"Мы думали, что у нас рай земли, все побегут к нам жить. Ошибались". Как изменилась Латвия после СССР

Источник материала:

Нам нужно было укрепить в сознании то, что мы независимая страна, и определиться, что значит быть независимым государством, — вспоминает первый президент Латвии после восстановления независимости Гунтис Улманис. — Это все равно что старый дом разрушить до фундамента и начать строить новый". Но в будущем он видит Латвию процветающей и богатой страной, которая является центром бизнеса, экономики и культуры.TUT.BY представляет очередной материал проект «25 лет без СССР».

26 декабря 1991 года Советский Союз официально распался, и 15 республик получили независимость. В проекте «25 лет без СССР» портал TUT.BY покажет особый путь каждой из стран и расскажет, как живут люди в некогда родной загранице.

Как завод по выпуску акустики устоял после развала СССР

До восстановления независимости латвийцы поставляли на всю советскую кооперацию радиоприемники электротехнического завода VEF, акустику от «Радиотехники», духи от «Дзинтарс», стиральные машины «Рига», конфеты «Лайма», шпроты и рижский бальзам. Но после развала Советского Союза не все промышленные гиганты смогли найти новые рынки сбыта и выжить в новых условиях.

Не выдержал конкуренции и закрылся Рижский государственный электротехнический завод VEF, на несколько предприятий распалась «Радиотехника». Удержаться на плаву смогло только одно из них — завод VEF Radiotehnika RRR, который выкупили бизнесмены Эдуард и Юрий Малеевы. Компания получила право на выпуск схемных плат распределения, которые производило предприятие VEF.

— Производственные площади, конечно, уменьшились, объемы выпускаемой продукции тоже стали существенно меньше, чем был рассчитан этот огромный завод «Радиотехника», — уточняет представитель правления завода VEF Radiotehnika RRR Борис Ливча. — Некоторые жители Латвии до сих пор испытывают ностальгию по большому заводу, но все течет, все меняется.

На территории, которые раньше были заняты производственными цехами «Радиотехники», сейчас находятся торговые центры. Некоторые помещения арендуют небольшие компании под склады.

Александр Хурсик, который работает на заводе с небольшими перерывами уже 24 года, убежден, что предприятие до сих пор держится на энтузиазме основного акционера Эдуарда Малеева.

— Сегодня многие говорят, что нужно закрыть производство и сдавать площади в аренду. Не будет головной боли, с каждого квадратного метра будет идти прибыль. Но Эдуард Малеев — патриот дела, возится с этим, наверное, чувствует ответственность за людей, — говорит Александр Хурсик. Сам он начинал карьеру на предприятии с рабочего, дослужился до должности коммерческого директора, а сейчас выступает консультантом по строительству и реконструкции предприятия. На территории завода сейчас строится торгово-развлекательный комплекс.

— В конце прошлого года продали непрофильное административное 12-этажное здание, его содержание обходилось слишком дорого. Здание будет демонтировано, на его месте тоже будет возведен новый объект, — уточняет Борис Ливча.

После распада СССР с производства постепенно сняли радиоприемники, магнитофоны, музыкальные центры. Сейчас на заводе VEF Radiotehnika RRR разрабатывают и производят модели акустических систем, корпуса под колонки и печатные платы.

— Во времена «Радиотехники» мы сами всё делали, а сейчас часть составляющих закупаем в Китае. К примеру, высокочастотные динамики, — говорит Александр.

На предприятии сегодня работают около 70 человек. Из них около 40 человек рабочих, остальные — администрация и вспомогательный персонал. По словам Бориса, хороший, квалифицированный рабочий может за день заработать около 40 евро.

— В советское время попасть на завод было сложно, были хорошие зарплаты, для работников строили жилье, были базы отдыха. У нас штучные работники, — отмечает Александр. —  Сейчас молодежи мало. А те молодые люди, что приходят, хотят сразу заработать большие деньги. Работа непростая, нужно время, чтобы научиться. Сотрудничаем с Рижским техническим университетом.

Молодой специалист Максим как раз учится в Рижском техническом университете и параллельно работает на предприятии уже около года. Он перебрался в Ригу из Тамбова. На заводе Максим занимается рекламой, маркетингом и продажами.

— Я фанат, мне тут интересно, поэтому сюда пришел, — говорит Максим. — Мне нравится, что здесь акустическая лаборатория серьезная, которая практически не имеет аналогов в Европе. Это спасло компанию от закрытия. Помогло и то, что и компания специализируется на качественной акустике — сабвуфер, домашний кинотеатр, колонки.

Продукцию в основном поставляют на европейский рынок — в Италию, Словакию, Чехию, а также в прибалтийские страны.

— Конечно, могли бы и больше производить, но вопрос - в сбыте продукции. Вплоть до 2014 года Россия была основным рынком сбыта, но в позапрошлом году российский рынок сильно просел из-за финансового кризиса, когда курс евро почти в два раза подскочил. После этого скачка мы потеряли около 20% сбыта, — рассказывает Борис Ливча. — В 2015 году совсем не было поставок на Россию. Но сейчас восстанавливаем работу, будем присматриваться, как пойдут продажи. Акустика востребована.

Прошлый год предприятие налаживало поставки на новые рынки. Возобновили сотрудничество с Ираном.

— Европейский бренд, качественный звук, а цена ниже многих аналогов. За счет этого можно завоевывать рынки. Позиционируем себя в среднем ценовом сегменте, — говорит Борис.

По его словам, акустику сейчас покупают люди разного возраста, которые «ценят качественный звук».

— Некоторые ностальгируют. Колонки среднего уровня сделаны под ретро, под классику. Они в таком же стиле сделаны, как и колонки из 90-х. Их хорошо покупают, они приемлемы по цене и с хорошим звучанием, — уточняет Борис Ливча. — Но покупает колонки также и молодежь. В планах у предприятия — расширить производство. Компания планирует вернуться и на белорусский рынок.

— В Беларуси мы раньше работали с сетью «5 элемент», последняя отгрузка была в 2015 году. Будем искать новых партнеров, дистрибьюторов, которые будут работать с небольшими магазинами, — уточняет Борис Ливча.

Первый президент: «Мы отбросили все старое и ненужное, чтобы наши дети и внуки жили в лучших условиях»

—  У нас были очень хорошие предприятия в советское время. И спустя 25 лет после распада СССР у некоторых осталась ностальгия по закрытым предприятиям легкой и тяжелой промышленностей, по сельскохозяйственным компаниям, — вспоминает первый президент Латвии после восстановления независимости Гунтис Улманис. —  Но «Радиотехники», которая была во время СССР, уже нет больше. И хотя потенциал был очень большой, рабочие были квалифицированные, но само содержание предприятия в советское время было отсталым. Фактически это определило его судьбу. Поэтому были созданы мелкие компании, которые частным образом пытались что-то делать.

Гунтис Улманис убежден, что предприятия, которые едва держатся на плаву, не нужно искусственно поддерживать.

— Это приводит к массе неприятностей. Во всех сферах жизни искусственное поддержание приводит к плохим результатам. И в экономике особенно, — говорит политик. — Но нужно поддерживать те предприятия, у которых есть определенные проекты развития. Если помочь тонущему котенку, научить его плавать, то есть вероятность, что он выкарабкается. И это не исключает административное вмешательство, но методы не должны быть административными. Все это нужно, чтобы сделать рывок, совершить движение вперед. И здесь государство не всегда достаточно делало.

Сложнее всего латышским предприятиям было найти после распада СССР новые рынки сбыта, говорит политик. - Мы бросились практически во все четыре стороны в поисках рынка. Но западный рынок наш товар не принимал, пренебрегал. И мы достаточно быстро поняли почему. Качество и методы, как все это делалось, к новому рынку не подходили. К тому же новый рынок был безжалостным, нас никто не жалел. Новый рынок нам не говорил, мол, «ладно, вы там новобранцы, мы вам сделаем какие-нибудь послабления по качеству или по количеству». Нам было очень тяжело, но этот период нам пришлось перебороть с определенными жертвами.

По словам Гунтиса Улманиса, в первую очередь пострадали от изменений люди 40−60 лет, которые «не могли старое выбросить, и они не могли принимать новое».

— Во имя того, чтобы наши дети и внуки жили в лучших условиях, мы должны были провести реконструкцию, достаточно жестко отбросить все старое и ненужное. А в целом цель достигнута. Например, даже сейчас санкции, которые связаны с Россией, повлияли на нас не так жестко, если бы у нас была старая система. Мы теперь поняли, что изменение ситуации на рынке — не такая трагедия: это вызов и толчок к новому. И всегда найдутся люди в стране и молодое поколение, которое найдет выход из ситуации.

Первый президент Латвии вспоминает, что после восстановления независимости были сложности не только в экономике, но и в других сферах.

— Выделить отдельную сферу, в которой было сложнее, трудно и невозможно. Самое главное было — укрепить в сознании то, что мы независимая страна, и определиться, что значит быть независимым государством. Это не значит, что ты делаешь все, что хочешь, что можешь применять вседозволенные приемы. Нам нужно было определиться с законодательством.

По его словам, первые годы в парламенте утверждали по 400−500 законов.

— Это все равно что старый дом разрушен до фундамента и надо построить новый. А в экономике и политике государства что-то строить на руинах старого практически невозможно. Жизнь показала, что все старое должно быть снесено до фундамента. Каждая страна может идти своей дорогой.

Шпротный завод: «Искусство - не делать, а искусство продать»

Одно из самых крупных латышских предприятий по выпуску шпрот «Gamma-A» SIA с собственным рыбацким флотом запустили уже после распада СССР. Производство открыли в 1995 году на окраине Риги. На том месте в советское время находился рыболовецкий колхоз. Первоначально компания выпускала только жестяную тару под шпроты.

— В то время были популярны бартерные сделки. Мы давали рыбным фабрикам пустые банки, а они нам возвращали обратно уже полные, — рассказывает финансовый директор «Gamma-A» SIA Кнутс Буде. — Тут начинается самая веселая история. Потому что шпроты нужно было куда-то реализовать. На вырученные деньги мы покупали в Магнитогорске пищевую жесть. Искусство - не делать, а искусство продать. Делать можно всё. Поработав пару лет, поняли, что нужно покупать свои технологические линии и оснастку. Постепенно приобретались производственные линии. Тогда не было опыта по производству шпрот. Через полгода поняли, что это успех. У нас сложилось: мы делали свою такую, упаковывали в нее шпроты и продавали. Получился полный, законченный цикл.

Но уже через три года после старта компания столкнулась с проблемами.

— В 1998 году в России произошел финансовый кризис. Для многих россиян шпроты стали дорогими. Бабушки и хотели бы купить, но для них это было дорого. Это было самое плачевное состояние. После этого многие фабрики обанкротились, они не имели своего прямого рынка, — вспоминает финансовый директор предприятия. — У нас была тоже непростая ситуация. Полный склад консервов, а ведь деньги надо было платить, за то же электричество. Мы как-то выплыли успешно. Надо было очень гибкими быть. Решения тогда принимались очень быстро и решительно. Было нелегко, но нужно было выжить.

Сейчас предприятие из-за санкций не может поставлять продукцию на российский рынок.

— Но нет худа без добра, это нас встряхивает, думаем о других рынках. Освоили рынок Японии, — говорит Кнутс Буде. — Завоевав определенные позиции на рынке, мы могли совершать какие-то маневры. Запустили линию по изготовлению быстрооткрывающейся крышки, а год назад освоили производство крышек с прозрачной пластиковой мембраной.

В 2011 году предприятие занялось выращиванием и консервированием шампиньонов.

— Но вскоре рынок упал из-за Китая, консервированная продукция которого дешевле. Но у нас осталась линия по упаковке грибов в стеклянные банки. Решили попробовать упаковывать шпроты в стеклянные банки. Когда делали это, то не знали, пойдут ли продажи, — делится финансовый директор компании.

К слову, у упаковщика примерно в 2 раза больше времени уходит на упаковку шпрот в стеклянную банку, чем в жестяную, зато «покупатель видит, что покупает».

В самые «рыбные» годы на предприятии работало около 1700 человек, а сейчас — примерно наполовину меньше. Кнутс Буде уточняет: чтобы стать передовиком, нужно упаковать 1500 банок за 8-часовую смену. На упаковке заняты в основном женщины.

Компания столкнулась с новыми вызовами — рост цен на жесть, запрет на экспорт шпрот в страны ЕС из-за повышенного содержания в них канцерогенов, подделка упаковки.

— Было время, что шпрот было много, а качество их — плохое. Многие производители думали, что в восточной Европе пойдет товар любого качества. Можно было заработать быстрые деньги, но у такого пути развития перспектив не было никаких, — говорит Кнутс Буде. — Мы были жертвами подделок, использования нашего имени. Бумагу было легко подделать, поэтому с 2005 года начали заниматься гравировкой, наносим цветную печать на металл. Его скопировать можно, но дорого. Линия для гравировки стоит около 1,5 миллиона долларов.

Финансовый директор рассказывает, что через пару лет предприятие планирует выпускать шпроты только высшего качества.

— В большинстве случаев шпроты покупают из-за ностальгии, наши покупатели — это выходцы из СССР или их дети. К примеру, недавно иду по Нью-Йорку и вижу там в одном из магазинов наши шпроты. Если раньше у нас был один представитель в США, то теперь около шести, — говорит Кнутс Буде.

Молодежь: «При желании в Латвии можно найти хорошую работу и самореализоваться»

Жительница Риги Тамара, которую мы встретили на центральном рынке, сейчас на пенсии. До выхода на заслуженный отдых она работала экономистом на предприятии Рижский опытный завод технологической оснастки. Сейчас один раз в неделю женщина приезжает на рынок, чтобы купить продукты.

— Пенсионерам платят пенсию 200−300 евро. Разве я могу прожить? Хорошо, что сын оплачивает коммунальные платежи, в месяц выходит около 100 евро, — рассказывает женщина. — Я не знаю, как выживают те пенсионеры, которые остаются одни. Так можно жить или нет? Вот и приезжаю на рынок, проезд же для неработающих пенсионеров бесплатный. Здесь можно купить продукты на 5−10 центов дешевле, чем в магазинах.

Чернобылец Павел получает пенсию в 470 евро. Мужчина рассказывает, что приходится экономить, чтобы хватило этих денег на жизнь.

Предпринимательница Вера торгует на центральном рижском рынке женской одеждой. По ее словам, «чувствуется, что людям стало посложнее».

— Многие уезжают за границу. У меня сын уезжает работать в порту в Японии, будет заниматься ремонтом кораблей. Сын в Германии поработал, но там очень строго: на складе работал, на заводе, — делится подробностями своей жизни Вера.

Сама женщина хоть и жалуется на высокий ценник, низкие зарплаты и на коммунальные услуги (около 150 евро в месяц за двухкомнатную квартиру), но не хочет никуда уезжать из Латвии.

— Муж предлагал перебраться во Францию, где он до этого работал, или к родственникам в Волоколамск (Россия, Московская область. — Прим. TUT.BY). Но я привыкла здесь, мне хорошо и здесь, — говорит женщина.

Такогого мнения придерживается и ее коллега Инга, которая торгует женским нижним бельем «Милавицы». Ее дети уехали учиться за границу. Она уговаривает их там остаться, но сама не хочет уезжать из Латвии. «Где я еще смогу через 20 минут после работы оказаться на море? — говорит Инга. — Мне нравится Латвия, здесь прекрасная природа и люди».

На том, что латыши сегодня активно уезжают на заработки в другие страны, заостряют внимание и власти. Мэр Риги Нил Ушаков рассказывает, что сейчас самая большая проблема для города — нехватка людей.

— На масштабные строительные работы — строительство школ, ремонт дорог — нет людей. На ремонт улиц свозятся бригады со всей страны. Это сейчас проблема: многие уехали в Англию, Скандинавию, Германию. Не хватает людей. А так у нас структурная безработица, когда долгое время люди не могут найти работу — из-за возраста или невостребованности специальности, — говорит мэр.

Чтобы вернуть обратно в Латвию молодежь, которая уехала на учебу или работу за границу, в стране ввели специальную программу «Работа в госуправлении». Тех, кто вернется на родину, готовы взять в госструктуры.

Зита Лапина вернулась в Латвию без этой программы. Девушка получила образование в Риге, затем на полгода уехала по учебной программе обмена в Португалию, где задержалась на несколько лет.

— Затем я переехала в Литву, устроилась на работу в банк. Когда же нашла место в одном из латышских банков, то вернулась в Ригу, — рассказывает девушка. — У нас даже не хватает ИТ-специалистов. Недавно искали в банк работника, но так и не нашли. Взяли парня из Литвы. Не было людей, которые смогли бы занять это место. При желании в Латвии можно найти хорошую работу и самореализоваться. Где родился, там и пригодился.

Подруга Зиты — Ольга Булдерберга — сейчас учится в докторантуре. Параллельно работает при университете.

— Я работаю в хорошем проекте, мне платят хорошую зарплату, которая выше средней зарплаты по стране. Мне хватает, — говорит Ольга. — Ближайший шаг — написание и защита диссертации. Я не собираюсь уезжать из страны, свое будущее я связываю с Латвией.

Справка TUT.BY

Белорусы Латвии — второе по численности национальное меньшинство страны (3,4 процента жителей в начале 2016 года, или 66 тыс. человек).

Латвия входит в топ-10 стран - торговых партнеров Беларуси.

Белорусы не особо стремятся отправляться на заработки в Латвию — всего 11 человек за первое полугодие. Зато к нам на работу в январе-июне приехало почти 100 латышей, в основном руководители и высококвалифицированные специалисты.

Как антироссийские санкции сказались на латышком туризме

До распада СССР основной вклад в экономику страны вносили промышленность и сельское хозяйство — больше 50%. Сегодня основная часть ВВП приходится на услуги — около 70%. Большой вклад вносит туризм.

— В 2009 году у нас было около 600 тысяч туристов, сейчас — 2 миллиона. Это достаточно существенный прирост. Несмотря на кризис, потерю россиян, уровень сохранили. Стало больше немцев. Инструменты понятны — реклама и мероприятия. Рига — это хороший город, где можно провести два-три дня, — рассказывает мэр Риги Нилс Ушаков.

По его словам, Рига привлекает туристов соотношением цены и качества в сфере услуг, уровнем обслуживания и отсутствием языкового барьера для русскоговорящих путешественников.

— Санкции по отношению к России сказываются. Российских туристов стало заметно меньше. Если раньше они составляли около 30% от всех туристов, то сейчас — 15-17%. Хотя в первой декаде января россияне составили около 60% от всех посетивших Ригу, — говорит Нил Ушаков. — Уменьшение числа россиян также заметно и для банковского сектора, и для рынка недвижимости. Количество сделок по недвижимости в месяц упало до 2−3. А ведь у нас очень хорошая программа по инвестициям в недвижимость: за покупку недвижимости получаешь вид на жительство.

Еще два крупных туристических города — Юрмала и Вентспилс. Они тоже пострадали из-за того, что россияне стали реже приезжать на отдых в Латвию, говорит руководитель СПА-комплекса курортной гостиницы «Hotel Jūrmala СПА» Елена Варнус-Лебедева.

— К нам стали активнее приезжать немцы, жители скандинавских и прибалтийских стран, — говорит специалист.

Местная жительница Антонина рассказывает, что после ухода «Новой волны» в ресторанах заметно упали цены.

— Но при этом и доходы города упали. А ведь Юрмала зарабатывает на туризме, у нас нет промышленных производств, — уточняет Антонина.

Экономист: «Прогноз для Латвии — осторожно оптимистичный»

Главный экономист отдела макроэкономического анализа департамента монетарной политики Банка Латвии, доктор экономических наук Олег Красноперов обращает внимание, что сейчас многие сравнивают уровень жизни в Латвии со среднеевропейским.

— Это сравнение, на которое вряд ли кто-нибудь осмелился бы 25 лет назад, а теперь оно выглядит обычно — все так делают. Может быть, это и есть главное достижение Прибалтики? И когда мы говорим, что «все плохо», надо понимать, что это по сравнению с Германией и Англией. А ведь можно было выбрать путь полегче — почивать на лаврах и сравнивать себя с Таджикистаном и Украиной — тогда у нас все было бы «отлично».

Олег Красноперов уточняет, что по уровню доходов за 20 лет Латвия почти наполовину сократила отставание от среднеевропейского уровня.

— Сейчас средний уровень доходов в Латвии составляет 2/3 от среднеевропейского уровня и половину от уровня Германии. Конечно, зарплаты и пенсии в Германии на порядок больше, но ведь и цены выше. Поэтому, если поправить доходы на уровень цен (что и делает индекс покупательной способности), то отставание Латвии не такое большое, — отмечает эксперт.

Зарплаты в стране в среднем растут примерно на 5% в год. Экономист добавляет, что за последние 5 лет средняя зарплата выросла на 29% (до 835 евро в месяц), «минималка» — на 30% (до 370 евро), средняя пенсия — на 12% (до 295 евро).

— При этом уровень цен в Латвии за последние 5 лет почти не изменился, поэтому покупательная способность населения значительно выросла. Причем это не пузырь кредитования и недвижимости, как было в 2005−2007 годах, а долгосрочный темп развития — производительность труда растет почти такими же темпами. Темпы значительно выше среднеевропейских, а значит, Латвия продолжает догонять Германию и другие развитые страны. Эта тенденция продолжится в обозримом будущем.

Для Латвии по-прежнему актуален вопрос трудовой миграции, уточняет экономист. Уезжает сейчас на порядок меньше людей, чем 5 лет назад, многие возвращаются, но все равно сальдо миграции негативное.

— Таково последствие открытых границ вкупе с географической близостью очень развитых стран. Раз в Латвии зарплаты все еще ниже, чем в Западной Европе, то можно поехать в Ирландию, поработать там несколько лет, экономя деньги, и потом, вернувшись, например, сразу купить дом, — рассказывает Олег Красноперов.

Гунтис Улманис добавляет, что власти недооценили, насколько латыши будут востребованы на европейском рынке труда. Поэтому «теперь надо думать, какие лучшие условия создавать нашим жителям, чтобы они здесь хотели жить и работать».

— Я прекрасно помню, когда мы шли в Европу, когда ставился вопрос о свободном передвижении людей, мир без границ — тогда мы боялись, что страна будет полная людьми, что мы тогда пропадем. Мы думали, что у нас здесь рай земли и что все к нам побегут жить, и как мы потом с ними справимся. Ошибались. Оказывается, угроза была в другом. Не в том, что к нам приедут, а в том, что от нас уедут. Мы тогда недостаточно понимали, что в Латвии живут умные, грамотные, интеллектуальные люди, которые будут очень нужны в других странах Европы, — уточняет Гунтис Улманис.

При этом Олег Красноперов оптимистично смотрит на развитие латышской экономики.

— Мой прогноз для Латвии — осторожно оптимистичный. Темпы развития — значительно выше среднеевропейских. Значит, и в обозримом будущем продолжим постепенно приближаться к среднеевропейскому уровню жизни, без толчков и потрясений — гиперинфляции и девальваций, — говорит экономист.

— Латвия — не самый сильный игрок на экономическом и политическом поле в Европе, не говоря о мире. Сейчас мы еще отстаем от развитых европейских стран по разным качественным показателям. Но мы оптимисты и считаем, что с годами мы наверстаем отставание, — добавляет Гунтис Улманис. — И я вижу Латвию как процветающую, богатую страну, которая является центром бизнеса, экономики и культуры, и интеллектуального развития своего региона.

Читайте также:

«У нас главная проблема — кровь». Как изменилась Молдова и непризнанное Приднестровье после СССР

«В Советском Союзе хорошо было: и мясо было, и зарплата была». Как изменилась Армения после СССР

«А говорили, что разберутся с нами в считанные часы». Как изменилась Литва после СССР