Арктика требует стратегии

Источник материала:

Невозможно освоить российский Север, не имея единой стратегии, не разрешив спора о его границах Обостряющийся дефицит природных ресурсов в мире породил значительный интерес к одному из последних почти неосвоенных регионов Земли – Арктике. Интерес значительно усилился в связи с начавшимся в последнее десятилетие сокращением ледового покрова в Северном Ледовитом океане. Это делает возможным добычу углеводородов на шельфе арктических морей, а также круглогодичное судоходство в Арктике, что позволяет в разы сократить длину маршрутов между Европой, Северной Америкой и Азией (по сравнению с путями через Панамский и Суэцкий каналы и тем более вокруг Африки или Южной Америки). Россия, имеющая самое протяженное арктическое побережье, не может остаться в стороне от данной проблемы. Интерес к Арктике в стране стремительно растет.

В частности, 7–8 июня 2012 года в здании ОАО «Арктикморнефтегазразведка» в Мурманске состоялась IV Всероссийская морская научно-практическая конференция «Стратегия морской деятельности России и экономика природопользования в Арктике». Председателями оргкомитета конференции стали губернатор Мурманской области Марина Ковтун, председатель Научно-экспертного совета Морской коллегии при Правительстве РФ, вице-президент РАН, академик РАН Николай Лаверов и главнокомандующий ВМФ РФ, вице-адмирал Виктор Чирков. Арктические проблемы на конференции рассматривались в самых различных аспектах. При этом на самом деле главным аспектом нужно считать климатический. Ведь добыча нефти и газа, коммерческое и военное судоходство будут возможны только в том случае, если Арктика и дальше будет таять.

Если данный процесс пойдет вспять, то все экономические и военные проекты замерзнут в прямом и переносном смыслах. На конференции в Мурманске климату был посвящен целый ряд докладов. В частности, говорилось о том, что арктический климат носит циклический характер, потепления и похолодания регулярно сменяют друг друга. Последний цикл потепления был наиболее сильным, пик его и соответственно минимальная площадь ледового покрова пришлись на 2007 год. С тех пор льда вновь становится больше, хотя общий тренд все же скорее свидетельствует о потеплении. Тем не менее выводы климатологов сводятся к тому, что в обозримой перспективе в Арктике может произойти все что угодно – от полного исчезновения ледового покрова летом и значительного сокращения зимой до малого ледникового периода. Объективно говоря, такой «прогноз» эквивалентен его отсутствию. Поскольку сейчас в Арктике относительно тепло, а потребность в ресурсах растет, освоение региона идет «явочным порядком». Как напомнила Н. Высоцкая из петербургского ЦНИИ морского флота, в 2010 году началось коммерческое транзитное судоходство по Северному морскому пути (СМП). Пионером стал газовоз, доставивший партию сжиженного природного газа (СПГ) из Мурманска в Китай. Его прохождение обеспечивали три атомных ледокола. С тех пор по СМП было организовано более 30 транзитных рейсов (как внутрироссийских, так и международных) в обоих направлениях, причем некоторые из них были безледокольными.

Годичный грузооборот на трассе достиг 800 тысяч тонн, в перспективе он может дойти до 30 млн тонн. Из-за этого принципиальным становится вопрос о статусе СМП. В России его считают внутренними водами, однако за рубежом, особенно в США, его очень хотят объявить международной трассой, по которой возможно коммерческое судоходство без ограничений. К сожалению, в самой России нет никакой внятной стратегии в этом вопросе. В частности, еще в 2005 году на правительственном уровне была признана необходимость создания единого органа по управлению СМП, но до сих пор его формирование даже не начиналось. Более того, в одном из недавних документов Минрегионразвития СМП был назван международной трассой, что в корне противоречит официальной точке зрения на данный вопрос. Значительных вложений требует навигационно-гидрографическое обеспечение СМП, без которого увеличение грузооборота по нему вскоре станет невозможным ни в каком варианте. Еще одним нашим важнейшим ресурсом в Арктике является добыча морепродуктов, тем более что благодаря потеплению их становится больше. Доктор экономических наук А. Васильев из Института экономических проблем им. Лузина (Мурманск) отметил, что средний возраст российских промысловых судов достигает 25 лет. Однако никакой катастрофы в этом нет, в странах ЕС ситуация аналогичная. Другое дело, что на европейских судах установлено гораздо более совершенное оборудование. Впрочем, как выяснилось, возможности нашего промыслового флота почти вдвое больше имеющихся в северных морях биоресурсов. Так что здесь появляются серьезные экологические ограничения. Разумеется, наибольший интерес как в России, так и за рубежом вызывает добыча в Арктике нефти и газа.

Судя по данным геологов, шельф Баренцева и Карского морей является крупнейшим в мире нефтегазоносным регионом, обходя по запасам углеводородов и Персидский залив, и Каспий, и Западную Сибирь. То есть перспективы представляются замечательными. Только есть целый ряд оговорок. Член-корреспондент РАН В. Богоявленский, представлявший Институт проблем нефти и газа РАН, сообщил, что на сегодняшний день уже до 30 процентов нефти и газа в мире добывается с подводных месторождений, в том числе глубоководных (более 3 тысяч м). С помощью новейших технологий извлекаемость нефти на них доводится до 60–70 процентов. На российском арктическом шельфе открыты 42 месторождения, из них разрабатывается только одно (Юрхоровское). Правда, оно дает стране до 7 процентов всей добычи газа и позволяет обойти все остальные страны по добыче газа в Арктике. Причем себестоимость добычи в России самая низкая. Впрочем, обольщаться не нужно. Во-первых, на Западе технологии добычи развиты гораздо лучше российских. В частности, в Баренцевом море Норвегия ищет нефть и газ гораздо активнее, чем Россия. Во-вторых, на шельфе Северной Америки (Канады и Аляски), по некоторым данным, углеводородов может оказаться значительно больше, чем в российской Арктике. Впрочем, за счет добычи сланцевого газа на суше США уже сейчас стали главным производителем газа в мире. И это нанесло тяжелый удар по проекту разработки Штокмановского газоконденсатного месторождения в Баренцевом море. Предполагалось, что газ с него в сжиженном виде будет экспортироваться в США. Теперь он американцам не нужен, а новых потребителей пока не найдено. Этот случай лишний раз подчеркивает, что, несмотря на столь активный интерес к проблеме, никакой серьезной арктической стратегии в России до сих пор не разработано. Более того, даже точно неизвестно, что такое вообще российская Арктика.

Не определены ни ее северные границы (это предмет бесконечных споров между всеми пятью странами, имеющими выход к Северному Ледовитому океану), ни ее южные границы (на территории самой России). Население российской Арктики продолжает сокращаться. Если 20 лет назад крупнейшим северным городом был Мурманск, сегодня его почти догнал по числу жителей Анкоридж на Аляске. Сокращение населения делает очень популярной теорию о том, что осваивать Арктику нужно исключительно вахтовым методом. Профессор В. Маслобоев из Кольского научного центра РАН подчеркнул, что этот метод как минимум губителен для окружающей среды, поскольку всерьез заботиться о своем доме могут только постоянные жители. Если применительно к азиатской части Арктики вахтовый метод еще возможен, то в европейской части (Мурманской и Архангельской областях), где достаточно хорошо развита инфраструктура, он совершенно недопустим. Отмечена была и общая губительность экспортно-сырьевой ориентации экономики. Это уже ясно продемонстрировано на описанном выше примере Штокмана. Если же в западных странах произойдут какие-то технологические прорывы в области энергетики, то это может обрушить всю экономику российской Арктики. Россия до сих пор располагает лучшими в мире ледокольным и исследовательским флотами, однако они используются всего на несколько процентов своих возможностей. Более того, исследовательский флот работает в основном в интересах других государств, что подчеркивает, с одной стороны, его высокую конкурентоспособность, с другой – отсутствие стратегии освоения региона в самой России. На конференции обсуждался и военный аспект ситуации в Арктике. Теоретически можно себе представить сценарии вооруженной борьбы за раздел месторождений углеводородов или свободу судоходства. Однако надо иметь в виду, что ни одна нефтяная или газовая компания не пойдет на реализацию подобного проекта, если не урегулированы риски юридического, политического и тем более военного характера. То есть никто не начнет «явочным порядком» добывать нефть и газ на тех участках шельфа, которые являются спорными, поскольку такой проект заведомо окажется убыточным.

То же можно сказать про конфликт из-за нерешенности проблем судоходства в Арктике при условии ее освобождения ото льда на продолжительный период. Необходимость сопровождения торговых судов боевыми кораблями, причем на всем маршруте через Арктику, сразу многократно увеличивает стоимость перевозок, тем самым ликвидируя экономическую выгоду от сокращения маршрута. Соответственно без согласия России никто ничего не начнет добывать на ее шельфе и ходить по СМП. Правда, для этого у страны должен быть Северный флот. Участники конференции отмечали резкую активизацию деятельности Китая, который в 2008 году открыл научную станцию на Шпицбергене, в Арктике стал регулярно появляться китайский ледокол «Снежный дракон», ранее работавший в Антарктиде. КНР испытывает острейшую потребность в любых природных ресурсах, причем, судя по некоторым публикациям китайских авторов, в этой стране растет решимость захватывать необходимые ресурсы и территории, в том числе и с помощью военной силы. Поэтому ресурсы Арктики представляют для Пекина очень значительный интерес. Позиция Китая более всего схожа с позицией США, то есть он выступает за максимальную интернационализацию Арктики. В целом на конференции в Мурманске было высказано множество интересных фактов и идей. В частности, было предложено, вслед за Министерством по развитию Дальнего Востока, создать аналогичный орган для Арктики. Теперь предстоит выяснить, не останется ли все это очередным набором благих пожеланий.