"Учительница говорила, что буду бандитом". Белорус впервые за 12 лет стал чемпионом мира по боксу. 21.by

"Учительница говорила, что буду бандитом". Белорус впервые за 12 лет стал чемпионом мира по боксу

19.03.2018 15:00 — Разное |  
Размер текста:
A
A
A

Источник материала:

На ринге он ведет себя, как змей, а после поединка предпочитает затворнический образ жизни. SPORT.TUT.BY знакомится с первым с 2006 года чемпионом мира из Беларуси среди боксеров-профессионалов Кириллом Релихом. В интервью он рассказал о конфликте с первым учителем, работе на энтузиазме вплоть до завоевания чемпионского пояса, а также о том, почему у него не сложилось с Олимпийскими играми и как его списал со счетов британский менеджер Рикки Хаттон.


«После боя с Бартелеми сидели с первым тренером на телефоне, плакали»

— В одном из последних больших фильмов про бокс «Левша» на 27-й минуте убивают жену главного героя, и начинается жесть: он спивается, теряет все деньги, его лишают опеки над дочерью. С какими трудностями приходилось сталкиваться вам?

— Для меня жесть — это когда тебя в начальной школе недолюбливает классный руководитель. Представляете, мне 7−10 лет. В этом возрасте еще нет каких-то целей в жизни. А я постоянно во всем виноват! Даже в том случае, когда меня не было в школе.

— Вы были лидером в классе?

— Думаю, был авторитетным парнем для всей параллели. Вину возлагали на меня по любому поводу, видимо, потому что по сравнению с другими ребятами был из небогатой семьи. Может быть, учительница испытывала личную неприязнь ко мне… Ломала психику. Бывало, в ответ на ее ругань брал портфель и уходил с уроков. Но никогда не плакал. Слезы в детстве мальчика — это же не круто!

— Какое влияние оказал на вас конфликт с учителем?

— Принимал во внимание его при осмыслении жизни. Она часто говорила: «Из тебя ничего не получится. Будешь каким-нибудь бандитом или хулиганом». Конечно, хотелось доказать ей обратное и посмотреть через годы, кем окажутся те «хорошие» ученики. Что-то еще про жесть мне сказать нечего. Я человек домашний, умный и грамотный. Стараюсь избегать конфликтов, всегда стремлюсь договориться.


Фото: Reuters

— Правда, что в вашем родительском доме боксерские перчатки были разбросаны повсюду?

— Да, отец занимался боксом для себя. В пору его молодости это было модно. Но больших результатов в боксе добился дядя. Он выступал на Всесоюзных соревнованиях, имеет медали и дипломы. А впервые в секцию по боксу меня отвел дед. Мне было шесть лет. Увы, после двух тренировок дело встало. Тренировочный зал располагался в центре Барановичей, где прошло мое детство, то есть далеко от дома. Вместо бокса у меня были разные кружки, потом борьба. В бокс вернулся в 10 лет, а то и позже. Рад, что никто меня не отговаривал, не мешал делать то, что хотел. Имели место лишь намеки: «Помни — там бьют».

— Почему бокс? Дело в фигуре тренера?

— Он сыграл огромную роль. Привязал, объяснил, показал красоту этого вида спорта. Бокс — не драка, а искусство. Анатолий Хвойницкий мне как второй отец. С 10 до 15 лет, пока не уехал в училище олимпийского резерва в Минске, проводил в его компании большую часть времени. До сих пор постоянно на связи с ним.

— Как Хвойницкий отреагировал на завоевание вами чемпионского пояса?

— Как и я, собственно. После боя сидели с ним на телефоне, плакали. Да-да, я ведь не железный! На фоне эмоций и усталости не мог сдержать слез. Тренер рад за меня. Вместе мы через столькое прошли! Он знает всю подноготную и то, что было у меня в любительском боксе. Да и сам он был талантливым боксером, чемпионом Советского Союза. Из-за травмы завершил карьеру. «Через тебя возвращается все то, что не получилось у меня», — сказал.

Отец? Если и плакал, то точно не признается. Говорит, что представить себе не мог, что его сын, парень из Барановичей, станет чемпионом мира. Он смотрел бой с Рансесом Бартелеми от первой до последней секунды, потому что знает, что один удар может перевернуть все.


— Если бы вы выиграли олимпийское золото в турнире любителей, а не чемпионский пояс по профессионалам, ваш успех встретили бы в Беларуси под громкие овации. Почему в период с 2007 по 2011 год, когда еще были любителем, вас «морозили»?

— Говорили, что молодой и еще получу свой шанс. Во время отборочного турнира на Игры 2008 года в Пекине во Дворце спорта боксировал с белорусским бойцом Хаважи Хацыговым, казахом и россиянином. Я выиграл турнир. Хацыгов и россиянин имели путевки на Олимпиаду, а казах взял на ней медаль. Меня в Пекин-2008 не пустили. Мол, тебе только 18 лет. Чего напрягаться? А я ведь разобрал этих «пенсионеров»!

За следующие несколько лет съездил на считанные соревнования. Да, уступил Альберту Селимову в один удар, а он, на секундочку, уже был чемпионом мира. Опять сижу дома! Подумал и ушел из любительского бокса. Были люди, которые помогали сделать имя в профессиональном боксе.

— Ваш любимый фильм про бокс?

— «Нокдаун». Смотрел его, когда мы летели в Соединенные Штаты готовиться к бою с Рансесом Бартелеми и обратно — после поединка. Фильм нравится настолько, что даже не знаю, сколько раз его пересмотрел. Отмечу актерскую работу, постановку бокса, сюжет и особенно концовку. Кино про то, что люди из самых низов могут добиться своего. Моя история ровно про то же.

«Я же как хитрый змей! Кажется, вот он я, здесь. Давай, попади! Но не все так просто»

— Что насчет кумиров в боксе?

— Их нет. Нравится, как и на какой скорости двигается в ринге Хорхе Линарес. Если копнуть глубже, то назову еще одно имя — Эрик Моралес.

Хочу заметить, что переносить впечатления от просмотра видео на реальную жизнь не имеет смысла. Скажем, смотрю я бой своего будущего соперника. «Красавец», — думаю про себя. А когда уже боксирую с ним, то не понимаю, что происходит. Ощущение, будто он в первый раз вышел в ринг.

— В чем причина?

— Я крайне неудобен. Часто задумывался о том, кого соперники могут принять за модель, готовясь к бою со мной. Ответа нет. Не знаю, можно ли найти кого-нибудь, как я. Я же как хитрый змей! Кажется, вот он я, здесь. Давай, попади! Но не все так просто. Я пластичный, нелинейный. Могу в ринге все, если на то пошло.

— Председатель Белорусской федерации профессионального бокса Геннадий Наркевич объясняет ваш успех переходом к практике работы белорусских боксеров под руководством иностранных тренеров. Как вы попали к Рикки Хаттону, экс-чемпиону из Великобритании?

— В 2014 году поступило предложение поехать готовиться к бою в лагерь к Хаттону, который расположен в пригороде Манчестера — местечке Хайд. Первым белорусом, который был у Хаттона, стал Сергей Гулякевич. Потом к нему съездил Сергей Рабченко и затем я. В то время сидел без боев и без денег, а молодой жене скоро рожать. Рискнул и уехал к Рикки в надежде заработать. В течение двух лет длилось наше сотрудничество.

— Почему прекратилось?

— Рикки — хороший парень, веселый. Но у него в команде чувствовал себя расходным материалом. Стоило мне в 2016 году проиграть Рики Бернсу, как тут же стал неинтересен. Вопросов нет, до свидания! Спустя год я — чемпион мира по версии WBA, без Рикки. Но он поздравил меня с победой.


В 2014-го по 2016 год Кирилл Релих тренировался под руководством экс-чемпиона мира британца Рикки Хаттона (на фото справа). Фото: Reuters

— Как у вас с английским языком?

— Сложно, у него много диалектов. Доходит до того, что люди из разных городов Британии друг друга не понимают. Что говорить обо мне? В Штатах перед подготовкой к бою с Бартелеми чувствовал себя красавчиком. Американцы признавались: «Мы сами англичан нифига не понимаем».

Несмотря на то, что самому бывает трудно выразить мысль на английском языке со всеми знаками препинания, гадости за спиной быстро распознаю. В команде Рикки Хаттона все хотят друг друга надуть, для них бокс — чисто бизнес. Когда вокруг такая ерунда, испытываешь дискомфорт. Для меня команда — нечто большее, чем группа людей. В команде отношения должны строиться на доверительной основе.

— Чему научились у британцев в плане бокса?

— Они уделяют много внимания «физухе». Теперь у меня в Минске есть тренер по физподготоке, так что Великобритания больше не нужна. Занимаюсь под руководством Дениса Тарасевича, бывшего борца. Он — парень с понятием, а бокс, что признано, — самый тяжелый вид спорта. Ты должен обладать выносливостью марафонца, уметь ускоряться, как спринтер, и проводить силовую работу. А самое главное — интеллект.

— Вашим постоянным тренером по боксу является действующий боксер Сергей Рабченко. Поясните.

— А больше некому меня тренировать здесь! Мне с Сергеем комфортно, что имеет первостепенное значение. Мы друзья, знакомы двенадцать лет. Все это время тренировались в одном зале. Я могу сказать Сергею, что не хочу сегодня делать то-то и то-то. Ну нет сил и желания! Он поймет, не будет давить. На завтра отработаю по полной. Вместе с Сергеем провели подготовку к двум последним боям.





— Подводили вас к бою с Бартелеми Чика Ривас и Норман Уилсон, тренеры из Майами. Как возник такой вариант?

— После первого боя с Бартелеми, который оставил много вопросов к судьям из-за несправедливого решения, мой промоутер задумал провести реванш. У него на контракте находятся бывшие тренеры кубинца Ривас и Норман, с которыми Бартелеми некрасиво разошелся, и он отдал меня им на подготовку. Она шла в течение пяти недель, на релаксе. Но не в Майами, а в его пригороде — в Холливуде.

На первой тренировке сначала спросил ребят, знают ли они, где находится Беларусь, — нет. А потом разыграл. Во время боя с тенью показал им стойку, характерную боксерам-новичкам. У тренеров глаза на лоб вылезли! Стали ругаться: «Я не буду с ним работать! Мне что, учить его боксу? Отправляем его домой». Когда же занял рабочее положение, у них отлегло.

Ривас и Уилсон — не сидели, не бандиты. Один воевал во Вьетнаме, второй участвовал в революции в Гондурасе. В самолете при мне искали Беларусь на карте. Сказал им и другим американцам, передавать информацию о нашей стране.

— Вам советовали ломать Бартелеми. Кто?

— Да все! Есть такая тема в боксе — темнокожих надо ломать, потому что они сильные и выносливые. Я доказал, что можно перебоксировать даже кубинца, а кубинцы считаются законодателями бокса в мире.

— Болельщикам бой показался однобоким. Они правы?

— Бартелеми всю дорогу доказывал, что я ему не ровня и что он разберет меня за пару раундов. Но уже на взвешивании увидел страх в его глазах. Для него ведь стало открытием то, что меня готовили его бывшие тренеры. После первого раунда Рансес был психологически сломлен. Ничего не делал, выживал. Поэтому бой и получился скучным… Он думал, что через несколько раундов я все-таки выдохнусь, однако этого не случилось. А если бы решил перемахнуться, то, думаю, моя тяжелая рука нашла бы его.

Победить удалось, прежде всего, за счет моего желания. Если бы проиграл, где бы сейчас был? В рейтинге упал бы сильно. Когда в следующий раз представился бы шанс биться в поединке за титул?.. Не хотелось подвести команду и руководство WBA, которое дало мне второй шанс.

— Какую музыку вы слушали перед реваншем с Бартелеми?

— Что-то из творчества Валерия Меладзе, а потом резко «хоп» — пошли мексиканские мотивы. Меладзе частяком пою в караоке. Что? Песню «Красиво», да любую, что не поставите, спою. Из рэпа предпочитаю музыку Лила Уэйна, Эминема. Российский рэп — скорее, попса. Разве что несколько новых тем от Басты достойны внимания.

«Бывает, надену сыновьям перчатки. Это заканчивается одинаково — дракой между ними»

— «Подумай, как ты хочешь выглядеть на выпускном детей», — когда-нибудь супруга говорила вам что-то подобное?

— Ни разу. Как пора уходить? Все только начинается. Кстати, жена тоже настаивала на том, чтобы перед боем с Бартелеми ехал тренироваться в Штаты. Считала, что дома, будучи занятым бытовыми и семейными вопросами, хорошо подготовиться не удалось бы.

— Опишите свое худшее физическое состояние после боя.

— Когда в 2015 году завоевал титул интерконтинентального чемпиона WBA, победив техническим нокаутом бразильца Лазаро Сантоса де Хесуса. У меня было рассечение. Хуже ничего не случалось. Тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, и не будет!


Кирилл Релих с женой Дарьей.

— Сколько вам нужно заработать, чтобы сказать «Хватит». Миллион долларов?

— Хотелось бы больше! И чтобы заработанные деньги оборачивались.

Если опуститься с небес на землю, то у меня есть проблема с жильем. Ютимся с семьей на съемной квартире в Боровлянах — ни кола, ни двора. Как некоторые говорят, проще платить кредит за квартиру, чем арендовать. Чтобы купить трехкомнатную, сколько нужно? Сто тысяч долларов? Поди, заработай такие деньги! Я не знаю, как здесь столько заработать.

— Но вы ведь делаете деньги за границей.

— Кто сказал, что зарабатываю? Я на энтузиазме. В Штатах я пока никто, с телевидением контрактов нет. Когда пойдут платные трансляции, можно будет говорить о заработках. А пока, чтобы поехать в США для подготовки к бою, ходил по Минску в поиске спонсоров. Никто не откликнулся. Договорился с принимающей стороной в Штатах, что после боя сочтемся.

— В сравнении с Рансесом Бартелеми во сколько раз вы дешевле? В десятки?

— Минимум.

— Унизительно?

— Таковы реалии. Тут стоит отметить, что Бартелеми — двукратный экс-чемпион мира. Так как теперь я стал стороной А, то рассчитываю на лучшее предложение. Пусть теперь они попляшут под нашу дудку.

— Кто вас спонсирует?

— Это не государство, не меценат из белорусского бизнеса, а промоутерская компания Warriors Boxing. Организацией боев занимается Филипп Фондю, мой менеджер. Зарплату по государственной линии поддержки спорта перестал получать, как только ушел из любительского бокса в профессиональный. Хорошо, что имею возможность бесплатно тренироваться на базе отделения СДЮШОР по боксу зале на Козлова, 10. А услуги тренеров отплачиваю из собственного кармана.

— Верите ли в скорую встречу с президентом, над чем работает председатель Белорусской федерации любительского бокса Дмитрий Тихомолов?

— Если Александр Григорьевич посчитает нужным со мной встретиться, буду только «за». За годы в боксе слышал столько обещаний, что новые воспринимаю с легкой иронией. Думаю, через несколько недель, когда СМИ потеряют ко мне интерес, останусь решать свои проблемы с тем небольшим кругом людей, которые всегда со мной. Честно, хочется ошибиться. Вдруг люди просто забыли, что в Беларуси есть профессиональный бокс, и вот-вот прочувствуют значимость победы. А ведь в боксе также, как в хоккее, теннисе или биатлоне после наших побед поднимается флаг.

— В белорусском спорте наметилась тенденция — женщины успешнее мужчин. Ваше мнение — почему?

— Парни в футболе и хоккее после первого контракта ловят звезду и будто говорят: «Ну и добра!» Девушки хотят большего. Пашут, не филонят. Я не остановлюсь, потому что есть еще много чемпионских поясов в других боксерских версиях, в других весовых категориях. Буду переходить в другие категории, чтобы боксировать с лучшими. Бокс — мой наркотик. Не представляю себя вне бокса.

— В Беларуси вам дали прозвище Сумасшедшая Пчела по тату на левом предплечье. Это ведь не единственная татуировка у вас?

— Да, опять же на левой руке изображен лев с большим сердцем. Пчелы скоро не будет, на ее месте появится две другие татуировки. На работу уйдет пять-шесть часов.

— Хотите избавиться от прозвища?

— Нет, его дали люди. В жизни меня так никто не называет. Только когда выхожу в ринг. Прозвище пусть остается. Просто набивал Пчелу, когда мне было 15 лет. Смотрится тату по-детски. Я же повзрослел, поумнел. В новой татуировке будут обыграны темы мудрости, времени. Эскиз рисунка уже есть, как-нибудь покажу.


— К каким пчелам вы относитесь — к одиночкам или общественным?

— Если для некоторых людей общение крайне важно, то для меня — нет. Я закрытый человек, затворник, очень дикий. Мне сидеть одному без напряга — то, что нужно. При этом вижу сущность другого человека сразу. Если мне кто-то не нравится, то никакими поступками он не изменит мнение о себе. Не люблю подхалимов, хотя их много вокруг. На пальцах одной руки можно пересчитать людей, которым ничего не нужно от меня и с которыми приятно общаться.

— Есть ли у вас обязательные ритуалы перед боем?

— Завожусь тем, что оскорбляю себя. А на входе в ринг всегда перекрещусь. Семья? Уезжая из дома на бой, полностью погружаюсь в работу. То есть не тоскую по жене, детям. А когда возвращаюсь назад, то еще с неделю хожу, как сам не свой. Нужно время, чтобы прийти в себя и полноценно вернуться в семью. Жена понимает, не трогает лишний раз.

Дарья — мой личный диетолог и иной раз ведет себя, как питбуль. Если что-то запрещенное задумаю скушать — конфетку, например, тут же раздастся из соседней комнаты: «Положи на место!» Может забрать бутербродик сразу после того, как приготовил. Тогда немного напрягаюсь. Неприятно! Ушел, лег, обиделся.


— Расскажите о сыновьях.

— Старшему — 3 года, младшему — 2. Бокс их пока не интересует, хотя детская груша дома есть. Изредка надену им перчатки — они входят в раж. Лупят, балуются, и каждый раз это заканчивается одинаково — дракой между сыновьями. Пусть еще подрастут.

Знаете, мне легче держать голову холодной перед боем, чем отвести ребенка к врачу. Зная лично некоторых горе-специалистов — то, как они получили дипломы, становится волнительно за детей. Стараюсь водить их в частные клиники и вообще давать все лучшее. Они у меня модники, ни в чем не нуждаются. Иногда кажется, что чересчур балую их. Наверное, стоит им дать понятие о том суровом детстве, которое было у меня, чтобы знали цену труду и деньгам. Но пока ничего не могу возразить жене на слова «Они же маленькие».

 
Теги: Минск
 
 
Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
Кирилл Релих рассказал о травле со стороны учителя в начальной школе, работе на энтузиазме вплоть до завоевания чемпионского пояса, а также о том, почему у него не...
 
 
 

РЕКЛАМА

Архив (Разное)

РЕКЛАМА


Яндекс.Метрика