Источник материала:

Что нового можно ожидать в этом году? Сколько приедет международных наблюдателей? От чего зависит успех в парламентской гонке? Об этом беседа с председателем Центральной комиссии Республики Беларусь по  выборам  и проведению республиканских референдумов Лидией ЕРМОШИНОЙ.

Коллективное решение

— Каждые выборы имеют свои существенные отличия. Это связано с процессами, идущими в обществе, личностными характеристиками кандидатов на высокие посты и многим другим. На ваш взгляд, Лидия Михайловна, в чем состоит особенность нынешней избирательной кампании?

— Сказать что-то конкретное можно будет после того, как избирательная кампания наберет ход. Однако уже сейчас могу отметить, что все предпосылки для того, чтобы выборы стали интересными, есть. Основание так думать дает хотя бы то, что упрощен порядок выдвижения кандидатов в депутаты и от политических партий и путем сбора подписей. Не претерпевшим изменений остался разве что механизм выдвижения от трудовых коллективов. Но, к слову, это самая редко применяемая форма выдвижения на парламентских выборах. Кстати, эта норма вызывает вопросы у многих, кто приезжает к нам в качестве международных наблюдателей. В ряде государств трудовая и политическая формы деятельности имеют мало точек соприкосновения.

— В Беларуси общество пока не структурировано по партийному принципу. Так что ситуация, когда цех или завод выставляют своего кандидата на выборы, выглядит вполне естественной. Перемены могут произойти, если начнется переход от мажоритарной избирательной системы к пропорциональной, то есть к голосованию по партийным спискам.

— Мне больше импонирует подход, когда вопросы выдвижения находятся в компетенции коллективных собраний избирателей. Люди могут собираться где угодно —  по месту работы, жительства, в воинской части. У нас же получается так, что из этого процесса выпадают, например, военные, студенческие коллективы (по законодательству они не подпадают под определение трудового коллектива). В учебных заведениях если кто и имеет право кого выдвигать, то — преподаватели. И то это касается, как правило, крупных вузов, где работают по постоянным трудовым договорам более 300 педагогов. То есть у нас часть избирателей не может воспользоваться правом дать путевку в парламентскую жизнь своему представителю. С оговорками это могут сделать предприятия, но их (с числом работников более 300 человек) все-таки не очень и много.

— Сколько кандидатов обычно идет от трудовых коллективов?

— Не более 20 процентов от общего количества претендентов. И сегодня приходится констатировать такой факт: популярность этого вида выдвижения снижается. Однако отказываться от него вообще я считаю на нынешнем этапе нецелесообразным. Как говорится, не нравится — не пользуйся. Есть другие способы попасть на избирательную дорожку. Например, можно собрать тысячу подписей. Задача вполне выполнимая. К тому же сейчас не нужно ходить в исполкомы и заверять подписи, которые собрал на территории района. Не надо бояться ошибок в подписных листах (раньше, не дай Бог, в подписной лист попали данные жителей разных деревень — могли и с дистанции снять).

О политических партиях. Прежде законодательство подталкивало их структурироваться, потому что только там, где есть ячейка, партия могла выдвинуть кандидата. Сейчас это условие не является обязательным. Можно иметь только центральный офис и быть представленным во всех 110 округах страны. С одной стороны, это упрощает партработу, но, с другой, — это ловушка. Если в каком-то районе партпредставителей не знают, то их избрание изначально обречено на провал. А для того чтобы в регионах заявлять о себе нужна группа единомышленников, и без первички не обойтись.

Баланс интересов

— Если рассматривать выборы как процесс легитимизации власти, то нужно сказать, что признание или непризнание итогов голосования лежат и в плоскости доверия к избирательным комиссиям. Какими же они будут?

— Общество доверяет избиркомам, потому что знает: там работают не за вознаграждения или какие-то материальные блага. Так что неполитизированную среду вопрос, кто в избиркомах, волнует в меньшей степени. Более того, если предложить гражданам прийти работать в эти комиссии, то вряд ли можно ожидать, мягко говоря, невероятно большого наплыва желающих. Надо называть вещи своими именами, работа в избирательной комиссии — это своего рода повинность. Пусть и, как принято говорить, почетная. Она ложится на плечи тех, чья основная трудовая деятельность связана с бюджетной сферой. Эти люди, не исключено, тоже бы отказались от такой нагрузки, но не могут, потому что это связано со взаимоотношениями в коллективе, дальнейшей работой и так далее. А учитывая, что круг обязанностей членов комиссий широк, то там должны быть люди грамотные, ответственные и имеющие соответствующий опыт. Поэтому, конечно, можно с высокой долей уверенности предположить, что состав комиссий будет, конечно, меняться, но не кардинально. Однако здесь важно соблюдение и другого принципа — баланса интересов. Закон сейчас обязывает: не менее трети комиссии должны составлять представители неправительственных организаций (политических партий и общественных объединений) и не более трети — госслужащие. Эти нормы будут способствовать тому, что в комиссии не будет превалировать ни одна политическая сила и будут сбалансированно представлены разные слои общества.

— Партии обычно активно участвуют в выдвижении своих представителей в избиркомы?

— После внесения изменений в избирательное законодательство два года назад 13 партий из 15 воспользовались этим своим правом. Такого не было прежде. (Раньше активно участвовали порядка восьми партий.) Надеюсь, что такая тенденция сохранится и сейчас.

Статус обязывает

— Обращаются ли уже в ЦИК люди с вопросом, как стать депутатом?

— Да, есть такие письма: хочу быть депутатом, расскажите, что для этого нужно. Такие обращения свидетельствуют о том, что люди справедливо считают, что у нас в выборах участвовать легко. У нас легко с материальной точки зрения, легко с организационной — все делает государство. Но дорога в депутаты все-таки требует достаточно большой отдачи. Иначе и быть не может. Ведь депутатов на страну 110 и статус у них как у министров. Выборы — это тяжкий конкурс, испытание.

— Каким в предыдущую кампанию был конкурс?

— Вначале было шесть человек на депутатское место, а потом снизилось до трех. К сожалению, были и безальтернативные округа. Надеюсь, что в этом году ситуация изменится. Конкуренция просто необходима.

— Выборы во многих странах ассоциируются с большими деньгами. У нас можно выйти на избирательную дистанцию, не имея на счетах баснословных сумм.

— У нас можно обойтись без огромных финансов. Но все равно потратиться придется. По крайней мере на бензин: кандидату придется много ездить. К тому же ему необходимо собрать группу единомышленников (в инициативную группу, которая будет собирать подписи, должно входить как минимум 10 человек). Они могут работать и бесплатно. Когда же претендент на депутатское кресло пройдет через регистрационное сито, государство даст ему для выступления бесплатно время на телевидении, радио. Будет предоставлена возможность опубликовать свою программу в бумажных СМИ. А также каждый получит средства на выпуск листовок и плакатов — 50 базовых величин (5 миллионов рублей).

— К тому же каждый может открыть и личный фонд.

— Для парламентских выборов эти фонды в новинку. Но на президентских они уже прошли обкатку. Кто-то пользовался предоставленной возможностью собрать дополнительную копейку, кто-то — нет. Это право каждого. Сейчас максимальный объем личной копилки будет 1000 базовых величин (100 миллионов рублей).

— Сбор подписей через пикеты — это также одно из нынешних новшеств.

— Полагаю, что эта норма может работать не везде. В столице 20 округов. Подписи можно собирать только со своего округа. Поставишь пикет на многолюдной улице, а по ней проходят жители всех районов. Как здесь делать выборку? В спальных районах у домов и магазинов, возможно, смысл в пикетах больший. Это же касается и небольших городов, где город и есть округ.

— Прежде отсев желающих поучаствовать в избирательном состязании происходил и на стадии проверки деклараций. Причем получить “красную” карточку можно было и за мелкие погрешности. Что изменится сейчас?

— Поводом для отказа в регистрации могла быть даже ошибка в доходе в несколько сотен рублей. И нередко это была ошибка бухгалтерии. Но законодательный подход был жестким. Сейчас в законе прямо указано, что основанием для отказа являются только существенные расхождения — явное сокрытие доходов. Мы еще постановление по этому вопросу для парламентской избирательной кампании не принимали, но, думаю, что воспользуемся опытом президентских выборов — существенной будет признана ошибка в 20 и более процентов от годового дохода.

— Проводятся ли социсследования на тему, какой процент граждан интересуется избирательной кампанией?

— Центризбирком таких исследований не заказывает. Даже если двадцать человек придет голосовать, мы все равно должны все обеспечить на высшем уровне. Что же касается явки, то, я думаю, она будет более 50 процентов. Не стоит забывать, что у нас страна со значительной долей пожилого населения. А оно всегда на выборы ходит.

— Приезду  международных наблюдателей особое значение уделяется, пожалуй, только в постсоветских странах. Остальной мир относится к этому достаточно спокойно. Мол, выборы — дело внутригосударственное и гости могут разве что поприсутствовать на участках и то не всех. Беларусь же всегда демонстрировала открытость и готовность к диалогу с международными организациями. Этот подход сохраняется?

— Кому и когда будут высылаться приглашения — прерогатива Министерства иностранных дел. В основном международные наблюдатели ожидаются от двух миссий: СНГ и ОБСЕ. Что касается ЦИК, то мы  намерены пригласить 15—20 коллег из разных стран. Правда, здесь есть проблемы. Достаточно сложные выборы на осень намечены в Грузии и Украине. Но из Грузии наблюдатели, может, и приедут (там в ЦИК работают около 500 человек, а у нас — 10). Парламент также планирует разослать приглашения. Обычно у нас наблюдателей до 1000 человек. Хотя другие, даже более крупные, страны приглашают в разы меньше (в России на президентских выборах, например, от всех структур было 300 наблюдателей).

— Что меняется в вашей жизни с началом выборов?

— Ритм жизни ускоряется. И к концу кампании чувствуется огромная усталость. Я уже достаточно давно в этой должности. Вначале эта работа была, что называется, на разрыв. Сейчас все воспринимается более спокойно, даже экстремальные ситуации. Я не сказала бы, что это плохо. Напряженность, накал, может быть, нужны. Но зато спокойное отношение к экстриму оберегает от непродуманных шагов.