"За пределами церкви живут не демоны, а обычные люди": как белоруска справилась с отлучением от церкви

Источник материала:

Юбка в пол и скандал, когда хочешь устроиться на работу, — для нашей героини Елены 20 лет это было непреложными правилами. Женщина состояла в Церкви христиан веры евангельской «Благодать». Теперь она «грешница», отлученная от дома Божьего.

Год назад Елена круто поменяла жизнь, когда решилась уйти из семьи, променяв традиционный уклад жизни, где «муж всему голова», на светскую жизнь, возможность работать и выбирать то, чего хочет она сама. Теперь она не только владелица собственного дела, но и актриса, а ещё — любимая жена и молодая мама.

Вся моя молодость прошла в церкви (Церковь христиан веры евангельской — Церковь «Благодать»): пришла туда в 24 года и только в 40 ушла. Я была воцерковлённым человеком: ходила на службы, пела в группе прославления. Но в какой-то момент у меня стали приоткрываться глаза на то, как я живу.

Церковь, в которой я состояла, не такая многочисленная, как православная или католическая, но все равно достаточно крупная. Поэтому её благополучие зависит от сплочённости общины. А это значит, что все всё про всех знают. Большая церковь разделена на регионы, и есть региональные пасторы, каждый из которых отвечает за то, что творится у него в регионе. Регион поделён на районы, там есть свои районные служители. Мой первый муж как раз такой районный служитель. Он следит за порядком в районе. А уже район поделён на ячейки, и в каждой ячейке есть так называемый «лидер домашней группы». Название такое — напоминает сетевой маркетинг. Когда я пришла, «лидеров» ещё не было. Вообще, когда я пришла, многое было по-другому — искреннее. Теперь церковь превратилась в организацию.

Так вот, если есть проблема, то она выносится на обсуждение в домашней группе. Домашняя группа состоит из 10−15 человек. Лидер домашней группы сообщает о проблемах районному служителю. Районный служитель собирает информацию от этих групп и передаёт региональному пастору. А тот либо сам решает эти вопросы, либо идёт к пастору церкви. В церкви около 3 тысяч членов, сам пастор за всеми уследить не может.

Когда я пришла, всё было просто: и песни, и проповеди. Но, к сожалению, служители, которые прошли через гонения, все уехали в Америку. Теперь всё изменилось. Я больше не верю в общину. Я понимаю, что это хороший способ держать всех вместе, следить за тем, кто что делает. Некоторым людям нужно быть «в стаде». А многим церковь необходима. Например, к нам в 90-е пришло много людей с алкогольной зависимостью, поэтому там строго запрещен алкоголь — даже причастие проходит с безалкогольным вином.

У нас случались такие ссоры, что у меня было нервное истощение

Вышла замуж я рано, в 18 лет. В то время знаете ведь как было: если замуж до двадцати не вышла, то всё — считай, старая дева. Сергей тоже был совсем юным — всего 21 год.

Мы с ним познакомились, начали ездить друг к другу в гости и подумали, что это любовь. Романтики никакой не было: он приезжал, мы шли в кино — и так три или четыре раза в неделю. Потом надоело в кино ходить — и мы поженились. Я считала, что это и есть любовь, потому что не знала, что может быть по-другому. Но в самом начале много неправильного было сказано и сделано. Не хочется сейчас вспоминать — что было, то прошло. Родственная привязанность появилась уже после, когда мы прожили вместе какое-то время.

Мы поженились в тяжёлое время. В начале 90-х в стране был бардак, в семьях тоже, все были озлобленные. А мне ещё «посчастливилось» прожить 17 лет с моей свекровью и с братом мужа и его семьёй. Муж начал выпивать, и чем дальше, тем чаще. Когда он приходил домой, у нас случались такие ссоры, что у меня было нервное истощение. Так длилось шесть лет, и за это время я поняла, что надо что-то делать. Уходить мне было, в общем-то, некуда: мама уже жила со своим вторым мужем, да и у меня уже была маленькая дочка. Но я понимала, что долго так не выдержу. И в этот момент меня пригласили в церковь.

Когда я пришла в церковь, я забыла, что мне когда-то вообще делали больно

В церковь меня привела мама. Кто-то позвал её, а она позвала меня — сказала, что нужно обязательно послушать, как там поют. И на проповеди постоять, конечно.

Я и сейчас благодарна Богу, что тогда привёл меня в церковь. Груз вины, груз обид с меня тогда просто упал. Когда я пришла в церковь, я забыла, что мне кто-то когда-то вообще делал больно. И я понимала, что мне нужно туда привести мужа.

У Сергея такой характер, что ему всегда нужно во всём убедиться самому. Он долго обещал, но не приходил, а в какой-то момент пришёл — и так и остался там. Мы все втроём — вместе с дочкой — стали членами церкви. Муж перестал пить, бросил курить в одночасье. У нас началась новая жизнь, появились новые увлечения — внутри церкви, внутри общины. Там жизнь бурлила. За стенами церкви был враждебный мир, там жили одни грешники, которых ждёт ад. А мы должны были нести свет людям, приводить их в церковь.

В то время я жила с полной уверенностью, что мы делаем всё правильно. Муж стал служителем, он и сейчас занимает диаконский пост. Из-за меня его не успели рукоположить. Сама я пела в группе прославления — начала буквально через несколько месяцев после того, как заключила завет с Богом, и до самого последнего момента, пока я была в церкви, я несла служение.

Когда я собралась выйти на работу, у нас случился скандал

У нас была очень традиционная модель семьи: муж — глава семьи, жена воспитывает детей и занимается домашними делами. Но меня дети слушали мало, у нас в семье авторитетом был папа. Сергей не хотел, чтобы я работала. В итоге, когда мне надоело сидеть дома и я собралась выйти на работу, у нас случился скандал.

В какой-то момент я стала понимать, что церковь мало меняет людей. Да, муж по-прежнему не пьёт и не курит, но характер так просто не переделаешь. В какой-то момент, поговорив с другими мужчинами из общины, он стал меня «прессинговать»: то я одета не так, то накрашена слишком ярко. Я действительно к тому моменту стала иногда юбку покороче надевать — до колена, а не в пол. Но высказывался он очень резко. И я вдруг вспомнила, каким он был до нашего прихода в церковь. Он так себя и вёл.

Новый, 2014 год мы встретили порознь, хотя каждый год — у нас так было заведено — мы за 15 минут до нового года становились на колени и молились. В этот раз мы пригласили друзей, у которых он является служителем, а он на меня сорвался и ушёл из дому. Новый год он, как оказалось, встретил в машине. Это уже не вера, а гордость.

С каждым днём я разочаровывалась всё больше и больше. Стала видеть недостатки в самой церкви — в неё ведь приходят обычные люди. Они ведут себя так же, как и все остальные, только прикрываются тем, что они «спасённые» и «дети Божьи».

Прямо в дороге я встретила своего будущего мужа

У меня туристическое образование, и я всегда хотела открыть свою компанию. Но все мои личные стремления подавлялись на корню — мол, ты не для этого создана. Хотя всё это время я работала на дому бухгалтером в фирме мужа. У него свой бизнес по ремонту электродвигателей. Я подстегнула его открыть компанию и вызвалась заниматься бухучётом — так и проработала там 6 лет.

Я понимала, что муж зарабатывает достаточно, но мы всегда жили в режиме экономии. Если я хотела себе что-то купить, мне приходилось выкраивать деньги или где-то подрабатывать. Я продавала косметику, варила мыло — хотелось себя реализовать, да и детям нравилось. Но мне кажется, если женщина начинает скрывать от мужа, что хочет купить себе платье или новую помаду, в семье что-то не так. К тому же женщине важно чувствовать себя красивой, а когда я была замужем за Сергеем и жила в общине, я одевалась очень скромно. Мы могли всей семьёй поехать в секонд-хенд за одеждой, потому что там можно было найти закрытые, «целомудренные» вещи.

В конце концов я решила всё-таки пойти в туризм. Конечно, мужу моя работа не нравилась: если я была руководителем туристической группы, мне приходилось уезжать в командировки. Но какое-то время всё было нормально.

Потом был перерыв, а когда я решила вернуться в туризм, мне опять предложили работу руководителя туристических групп. И прямо в дороге я встретила своего будущего мужа. Он начал за мной ухаживать. Конечно, как верующая целомудренная женщина я игнорировала его знаки внимания, но он был очень настойчив. Он человек неверующий, но душа у него добрая, чистая. И я увидела то, что меня по-человечески и по-женски подкупило. Цветы, подарки — это понятно, но в нём была такая нежность, какой я никогда не знала. Он даже звезду мне подарил, отыскал где-то, оформил документы. А уже потом, в разгар моего развода, мы с ним поехали в Париж, это были совершенно незабываемые дни. С первым мужем у нас никогда такого не было.

Видимо, просто всё сошлось. В молодости я недополучила от мужа этой заботы, и у меня остались обиды ещё из предыдущей, доцерковной, жизни. И когда под Новый год случилась та ссора, я поняла, что ничего у нас в семье не изменилось. Мы просто навесили на себя какие-то маски.

Мне со всех сторон твердили: «Лена, получишь от Бога по заслугам!»

Уходить из семьи и из церкви было неимоверно тяжело. Церковь церковью, но ведь я заключила завет с Богом, и я была в Боге. А мне со всех сторон твердили: «Лена, получишь от Бога по заслугам!» Пророчили болезни, даже смерть, говорили, что детям придётся отвечать за мой грех. И я это принимала, потому что верила. Но в то же время я полюбила.

Меня заставили пойти исповедаться. Я говорила пастору: «Да, я исповедуюсь, и я понимаю, что виновата, но ничего не могу изменить». Со мной проводили беседы, говорили, что я «впала в искушение», что мной овладел дьявол. И я поддалась давлению и приняла решение остаться в семье. Но когда я пришла домой, я поняла, что на своего мужа смотрю как на чужого человека.

Он до всего захотел докопаться сам. Когда мы только начинали общаться с Володей, он видел, что происходит что-то не то. Но он попытался решить проблему по-своему — он начал «копать». Он поднял одну церковь, которая рядом с нами находилась в Шабанах, потом другую. Они не просто всем миром за меня молились — они следили за мной, отслеживали телефонные разговоры. Когда разговор с мужем наконец состоялся, он мне предъявил результаты этой слежки со словами: «Волнуешься? Я бы на твоём месте волновался». В этот момент я поняла: я не могу больше с ним жить.

Конечно, мы пытались и до этого поговорить о том, что в нашей семье не так. Но всё было бесполезно, потому что он даже не пытался меня выслушать, а на все мои слова отвечал: «Послушай себя со стороны! То, что ты говоришь, не от Бога! Ты заблудшая». Я тогда ото всех вокруг слышала, что я блудница, и ничего больше.

Меня обвинили в том, что я бросила детей ради мужчины

Мой второй муж Володя — самый обычный парень. И его простота не прикрывается религиозными догматами. Я же, когда мы познакомились, общалась только церковными фразами, так что ему пришлось со мной повозиться. Он видел, что я в депрессии: я ведь верила, что со мной может случиться всё что угодно, из-за моего поступка.

Развод был очень долгим и болезненным. Всё началось в 2014 году, а завершилось всё только прошлой весной. Больнее всего было то, что дети были настроены против меня. С первым мужем у нас трое общих детей и один усыновлённый мальчик. Старшая дочь уже совсем взрослая, ей 23 года. Нашему приёмному сыну только-только исполнилось 18, второму сыну 16, а младшей дочери 9 лет. Они родились и воспитывались в церкви, и они очень дружны. Горько было, что они так легко были готовы отказаться от меня.

Папа говорил детям: «Маму повело не туда, она скоро вернётся». Они все ждали, когда же мама вернётся. При разводе я очень хотела забрать Полину (младшую дочь. — Прим. ред.) с собой, но муж и друзья стали говорить мне: «Что ты делаешь? Не разлучай детей!» То, что я поддалась на эти уговоры, вышло мне боком: меня обвинили в том, что я бросила детей ради мужчины. Хотя я боролась за младших детей, пришлось даже пройти через суд.

Подразумевалось, что всё вернётся на круги своя, но это было невозможно

С первым мужем у нас были строго распределены обязанности: я всегда занималась детьми, делала работу по дому, он никогда не вставал ночью к малышам. Я думала, что это норма. Но Володя совсем по-другому себя ведёт. Он такой чудесный отец! Он даже график питания для сына составил и спрашивает только у меня, всё ли там правильно. Он был женат в молодости, но они разошлись, и жена не хочет, чтобы он участвовал в воспитании сына. Так что всю эту любовь он отдаёт Марату.

Многие пасторы говорили, что им было «слово» про меня. Мол, Бог им открыл, что я скоро вернусь в семью. Володя очень беспокоился, когда видел, как я была ещё подвержена этим «пророчествам». Вроде бы послушала и посмеялась, а потом целый день хожу задумчивая. Стала думать: а вдруг они были правы и мне придётся вернуться? И вот в июне прошлого года у нас случилась ссора, и я решила: видимо, настал тот момент, когда я должна вернуться в семью. Я собралась, ни на какие уговоры Володины не поддавалась, хотя мы были уже женаты, у нас был ребёнок, и уехала «домой».

Когда я предприняла эту попытку вернуться в семью, в моей жизни снова появились друзья, которые от меня отвернулись. Меня ведь отлучили от церкви. Я тогда стала грешницей, и они моментально забыли мой номер телефона — только передавали друг другу «пророчества» одно страшнее другого.

Возвращалась я в надежде, что у меня проснутся чувства. Мой первый муж — хороший человек, и он готов был принять меня с малышом. Но любви не возникло. Я согласна была жить с ним по-соседски, лишь бы быть с детьми, но ему этого было мало. И хотя он говорил, что не будет заставлять меня ходить в церковь, я чувствовала давление. Подразумевалось, что всё вернётся на круги своя, но это было уже невозможно. Я уже изменилась, и моя жизнь изменилась.

За то время, что прошло с момента моего ухода, я начала осуществлять свои мечты. Мой второй муж заставил меня поверить, что я вольна делать то, что мне нравится. Это ощущение свободы и его поддержка окрыляли. Я никогда не слышала от него, что мне в бизнесе не место, что у меня ничего не получится. Он сам отправил меня учиться вождению, помог открыть свою туристическую компанию. Сразу в ней было три учредителя, потом мы выкупили эту фирму, а после он свою долю передал мне. Конечно, очень помогли деньги с развода — у нас с мужем был недостроенный дом, мне пришлось его продать.

Когда я снова ушла из семьи, это был осознанный выбор, и теперь я не испытываю угрызений совести. Эта часть моей жизни осталась в прошлом. И наши отношения с Володей изменились: он успокоился, да и мы притёрлись друг к другу со временем, как и все пары.

Я уже не могу закрывать глаза на какие-то вещи, поэтому говорю то, что думаю, не лицемеря

В апреле я поучаствовала в «Перевоплощении», всю церковь подняла на уши. Мне пришлось пережить волну негатива от церковного сообщества, но этот проект дал мне сильнейший толчок. Я увидела, что объявили кастинг на Дома ТВ, и подумала: почему бы и нет. Сказала мужу, он меня поддержал. Я поехала, оставила там видео, несколько фотографий. Через пару месяцев мне предложили сняться в рекламе. Потом месяца через два мне предложили сняться ещё раз. А ещё через какое-то время, когда я уже вернулась к Володе, мне предложили сняться в третий раз. Тогда я решила, что нужно двигаться дальше, и пошла учиться в школу актёрского мастерства, окончила курс телеведущей.

С детьми, слава Богу, отношения тоже наладились, я к ним регулярно приезжаю — раз в неделю точно. Созваниваемся каждый день, конечно, а с дочкой старшей вместе ходим в тренажерный зал. Дети обращаются за советом, но не по духовным вопросам. Теперь я могу быть резкой. Когда дочь меня спрашивает, что делать, если с ней не дружит какая-то девочка, я говорю ей просто: «Ну и пусть! Не обращай на неё внимания!»

Папа это объясняет более мягко, по-церковному. А я уже не могу закрывать глаза на какие-то вещи, поэтому говорю то, что думаю, не лицемеря.

Младший сын пока не крещён — не можем найти достойного крёстного папу. Но крестить его будем уже в православие. Протестанты же даже не крестят — там есть «благословение» детей.

Я уже спокойно им говорю про своего второго мужа. С первым мужем Сергеем, в принципе, мы тоже примирились. Конечно, когда я уходила во второй раз, ему было очень тяжело, потому что я заставила его пережить это дважды.

Я никогда не отрекалась от Бога. Я чувствую, что он меня по-прежнему любит. Но от христиан я любви не увидела.

Сейчас я уже не считаю себя христианкой веры евангельской — да, наверно, и не имею права себя таковой считать. Но я считаю себя верующим человеком. Я никогда не отрекалась от Бога. Бог видит, что у меня в сердце, судить меня может только Он. Он знает истинные причины всех моих поступков. Любой человек может, не разобравшись, сделать свои выводы и выдать это за слово Божие. Знакомые твердили мне: «Всё, Бог от тебя отвернулся». А я Его чувствую, когда меня Бог обличает или утешает и направляет. Я чувствую, что Он меня по-прежнему любит. Но от христиан я любви не увидела.

В каком-то смысле, когда я была в церкви, я была защищена, ограждена от проблем. Я знала, что муж зарабатывает, а моя задача — присматривать за детьми. А если мне нужно было что-то купить, я могла сделать мыло, продать что-нибудь из косметики. Сейчас у меня прибавилось ответственности, и не только в семье, где я на равных с мужем, но и на работе. И я понимаю, что обратного пути нет, надо двигаться вперёд. Но когда учишься думать самостоятельно, решения приходят.

Изучение Библии никуда не денешь. Я по-прежнему верю всему, что там написано, но я убедилась, что каждый трактует это по-своему. Мне многие говорили, что раньше я была хорошая, а стоит мне уйти из церкви, и стану распущенная и едва ли не в канаве буду валяться. Но если я не валялась в канаве до того, как в неё пришла, почему это ждёт меня сейчас? Знаете, мне один человек хорошую вещь сказал: те, кто пришел в церковь хорошим, и там будет хорошим. А те, кто пришёл «с гнильцой», те и в церкви останутся такими же. Церковь помогает, но не делает из людей праведников автоматически. А хорошим человеком непросто быть — и верующему, и неверующему, и у верующих тоже хватает грешков. Осуждение ведь страшный грех, особенно не разобравшись. А мне говорят: «Мы не осуждаем тебя, мы осуждаем грех». Но это, если честно, больше похоже на сплетни.

Пожив вне общины, я увидела, что за пределами церкви живут не демоны, а обычные люди. И в церкви тоже живут обычные люди. Не нам решать, кто из них попадёт в ад, а кто — в рай. Наша задача жить так, чтобы сделать как можно больше с тем, что тебе дано, отдавать то, что ты можешь отдать. Для этого недостаточно посидеть на скамеечке на службе. И брать от жизни нужно тоже как можно больше. Но я говорю не о погоне за удовольствиями, а об умении принимать дары, которые жизнь тебе даёт, и благодарить за них.

Кто я? Просто человек, который верит в Бога

С Богом я разговариваю всегда, это никуда не исчезнет уже. Когда я дома, я молюсь, хотя, конечно, уже не читаю правила, а говорю своими словами. Всегда благодарю, прошу благословения на детей.

Сейчас я даже не знаю, кто я. Крестили меня в православие, потом я ушла в протестантскую церковь. Значит, раз я ушла из православной церкви, я уже не православная, а поскольку меня отлучили от протестантской, я уже и не протестантка. Кто я? Просто человек, который верит в Бога. А к церкви доверия у меня уже нет.

Многие мои знакомые сейчас говорят: «Ты 20 лет своей жизни потратила на церковь! Столько всего упустила!» Я ни о чём не жалею. Я знаю, что этот отрезок своей жизни я должна была прожить именно так. У меня в церкви была активная жизнь. Отмотать назад ничего не хотела бы — сейчас Бог дал мне такую жизнь, значит, так надо. Мне Бог дал шанс быть счастливой — счастливой мамой, счастливой женой, счастливой женщиной.