"Самая страшная болезнь - это равнодушие": как живет хозяйка животных-инвалидов Ирина Козырина

Источник материала:

«Иногда после разговора с человеком хочется дружелюбно пожать лапу собаке, улыбнуться обезьяне, поклониться слону»
Максим Горький

Перефразируя Горького: иногда после разговора о людях хочется отобрать у них звание «венца природы» и присвоить его четверолапым, хвостатым и мокроносым.

В последнее время социальные сети и СМИ вспомнили о проблемах бездомных животных. Для этого понадобилось, чтобы две живодерки из Хабаровска отняли жизни тех, кто не мог постоять за себя, и сделали это настолько варварски, что даже безразличному ко всему большинству стало не по себе. А сколько такого — кровавого — происходит ежедневно и остается за кадром?

Ирина Козырина, хозяйка четырех животных, двое из которых живут на двух лапках, основательница первой белорусской программы помощи животным-инвалидам, встречается с худшими проявлениями человеческой сути не только на мониторе и телеэкране, но и в реальной жизни. И каждый раз пытается исправить страшные последствия этих проявлений — злобы, жестокости, равнодушия — делом, а не словом.

Живое подтверждение этому — её пушистая «команда». Собаки Рони и Крисмас, коты Муфаса и Майбах — судьба каждого из них тянет на полнометражный фильм.

— С ними я бы пошла в разведку, — делится Ирина. — Они честнее, искреннее, чем люди, — от них не ждёшь удара в спину. Не думаю, что я полностью разочаровалась в человечестве — я не мизантроп. Не могу даже поддержать призывы расправиться с хабаровскими живодерками так же, как они поступили с животными. А иначе чем же мы тогда будем от них отличаться?

Но вот только тысячи раз процитированная фраза «чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки» с каждым годом становится мне всё ближе.

— Ирина, расскажите нам о своих «хвостах» в порядке старшинства.

— Начнём с маленькой чёрной гадости по имени Рони. (Смеется.)

(Маленькая черная «гадость» — мохнато-ушастая круговерть с обаятельнейшей улыбкой, звонким голоском и хвостом, который не знает ни минуты покоя. Видно, что Рони не находит себе места: много новых людей, запахов, внимания! Как себя вести в таком обществе — вообще непонятно! Вот, например, эта наглая рука, свисающая со стола — лизнуть, чтобы погладила, или куснуть, чтоб знала своё место? Поди разберись!)

— Это защитная реакция, — поясняет Ирина. — Он не знает, чего ожидать от вас и как вести себя, чтобы вам понравиться — вот и волнуется. У людей это называется «гипервозбудимый холерик».

Роньку я нашла девять лет назад в мусоропроводе. Его просто выбросили туда, как пакет с помоями. Сломано у ребёнка было всё: четыре лапы, рёбра, хвост, даже уши.

Мы собирали его по частям полтора года. Но он очень хотел жить — и справился. Восстановилось всё, кроме психики — с незнакомыми он всегда шумный, тревожный. Не слишком любит людей, которых не знает, и, думаю, имеет на это полное право.

А ещё сильно боится высоких сапог и больших палок. Когда видит — сначала жмется к ногам, начинает трястись всем телом, а потом истошно лает… Что-то страшное связано у него с этим. Досталось ему…

Но с нами, домашними, он абсолютно замечательный и ручной парень — лишь бы играли, за ухом чесали и говорили, какой он хороший. Да, Рони?
(Рони очень внимательно слушает, изо всех сил наставляя уши-локаторы, а потом восторженно взвизгивает, подбегает к Ирине и утыкается мордочкой ей в колени.)

— Ирина, как добились того, чтобы собака вам поверила? После того, что ей пришлось пережить в детстве…

— Любила! Любовь, терпение и спокойствие — никакая другая воспитательная методика со мной и моими животными не работает.

— Как Рони со своим ранимым характером воспринял появление в семье другой собаки, Крисмаса?

— Конечно, очень ревновал… Правда, ситуацию спасала старшая собака, мудрый шелти Одиссей. Безупречно воспитанный и благородный пёс, которого за всю жизнь не за что было отругать.

(Фотография уже ушедшего Одиссея стоит у Ирины на столе, в рамке, так же, как фото умершей кошки — и, думается, это так верно: не забывать тех, для кого мы — вся жизнь.)

— Думали, на время лечения посадить Крисмаса в клетку, чтобы защитить — ведь постоять за себя он не мог, а возможности полностью изолировать его не было. Но Крисмас был совсем не согласен с таким решением. Он хотел жить с людьми и собаками, а не в клетке.

И мы решили: пускай разбираются сами и учатся законам общежития, ведь оно неизбежно. И все примирились!

— Расскажите, как в вашей жизни появился Крисмас — кажется, первая собака-инвалид в Беларуси, которую поставили на коляску.

— Крисмаса нашли в Лошице, у частного дома, зимой 2011 года. На нём не было живого места: сильнейшая черепно-мозговая травма, лапы перебиты, шерсть содрана до суставов, на тельце — не заживающие укусы крыс. Они грызли собаку, которая гнила заживо. А ещё были ужасные морозы…

У людей, которые называли себя хозяевами Крисмаса, мы его изымали 7 января. В прямом смысле отрывали от земли — он вмерз в нее вместе с кровью и фекалиями.

— А что это за хозяева были?

— Обычные люди, если вы об этом. Не бомжи, не алкоголики. Нормально одеты были, строили дом… Почему их не волновало, что рядом в мучениях умирает собака? Я даже не хочу думать об этом.

— Ну, вот вы забрали его «у хозяев». Что делали дальше?

— Завернули в простынь и повезли по всем ветеринаром города. А его никто и смотреть не хотел, потому что это была не собака, а столбик из грязи, льда и крови. Все говорили на старте: травмы с жизнью несовместимы, не мучайте собаку — усыпляйте.

От безнадежности и усталости, отсутствия опыта мы готовы были пойти на это. Волонтёр Надежда, которая вывезла Крисмаса из того ада, где он находился, бросила клич в социальных сетях: перед усыплением собаку надо где-то помыть и накормить.

Я предложила свою помощь. Крисмаса привезли ко мне как раз в православное Рождество. Помню, что мыли его в четыре руки, а он просто лежал в душевом поддоне — у него не было сил стоять. После душа он поел — первый раз в жизни сытно. И заснул — снова первый раз в жизни в тепле, в чистых пелёнках. Я посмотрела, как он сладко спит, и говорю: «Девочки, не надо его сегодня будить и везти на усыпление… Давайте сделаем это завтра».

А завтра было воскресное утро. Крисмас проснулся, потянулся, аккуратно привстал на передние лапы… Начал осматриваться растерянно так своими карими глазами и, кажется, по-своему улыбаться.

И я поняла, что не отдам его на усыпление. Просто не смогу.

— Трудно было принять это решение?

— Да, все позади, но хорошо помню этот момент — было тяжело. Крисмас стал третьей собакой, в материальном плане период был не лучшим. Не было опыта, не было информации о том, как помочь животному с такими травмами… Но очень много людей на первых порах откликнулись: и с лечением помогли, и с поиском подходящей коляски.

Конечно, мы мечтали поставить его на ноги, но момент был упущен. Поэтому сконцентрировались просто на том, чтобы залечить раны и не допустить сепсис… Не дать ему умереть.

Крисмас переносил все процедуры, даже самые болезненные, безропотно. Не кусался, не отбивался… Всё понимал. Абсолютно всё. И был благодарен…

Он очень хороший, очень ласковый парень. Не понимаю, как ему это удается, но он любит людей. Обожает, когда приезжают в гости, когда говорят о нём, уделяют ему внимание. А ещё он по-настоящему ценит жизнь.

— Вы же наверняка сталкивались с позицией «собачка неполноценная — не живет, а мучается»…

— Вы свидетель того, как собачка «мучается». Кто первым вас встретил в дверях? Крисмас с мячом в зубах — давай дружить и играть! Сейчас, видите, они этот мячик с Ронькой гоняют — и Крисмас в собачьем футболе явно не аутсайдер. (Смеется.)

Да, конечно, я слышала это «надо усыпить, чтобы не мучился». Но это же неправда! Усыпить «надо», чтобы было удобнее человеку. Этого требует человеческое эго, которое не хочет испытывать малейший дискомфорт, не желает, чтобы его в чем-то ущемляли.

А животные, когда проходит боль, не страдают рефлексией на тему «я не такой, как все, моя жизнь — тлен». Они не комплексуют и не озлобляются на тех, кто может больше. Они ценят каждый день. И я знаю, что Крисмасу для счастья достаточно, чтобы в его жизни были мы, теплый плед и полная миска каши!

Все то время, что мы говорили о нем, Крисмас сидел рядом — в какой-то момент даже попросился к Ирине на колени — и поочередно пытливо заглядывал нам в глаза. Когда рассказ о его истории подошел к концу, Крисмас зевнул, начал ерзать на коленках — и отправился по своим чрезвычайно важным собачьим делам. Зато с настойчивым «мяу» к нам подошел роскошный черный кот — не то киплинговский «Багир», не то булгаковский Бегемот.

— Ирина, кажется, что все ваши животные понимают, когда разговор заходит о них.

— Так и есть: понимают, что сейчас будут говорить о них — и подходят. Я не раз уже замечала. (Улыбается.)
Вот это мяукало зовут Муфаса, ему три года. Это наш квартирный король-лев драгоценной породы — черный подвальный обыкновенный.

А появился он у нас так: три года назад мой сын поступил в гимназию, и мы с ним отправились на линейку — как положено, красиво одевшись, с цветами в руках. Идем — и вдруг мне на новое платье что-то мокрое сверху падает. Я так испугалась! Ну и расстроилась, конечно: платье-то испорчено. Правда, непонятно чем… Для «птичкиных радостей» слишком увесисто — даже плечо тянет.

Беру в руку, смотрю и понимаю: это котенок размером с мышь. Представляете? Котята рождались, и их, мокрых еще, с только что оторванной пуповиной, выбрасывали на улицу из окна. И вот «это» приземлилось на меня.

Я была уверена, что котенок умер — никаких признаков жизни он не подавал. Но завернули в носовой платочек, чтобы похоронить. Свёрток положили в сумку…

Вернулись домой, развернули платочек… А «оно» живое! Дышит, шевелится!

Выкармливали всей семьей — из шприца. По 12 раз в сутки. Благо первые две недели у меня был отпуск, а потом — кормили по ночам и прибегали домой в обед.

И выросла у нас абсолютно замечательная личность. Мальчик, с которым всегда можно и договориться, и поговорить: обращаешься к нему, а он отвечает — выразительно, с разными интонациями. Муфаса у нас не типичный кот — ласковый, как собака, добрый, благодарный.

— А Майбах — типичный кот?

— О да! Майбах знает себе цену, уверен — небезосновательно! — что он исключительный. Приходит и уходит, когда хочет, трогать себя лишний раз не разрешает… Правда, думаю, тут свою роль сыграло и то, что ему пришлось пережить.

Ведь Майбах никогда не был бездомным: он очень породистый, жил в семье, и судьба его складывалась благополучно. Пока он не стал для своих хозяев обузой…

Майбах застрял в окне, которое было открыто в режиме вертикального проветривания.

Кот провисел в таком положении какое-то время, и за счет того, что в пережатых конечностях не циркулировала кровь, случился краш-синдром: наступило омертвение задних лапок.

Со слов хозяйки, Майбаха поначалу пытались лечить… Но «по семейным обстоятельствам» от него решили отказаться.

Помню, только увидела его фотографию в соцсети и сразу поняла: «Я его вылечу и уже никому не отдам». Да, случилась любовь с первого взгляда… с котом! (Улыбается.)
Ну потому что невозможно не влюбиться в эти апельсиновые глаза.

— Любовь была взаимной?

— Нет, все домашние приняли Майбаха как своего, а он не любил никого. И к дому, и к нам он привыкал не меньше года. Знаете, как новенький в детском саду: не буду ни с кем дружить. И сам не знаю почему, но не буду — и всё тут. Он ничего не портил, не мстил, но взгляд всегда был грустным, обиженным и холодным.

К тому же он переживал тяжелое лечение — долгое и мучительное. Когда мы массажировали ему лапки, он дрался, шипел и кусался — не от ненависти к людям, а от дикой боли. Знаю, что людям при схожих диагнозах во время процедур колют сильнейшее обезболивающее. Нам ветеринары никакого анальгетика не назначили.

— Верили, что благодаря лечению он сможет пойти?

— Да, ведь однажды он встал на лапы! Это случилось, когда бывшая хозяйка приехала его проведать. Майбах, услышав ее голос в прихожей, встал — и пошел. На негнущихся лапах! Это был шок. Он так хотел увидеть её, что смог встать. Представляете?

Но когда она подошла к нему, начала что-то говорить, предлагать угощение — Майбах уполз от неё в другую комнату. Отказался общаться, не вышел больше… Не простил то, что посчитал предательством. Он и теперь к женщинам относится настороженно, с недоверием…

— Неужели ваши зверята никогда не выясняют отношений между собой?

— Вообще, в стае один вожак — и это я. И если вожак сказал, что будет так, а не иначе — все слушаются.

Правда, коты, конечно, стремятся быть следующими в иерархии и подчинять себе собак. Особенно это Майбаха касается. Если собаки расшумятся, резво подползает к ним — эта булка ту ещё скорость развивает! — и отвешивает нормальные такие тумаки своими толстыми лапками. Чтоб тихо было!

Ну и с Рони они могут сцепиться так, что шерсть клочьями летит. А все потому что оба — ревнюхи. И пацаны! А как пацаны выясняют отношения? Дерутся. Причина неизменна: кого-то из них погладили или похвалили на один раз больше. (Улыбается.)

Больше всего Майбах дружит с Крисмасом. Во-первых, тот — добряк, во-вторых, их роднит сила духа, пережитые страдания. Они, мне кажется, хорошо понимают друг друга.

— Ваша пушистая банда проявляет любовь к вам?

— Собаки и Муфа — да. А Майбах нет… Хотя, неправда.

Однажды я почувствовала, что он ко мне привязан. Очень сильно болела, и ночью проснулась от того, что кто-то пристально на меня смотрит. Это был Майбах. Он сидел рядом на кровати — запрыгивает эта тушка куда угодно. Никаких тебе ограниченных возможностей — только с виду толстый и грустный увалень.

Так вот, он сидел тихо-тихо, чтобы не разбудить меня. А когда увидел, что проснулась, начал осторожно вылизывать лоб и волосы. Наверное, я беспокойно спала, и ему стало меня жаль. Если это была не любовь, то точно благодарность.

Хотя я ведь не ради любви и благодарности это делаю. Не за тем, чтобы получить что-то взамен. Это не эмоционально-корыстные отношения. Я просто счастлива, что мои животные у меня есть. И появление каждого из них сыграло в моей жизни свою роль, научило меня чему-то важному.

— Как вы пришли к созданию программы помощи животным-инвалидам?

— С Крисмасом мы предприняли все попытки поставить его на ноги, проходили множество обследований, в том числе и в России. Безуспешно. Но появился опыт! И пример собаки, которую не усыпили, а поставили на коляску. Собаки, которая смогла жить полноценно. И я решила, что опыт может быть помощью, а пример — стимулом для других. Так и появилась первая белорусская программа помощи особенным животным.

Наслушались мы много!.. Что это коммерческий проект, что мы нашли очередной способ зарабатывать деньги…

А программа была хорошей, и у нее было несколько направлений. Первое — информирование общества. Мы начали говорить о том, что было очевидным для нас, но почему-то непонятным для большинства: животные-инвалиды все чувствуют, все понимают и очень хотят жить. Мы хотели показать, что спасать таких животных — было бы желание и моральные силы — может каждый. И что делают это не супермены, не специально обученные люди, а простые смертные. Если любите животных и хотите помочь — мы научим, как за ними ухаживать, всё покажем и расскажем.

Второй функцией программы была реальная помощь. Мы предоставляем талоны на лечение животных-инвалидов — как в частных, так и в государственных ветклиниках. Также программа помогает кормами, медикаментами, памперсами, влажными салфетками, пеленками… Ведь всё всегда, как бы ни было банально и печально, упирается в деньги. Почему от таких зверей отказываются? Потому что траты на них нужны постоянно. Но разве оно того не стоит?

(Ирина кивает на Крисмаса, который валяется на ковре кверху животом и смотрит на неё с абсолютным обожанием.)

Единственное, чем программа помочь не может — так это приехать по заявке типа «тут мою кошечку придавило, она не ходит, заберите ее». Это случается часто и разрывает сердце, потому забирать некуда. У нас нет приюта, а главное, нет ни одного закона, который позволил бы нам этот приют сделать. Отказываешь, а в ответ слышишь: «Вы же волонтер! Вам за это деньги платят!». И грустно, и смешно это слышать. И возражать не хочется.

— Знаю, что сегодня не вы курируете программу…

— Да. Просто потому, что в какой-то момент меня оставили силы. И я пообещала близким, что хотя бы немного займусь собой… Появлюсь в собственной жизни.

Но, как говорю, я ушла из зоозащиты ногами, а всем остальным — головой, сердцем, всей душой — осталась. Всё равно вовлекаюсь в каждую непростую историю и рада, что с моим уходом программа не умерла. Моё детище в надежных руках, и, надеюсь, благодаря неравнодушию этих людей ещё не один хвост будет спасён. Более 20 животных-инвалидов было пристроено благодаря программе — и это много для нашей страны. Помощи ждут ещё 9 собак-инвалидов и 6 особенных котиков…

— Представляете уже комментарии, да? «У нас люди страдают, а эти с животными возятся! Таким занимаются только те, у кого в жизни больше ничего и никого нет».

— Конечно, мы все — «зоошиза». (Смеется.)
Только вот если любовь к животным, ответственность за них и желание жить в мире, где их не убивают и не мучают, — это сумасшествие, я хотела бы жить вот в таком сумасшедшем обществе.

Что я могу сказать? У меня есть хорошая работа, которая мне нравится, любимый мужчина, двое сыновей, которые тоже любят животных. Кажется, я никак не вписываюсь в рамки стереотипа о том, что животными занимаются только те, кому больше нечем заняться. Занятий, которые мне интересны, столько, что и не перечислить. А уж как я читать люблю!.. Но вот променять вечер с моими «хвостами» на вечер с книжкой на диване я уже не смогу.

— Расскажите, что вам дарят ваши питомцы?

— Это не передать словами. Знаете, я бы к известной формуле «в жизни надо посадить дерево, построить дом, вырастить сына» добавила бы ещё — «и спасти животное».

Увидеть, как угасающая жизнь возрождается на твоих руках… Как это существо начинает дышать и подниматься на лапки, как меняется его взгляд, как у него появляются силы и вера в человека… Это такой адреналин. Ты сам здоровее становишься — во всех отношениях.

Понимаешь: для чего-то я на эту Землю пришёл. И это хорошее такое, правильное чувство… Чтобы вспомнить, зачем мы живём, иногда нужно чувствовать себя человеком в правильном смысле этого слова. А не биологическим роботом, выполняющим ряд базовых функций…

А если отойти от лирики: буквально на этой неделе был непростой период на работе, и младший сын решил меня немного встряхнуть. Пишет в вайбере: «Мам, мы тут решили тебя чуть-чуть повеселить». И высылает фото, где оба моих кота потягиваются с утра на кровати — морды сонные-пресонные, смешнющие. И сразу улыбаешься. И день по-другому складывается. И проблем, кажется, не так уж и много. Это как чашка вкусного капучино с сердечком из корицы на пенке. Только лучше намного. И намного важнее.

— А вам часто приходится сталкиваться с неадекватной реакцией общества на вас и ваших питомцев?

— Да, такое случается. В нашем районе, например, все знают Крисмаса — улыбаются ему, здороваются. А если гуляем где-то вдалеке от дома, можно столкнуться с разным. Кто-то, не стесняясь, тычет в него пальцем, кто-то крестится, а кто-то говорит: «Щас как дам собаке по голове, чтоб не мучалась». Я, кажется, научилась закрывать на это глаза, но всё равно иногда выбивает из колеи…

Особенно, когда ребёнок начинает кричать, увидев Крисмаса, и истошно хохотать. А родители не делают замечания, как будто так и надо.

Не знаю… Мне кажется, даже Крисмас понимает, что так нельзя.

— Дети вас поддерживают?

— Мальчики выросли в атмосфере любви к животным — и этим всё сказано. Мне до сих пор удивительно слышать: «Мы не берем животное, потому что оно будет разносчиком заразы для ребеночка».

Животное в доме — это не зараза. А возможность, или, скорее, необходимость для того, чтобы ребенок рос нормальным человеком, умеющим заботиться, сопереживать, брать на себя ответственность.

Мои дети росли с животными и знали: они сами себе помочь не могут, поэтому нужно накормить, погулять, убрать лоток. Эта привычка заботиться о других, как мне кажется, очень полезна для настоящих мужчин. Кстати, младший уже загадывает: «Вот когда у меня будет своя семья, я заведу одну собаку и двух котов… Нет! Двух собак и одного кота».

То есть он уже планирует, что и дальше будет жить с животными, и хочет этого. (Улыбается.)

И у меня тоже так было. Я с детства тащила с улицы всех: и котов, и голубей. Маме говорили: «Фу, Ира же там заразу подцепит». А мама всегда отвечала: «Это не та зараза, которой надо бояться».

Вот и я думаю: самая страшная зараза — равнодушие. Если «подцепил» душой эту болезнь — считай, ничего страшнее уже не случится. А остальное — или вопрос гигиены, или лечится!

— Помимо «источника заразы», многие говорят, что не могут завести собачку, потому что она съест туфли, например…

— Просто у каждого свои представления о счастье. Для кого-то это диваны из белой кожи и бокалы из хрусталя. Ну счастье это! И человек всю жизнь к этому счастью идет. Только вот я всегда думаю: когда он сидит наконец на своем белом диване с хрустальным бокалом — ему в жизни больше ничего не надо? Наверное же, еще чего-то хочется? Хотя, может, еще один набор бокалов? Впрочем, не мне судить. (Улыбается.)

— Чему вас учат ваши питомцы?

— Они во многом поменяли мое отношение к жизни и научили по-настоящему ее ценить. Все мы — люди, и все мы сетуем: хотелось бы зарплату побольше, и квартиру получше, и в отпуск — на море. Я не исключение! Ничто человеческое мне не чуждо: и в оперу Ла Скала хочется, и тушь «Живанши» — в косметичку.

Но просто… Есть что-то важнее.

И если ты проснулся, смог встать на ноги, выпил чашку кофе и знаешь: у тебя в этой жизни есть цель — знай, это главное. И цени эту минуту осознания.

Потому что когда случается настоящее горе, а оно хоть раз бывает в жизни каждого человека, все оказывается наносным: и проблемы на работе, и конфликты в отношениях, и денежные трудности.

А они, коты и собаки, знают всю суть сразу, им не надо приходить к ней путем проб, ошибок и танцев на граблях. Животные с самого начала и до конца знают, что главное в жизни — жизнь.

И этому жизнелюбию я не устаю у них учиться каждый день…

Узнать подробности о программе помощи белорусским животным-инвалидам вы можете здесь.

Перечислить средства можно на счёт:

р/с 3 015 000 004 266 «Беларусбанк»

ф-л № 500 Минское упр-е, код 601

УНП 101860476

получатель: ООЗЖ «Эгида»

с пометкой: На животных-инвалидов

Кошелек EasyPay: № 40691620

Немного информации о подопечных программы, которые особенно остро нуждаются в помощи:

Полкан

Безумно ласковый обнимательно-целовательный мальчик, которого предали хозяева, съехав и оставив пса просто во дворе. Он лишился лапки, попав под машину, скитаясь в поисках пропитания, на него неоднократно вызывали отлов. Его спасли неравнодушные люди, вылечив его и дав ему временный дом. Полкаша здоров, привит, хорошо ходит на поводке. Он совсем небольшого размера и прекрасно подойдет для квартиры. Озорной юркий мальчуган, наш Полкан — такой веселый и активный, что вы не сразу заметите его особенность — у мальчика только три лапки. Полкан остался таким же ласкушей и обнимашей, и этот Мистер Позитив, который обязательно завоюет ваше сердце, очень ищет дом!

Ася

Ася — старушка-пудель, которую забрали в ужасном состоянии. Это был просто скелет, обтянутый кожей, плюс — огромная опухоль молочной железы, проблемы с печенью, запущенный диабет. Благодаря уходу и заботе Асю немного привели в порядок, нашли хорошую передержку, чуть-чуть смогли откормить, удалось немного наладить уровень сахара. Ася не простая собака, которой постоянно нужно лечение, ей очень нужна помощь неравнодушных людей. Она очень-очень старается, терпеливо переносит все манипуляции и хочет спокойной и счастливой собачьей старости.

Асе всегда нужна помощь: материальная (на посещение врача, полоски для глюкометра, инсулиновые шприцы, инсулин лантус, еду, лекарства); полоски для глюкометра фирмы fine-test; инсулиновые шприцы фирмы Micro fine, концентрация 100 (U-100), деление на единицу; лекарства лантус (инсулин), урсосан, синулокс, хофитол

Малышка

Малышке около 9 месяцев, какой-то нелюдь всадил в неё три пули, навсегда поселив в это тельце невыносимую боль и страх… И бросил умирать на дороге в г. Барановичи, где её и нашли замечательные люди, дав ей кров и шанс на жизнь. Несмотря на курс лечения, Малышка на задние лапки не встала, а продолжала волочить их за собой, стирая в кровь. ООЗЖ «Эгида» было организовано обследование Малышки в Минске, в результате назначенного лечения Малышка встаёт на лапки! Пуля, пробившая позвоночник, сделала Малышку инвалидом, и нужно пройти долгий путь к её возвращению к полноценной жизни. Ей требуется дорогостоящее лечение, массаж, тщательный уход… Благодаря помощи многих людей были собраны деньги на коляску, на которой она носится, как вертолёт. Малышка очень хочет жить, бегать и радоваться жизни! Давайте все вместе поможем исправить чудовищную несправедливость, произошедшую в самом начале её жизни!

Санни

Санни знает, что такое борьба за жизнь: целый год он скитался по улице с гниющей заживо лапой. Но он победил! Загляните в эти глаза — вы не найдете в них ни отчаяния, ни слез, ни жалости к себе. Санни радуется каждому прожитому дню, каждой прогулке на улице и каждому встреченному хорошему человеку! Он счастлив! Потеря одной лапы только формально сделала Санни инвалидом, но он не чувствует себя несчастным. Хочется верить, что есть человек, который заберет этого потомка японских акит под свое крыло и станет для Санни хозяином и лучшим другом! Сейчас ему около 4 лет, это уверенный в себе пёс, прекрасно воспитанный и умеющий вести себя в приличном доме и обществе. Дружелюбен, адекватен по отношению к котам, галантен с собачьими дамами, но непримирим с конкурентами-кобелями. Приучен к двухразовому выгулу, прекрасно ходит на поводке, обожает путешествовать на авто. Дома любимое занятие — сон и умиротворяющая медитация, как и положено порядочному самураю. Хотите подружиться с солнечным улыбашкой Санни и подарить ему дом? Приезжайте — мы вас познакомим!

Тимур

Трагедия в жизни Тимура произошла, когда молодой метис гончей был сбит автомобилем. Водитель не остановился… Собаку подобрали местные жители, помогли ему, но улучшений не наступило. Люди забили тревогу — и вот Тимка попал в Минск. Здесь он прошел обследование, диагноз, увы, неутешителен: двойной перелом позвоночника в крестцовом и грудном отделах, вследствие чего паралич задних лап, истощение. Малыш прошел курс лечения и восстановления, находится на передержке. Все, кто опекает Тимура, надеются на то, что жизнь его будет светлой и радостной, ведь первые шаги к чуду уже сделаны!

Передержка у Тимы замечательная, но постоянно нужна помощь влажными салфетками, пеленками, кормами и медицинскими препаратами. Возможно, вы захотите сделать свой вклад в будущее мальчика?

Валерка

Валерка был обычным уличным псом, а может, и хозяйским, пока не повстречался с машиной. И эта встреча стала для него переломным моментом в прямом смысле этого слова — перелом позвоночника. Подслеповатый и глуховатый по возрасту, немолодой уже пёс получил такую травму в ноябре 2014 в г. Лиде. Спасать Валерку было сложно, но этот пёс с человеческими глазами очень хотел жить! Валерку перевезли в Минск, показали лучшим ветеринарам страны. Вердикт один — ходить на четырёх лапах не будет. Валерка размером с кокер-спаниеля и ростом до колена. Он славный, добрый, с отличным характером и совершенно не ощущает себя инвалидом. Он живет обычной собачьей жизнью, гуляет на улице в коляске, бегает, охраняет дом. Он лапой просит погладить голову и подставляет почесать живот, отлично уживается со всеми котами, собаками и даже черепашкой. Он очень трогательный и забавный, и очень любит дурачиться.

Валерушке всегда нужна помощь подгузниками, питанием, впитывающими пеленками. Часто нужна помощь машиной. Жизненно необходима передержка с несложным уходом. И самое главное, нужен человек, который скажет: «Поехали домой!».

Теги: Минск