Хоккеист из Гомеля может стать первым белорусским вратарем в НХЛ

Хоккеисту из Гомеля всего 21 год, рассказывает SPORT.TUT.BY  Но он очень торопится: пробиться в НХЛ, выиграть трофей со сборной и отблагодарить родителей за то, что подарили шанс оказаться в большом спорте. 

— Мое детство прошло в маленьком частном доме практически на окраине Гомеля. У нас было всего три комнаты, где жили родители, бабушка с дедушкой, дядя и мы с сестрой, — говорит спортсмен. — По соседству не было других детей, поэтому в основном я играл во дворе один. В четыре года нашел на улице клюшку — понятия не имею, откуда она взялась. Дни напролет гонял ей все, что попадалось под руку: шарики, камни, маленькие кирпичи. Когда появилась первая шайба, целился в дедушкин гараж. Он, конечно, очень ругался — особенно когда я сломал защелку и гараж перестал закрываться. После того случая дедушка сделал мне ворота из дерева.

В пять лет родители Ивана спросили, чем бы он хотел заниматься в жизни. Тот скромно ответил:"Если вам нетрудно, отведите меня на хоккей".

— Уже тогда я понимал, что хоккей — дорогой вид спорта, поэтому не настаивал, а просто сказал: «Если можно...» Родители полностью поддержали, хотя у нас никогда не было много денег: папа ездил на заработки в Москву, мама работала в аптеке.

На свою первую тренировку будущий голкипер нацкоманды пришел в старых коньках, красном велосипедном шлеме, наколенниках и налокотниках для велосипедного спорта.

— Вместо ленты, которой обматывают клюшку, я использовал пластырь. Мама приносила его из аптеки. Со мной в группе тогда занимался сын известного хоккеиста Алексея Страхова. Он выходил на лед в классной экипировке — как же я ему завидовал! Но понимал: мои родители и так дают максимум возможного.

— Когда по вечерам дедушка приходил с работы, я становился в дверях, давал ему мяч и просил бросать в меня. А сам пытался ловить. Мне так нравилось стоять в рамке! Но тренер настаивал: «Оставайся в защите, у тебя хорошо получается». Очень расстраивался — попробовать себя в воротах предлагали практически всем, кроме меня. Когда исполнилось семь лет, я наконец получил шанс и с тех пор продолжил тренироваться на этой позиции.

Когда у юного хоккеиста не было классной формы, тем более — парочки комплектов вратарской амуниции. Приходилось бережно носить и латать ту экипировку, которую подобрали в хоккейной школе.

— Бабушка до ночи подшивала ремешки, нагрудник, шорты, щитки — одним словом, была ответственная за форму. В детстве я кучу времени проводил с бабушкой и дедушкой. Отец много работал в Москве, чтобы купить нам отдельную квартиру. Мама занималась еще и воспитанием младшей сестры, а в обеденный перерыв вырывалась из аптеки, чтобы отвести меня на тренировку. На подхвате всегда были бабушка с дедушкой. Я всюду ходил за ними по пятам: дедушка рубит дрова — я тоже, он топит печку — я с ним.

21-летний вратарь сборной признается, что главной радостью в детстве были не материальные вещи, а папин приезд домой после долгого отсутствия.

— Папа есть папа. Я ждал именно его, а не конфеты в подарок. Конфеты уже просто были бонусом, — улыбается Иван. — Я рос в самой обычной семье и не стыжусь этого. Мне было неважно, сколько денег у родителей. Я просто видел и ценил то, что в любой ситуации они находили возможность помочь. С детства усвоил: любые сложности — это закалка. Как-то еще подростком позвонил с выезда отцу и начал жаловаться: «Пап, здесь такие плохие условия — нет ни туалета, ни ванной». А он ответил: «Не волнуйся: чем хуже условия — тем лучше будет результат».

Когда хоккеисту исполнилось 10 лет, они с родителями переехали в отдельную квартиру. Папа специально позаботился о том, чтобы жилье находилось через дорогу от ледовой арены.

— Вратарские тренировки начинались в 5.45 утра. Успевал выпить чаю и бежал на арену. Потом уставший шел на два-три урока. Затем снова на тренировку, немного спал дома, а по вечерам выходил на лед с мужиками из любительской лиги. Никто не хотел становиться в ворота, но я был согласен. За старательность игроки скидывались мне на гонорар — получалось 20 тысяч рублей старыми деньгами. Той суммы хватало на два мороженых. Один из хоккеистов узнал, что я успеваю тренироваться и в школе, и с ними, и пару раз давал пять тысяч сверху: «Молодец, Ваня, вижу, как стараешься». Мне было невероятно приятно. Думал: «Юху! 25 тысяч — гуляем».

В 15 лет Иван Кульбаков подписал первый контракт с «Гомелем» и заиграл за фарм-клуб. Срочно понадобилась хорошая вратарская форма, чтобы не выделяться на фоне игроков во взрослом хоккее.

— Родители видели, что моя экипировка совсем плохая. Специально взяли кредит, одолжили денег у друзей и заказали форму из Америки.

 Вратарь сегодняшней сборной очень ждал момента, когда сам начнет зарабатывать и сможет помогать родным.

— В 15 лет принес маме первую зарплату. Сказал: «Вот, это твои деньги». Она практически ничего не взяла. Хотя заработок, конечно, был мизерным. Через год я уже стал первым вратарем в команде, играл в финале с «Юностью», но все равно получал самую маленькую зарплату как школьник. Мама тогда объясняла: «Неважно, сколько другие игроки зарабатывают сейчас, важно, сколько ты будешь получать потом». Она учила не торопиться, не гнаться за деньгами, а уметь ждать.

  В 17-летнем возрасте белорусского голкипера позвали в МХЛ, но по семейным обстоятельствам пришлось отказаться. В 19 на молодежном чемпионате мира Кульбакова заметил агент Дэн Мильштейн и предложил попробовать свои силы в USHL — юниорской лиге США.

— Тогда сразу сказал родителям: «Я должен лететь, чтобы потом не рассуждать — а в тот момент был шанс...» Моих накоплений хватило ровно на билет в одну сторону. Причем в USHL никто не гарантировал контракт. Если бы не Мильштейн, в первый же месяц в Штатах я мог оказаться на улице. Но он взял меня к себе домой, кормил, поил, содержал, оплачивал тренировки.

Спустя пару недель в Америке белорус пришел на просмотр в «Янгстаун Фэнтомс». Думал, что сразу начнет тренироваться с командой. А вместо лайт-варианта увидел в раздевалке 50 других вратарей, которые точно так же претендовали на два вакантных места в составе.

— Мне объяснили, что в течение недели должен показать все, на что способен. Доказать, что достоин здесь играть. После первого отсева оставили восемь голкиперов. После второго — два. Я вошел в их число. Так начался мой первый год в США.

Юниорские команды расселяют хоккеистов по семьям, предоставляют условия для тренировок и хорошие перспективы для поступления в колледж. USHL — стартовая площадка для большого хоккея и студенческой жизни, но никак не место для зарабатывания денег, говорит Ваня.

— Я попал в хорошую принимающую семью, у который при этом было очень скромное жилье. Дом находился в 45 минутах езды от арены, что стало для меня первым шоком. До ближайшего магазина ехать 15 минут. Рядом стоял только соседский дом и огромный лес. Моя комната вообще была в подвале. Для Америки basement — оборудованный и приспособленный для жизни подвал — нормальная практика. Просто мой подвал выглядел, скажем так, не самым лучшим образом. В комнате без окон стояла только одна кровать, больше напоминавшая скамеечку.

Первые два-три месяца пришлось тяжело морально. Знал, что некоторым ребятам повезло жить едва ли не в особняке, где в подвальном помещении был хоккейный лед, тренажерный зал и телевизор. Но вспоминал папины слова: «Тяжелые условия закаляют характер».

«В свободное время тренировал маленьких детишек. Зарплаты хватало на напиток из магазина» 

Иван до сих пор дружит с принимающей семьей. Прекрасно понимает: они поделились всем, чем могли — «и деньги далеко не главное».

— Американская семья кормила меня, а родители переводили из Беларуси средства на основные расходы. Но все равно хотелось зарабатывать, чтобы элементарно зайти в магазин и купить себе хоть что-то. Агент договорился с клубом, и в свободное время я тренировал маленьких детишек на другой арене. Хотя для Америки это, конечно, был не заработок. Хватало на напиток из магазина, — улыбается голкипер.

После года в USHL Иван Кульбаков попал в тренировочный кэмп клуба НХЛ «Коламбус», где делил раздевалку с суперзвездами — Артемием Панариным и Сергеем Бобровским.

— Наконец лично познакомился с хоккеистами, с которыми еще год назад мечтал хотя бы сделать фото. Панарин помогал на льду — пару раз даже бил мне буллиты. Наш общий агент рассказал ему мою историю: откуда я приехал, через что прошел. Со временем мы с Артемием стали очень хорошими друзьями, я ходил к нему на ужин, расспрашивал о жизни. Панарин дал отличный совет: «Не забывай тех, кто был с тобой в начале пути и помогал даже мелочью».

— С Бобровским тоже немного общались, — продолжает Иван. — Но Сергей оказался более закрытым, сохранял дистанцию. Может быть, потому что в будущем я могу стать его конкурентом? Конечно, я никакой не соперник для Боба. Пока что. Но все же Бобровский — вратарь, который и не должен выдавать мне все секреты мастерства. Кто захочет рассказывать, где лежит клад, даже если сам знает?

Прошлым летом после окончания тренировочного лагеря белорусу предложили контракт с клубом АХЛ «Кливленд Монстерс». Появилась зарплата, изменился быт, за который теперь никто, кроме него самого, не нес ответственности.

— Я снял квартиру в Кливленде, на полгода заключил контракт с арендодателем. А по итогу на протяжении сезона курсировал между АХЛ и Лигой Восточного побережья ECHL. То есть в той квартире не бывал месяцами, но все равно платил аренду — в Америке такие условия, — поясняет спортсмен. — Когда жил в семье, мечтал начать самостоятельную жизнь. В реальности все оказалось не так просто.

— Если сам себе не приготовишь — останешься голодным, лень стирать вещи — ходи в грязном, — шутит вратарь. — Во взрослом хоккее ты сам за себя. Но я справлялся. Иногда спрашивал рецепты блюд у мамы, смотрел видео на YouTube. Хотя чаще всего действовал по схеме: что получится, то получится. Не назову себя кулинаром. Но теперь спокойно могу отварить курицу, запечь рыбу или поджарить креветки.

Конечно, в таком ритме появился дополнительный стресс, но ни разу за весь год не было мысли: «Может, бросить эту затею и подыскать какой-то вариант в белорусской экстралиге?» Мечта, причем любая — заиграть в НХЛ или купить квартиру, машину, стоит того, чтобы потерпеть. В Штатах мне дали игровую практику, а это самое главное.

В сентябре Ивану Кульбакову исполнится 22 года. В этом возрасте некоторые его ровесники в Беларуси только начинают задумываться о переезде от родителей. Хоккеист уже успел прожить два года на другом континенте.

— Как я изменился? Может быть, прозвучит странно, но стал мудрее. За два года в голове все переменилось. Четко осознаю, что у меня мало времени и надо спешить. Дни проносятся слишком быстро. В 21 я уже совсем не молод, — уверяет спортсмен. — Надо успеть воспользоваться шансом, который дал Дэн Мильштейн. Он привез меня в Америку, когда ни один клуб за океаном не хотел брать вратаря Кульбакова.

Даже когда я стал вторым голкипером лиги USHL, клубы АХЛ и НХЛ не проявили ко мне интереса. Все говорили: «Он маленький (рост Ивана Кульбакова — 183 сантиметра. — Прим. SPORT.TUT.BY). А нам нужен габаритный — от 195 — или первый номер раунда». Но я продолжил сражаться.

«Мечтаю не просто попасть в НХЛ, а играть в этой лиге. Контракты есть у многих, а вот играют — единицы» 

Голкипер уже успел дебютировать в товарищеском матче НХЛ — в рамках тренинг-кэмпа «Коламбус» играл в гостях у «Сент-Луиса».

— После второго периода — счет 2:2. Ко мне подходит тренер «Коламбуса» и говорит: «Ты выходишь на третий. Готовься». Я подумал: «На табло — ничья, куда мне играть, вы серьезно?» В третьем периоде не пропустил ни одной шайбы. И только в овертайме, когда мы играли в меньшинстве, Владимир Тарасенко забил нам гол. Но это был отличный опыт.

Весной у Ивана Кульбакова закончился контракт за океаном. Где он продолжит карьеру — вопрос открытый. Мечта об НХЛ, трудолюбие и огромное желание — при нем.

— Ближайший турнир — это чемпионат мира в Дании. Не могу сказать, что собираюсь туда, как на ярмарку. Каждая игра хоккеиста — это ярмарка, а на мировом первенстве просто хочется побеждать. Я не знаю, получу предложение из Северной Америки или останусь в Беларуси. Дома всегда хорошо: это зона комфорта на какое-то время, но в ней нельзя задерживаться. Я мечтаю не просто о контракте в НХЛ, а играть в этой лиге. Контракты есть у многих, а вот играют — единицы.

На вопрос, оправдались ли все усилия и вложения, Иван Кульбаков отвечает философски:

— Если смотреть на красивую картинку в соцсетях, где у людей традиционно красивая одежда и счастливые лица, складывается впечатление — все у меня прекрасно, все оправданно. Только я и моя семья знают, через что на самом деле пришлось пройти. Надо смотреть чуть глубже, чем на внешнюю оболочку. Я ни в коем случае не стыжусь, что чего-то недополучил. Главное, сейчас родители гордятся мной и знают: меня никто не продвигал, не покупал место в команде — я сделал себя сам. А дедушка, кстати, до сих пор звонит после каждого матча, подбадривает.