Бей, чтобы не РЭПались

- Мы и сами не знаем. Во время следствия нам не показали никакого документа, который бы объяснял происхождение названной цифры. Возможно, во время знакомства с материалами дела, к которому мы уже приступили, и раскроется тайна 22 тыс. рублей. Если существует цифра, значит, она должна быть подтверждена документально и оригинальными документами.

- Мы проводили в Беларуси целый ряд мероприятий вместе с нашими зарубежными партнерами и за их деньги. Наши партнеры приезжали в Беларусь, оплачивали все расходы по проведению мероприятий и уезжали - почему же мы должны были платить налоги, за что?

- В первоначальном обвинении фраза звучала так: «Федынич, Комлик и иные лица обвиняются…» Сейчас обвинение претерпело изменение: «иных лиц» больше нет, обвиняемыми остались Федынич и Комлик. В течение последних месяцев следствие опросило более 550 активистов профсоюза РЭП по всей Беларуси, по всей вероятности, рассчитывали во время массового марафона узнать дополнительную информацию. Например, а вот приезжал Федынич или Комлик, доставал кэш - и налево-направо разбрасывался деньгами. Возможно, это не так, но, как мне кажется, следствие искало информацию о деньгах. Но поскольку «иных лиц» в окончательном обвинении не оказалось, значит, их не существует и в природе.

- Профсоюз РЭП сегодня ощущает международную профсоюзную солидарность. РЭП является членом Глобального союза IndustriAll, в апреле в Беларусь приезжала совместная миссия IndustriAll и Международной конфедерации труда. Безусловно, мы рассчитываем и на дальнейшую поддержку наших партнеров. Но надо учитывать, что представителям иностранных профсоюзов, которые приезжали к нам раньше и проводили совместные мероприятия, в течение последних двух-трех лет просто не выдают въездные визы. Фактически международная солидарность есть, а практически мы ей воспользоваться не можем.

Скажу одно: неважно - при этой власти или при любой другой - независимый профсоюз никогда не будет работать под надзором властей. Это не значит, что профсоюз будет бороться за власть, нет, но будет выполнять свою миссию - в соответствии с уставом, задачами по защите трудового народа. Ради этого профсоюзы и создаются.

- Сегодня профсоюз насчитывает 2,5 тыс. членов. И мы используем все возможности по сбору взносов. Мы пока не добились 100-процентного сбора взносов, поэтому не можем перевести своих сотрудников даже на полную ставку. После работы в РЭП очень трудно трудоустроиться в другом месте, спасибо людям, что остаются и работают.

Моя заместительница Зинаида Михнюк ушла на пенсию и получила «выходное пособие» в BYN190. Бывали времена, когда мы по 9 месяцев не имели никакой зарплаты, потом постепенно переходили на полставки - безусловно, люди теряют трудовой стаж, что в конечном итоге влияет на пенсию. Но свой крест надо нести до конца, нам его никто не навязывал.

А тех людей, кто пользовался услугами профсоюза, но не платит взносы, мы исключаем из РЭПа: только в апреле исключили 120 человек. Мы должны помогать друг другу: профсоюз - своим членам, члены профсоюза - профсоюзу. Только все вместе мы можем отстоять интересы людей труда. А сейчас перед нами стоит задача - выработать стратегию волонтерства в профсоюзе РЭП.

- Мы и сами не ожидали, что 8 мая расследование дела завершится, а материалы дела пойдут в прокуратуру и суд. Последние два с половиной месяца нас на допросы не вызывали, накануне изменился состав следственной бригады, и следователи говорили, что у них есть еще целый ряд вопросов. Но вдруг процесс значительно ускорился - что-то произошло, и это было видно невооруженным глазом. Нам предъявили окончательное обвинение, которое практически ничем не отличается от первоначального.

- Всем понятно, что «дело профсоюзов» политизировано. Знает об этом и Женева. Безусловно, уголовное дело повлияет на международный имидж Беларуси. Мое присутствие в составе делегации IndustriAll не означает, что ситуация в «деле профсоюзов» изменилась. Вообще, дело находилось в подвешенном состоянии целых семь лет, и вдруг ларчик открылся - власти решились жестко проехаться по РЭПу. Это не случайность. Любая власть должна уважать позицию независимых профсоюзов, не преследовать их, а наоборот, садиться с ними за стол переговоров. И если бы власть хотела реально скорректировать социально-экономический курс, то лучшего оппонента, чем независимые профсоюзы, вы в Беларуси не найдете. Профсоюзы не только критикуют, но и предлагают, чтобы в итоге народ зажил лучше; возможно, найти инвестиции и создать новые рабочие места - благодаря контактам с международными профсоюзами.

- Сравнивая «дело Беляцкого» и «дело профсоюзов», мы прекрасно понимаем и понимает власть: статья одна и та же - ситуация совершенно иная. Одно дело - незарегистрированная структура, и совсем иное - зарегистрированный профсоюз, который работает и набирает вес. Закрой сегодня профсоюз РЭП - кому от этого станет лучше? Власть хочет сегодня работать с неуправляемыми подпольными организациями? В ситуации, в которой находится современная Беларусь, это совершенно неприемлемый путь.

Профсоюз тоже может ошибаться. Мы готовы сделать шаг навстречу, если оппонент докажет свою правоту. Но для этого нужен диалог, а не демонстрация силы. У любой власти силы больше, чем у отдельно взятой организации. Хотите загнать проблемы в тупик - загоните, это не сложно. Но ведь Администрация президента проводит исследования, и мне известно, какие вопросы людям задают: власть изучает те же проблемы, которые волнуют и профсоюз. Провели исследование - обнародуйте, а не подавайте Александру Григорьевичу доклады, которые вряд ли  соответствуют действительности. Ведь, в конце концов, придется отвечать за «достоверность» фактов.

- Такую зачистку власть может провести в кратчайшие сроки. Но зачистка не решит проблемы! Может, пора уже прислушаться к народу? Ошибаться, но идти вперед, а не топтаться на месте или пятиться назад.

АНДРЕЙ ЕГОРОВ: «90% НЕЗАВИСИМЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ МОГУТ ОКАЗАТЬСЯ ПОД УГОЛОВНЫМ ПРЕСЛЕДОВАНИЕМ»

- Это форма давления именно на проф­союз в связи с его активным участием в протестах, вызванных декретом «о тунеядцах». Профсоюз РЭП больше, чем кто-либо другой, участвовал в массовых протестах; не являясь организатором протестов, профсоюз подавал множество исков, готовил жалобы для «тунеядцев». Тактика поведения властей не изменилась: любые активные группы, которые очень заметны, подвергаются репрессиям.

- Поскольку речь идет про 2011г., можно допустить, что документы получены в одном пакете с «делом Беляцкого», которые передали белорусским властям Литва и Польша. Шесть лет бумаги лежали мертвым грузом, видно, власти не считали нужным давить на профсоюз РЭП, а после тунеядских протестов, похоже, решили все-таки задействовать полученные бумаги. А новых документов нет.

Логики и закона здесь нет: люди не уплатили налог - значит, должны ответить. Дело в другом: это политическая репрессия, которая проводится под маркой нарушения существующей в законодательстве статьи и формальных признаков нарушения.

Никто не осуждается по политическим статьям, все обвинения маскируются под уголовные преступления. То же произошло с Федыничем и Комликом.

- Если на судебное решение не повлияет  политический контекст (например, опасения властей, что обвинительный приговор может испортить отношения с Евросоюзом, или Международная организация труда прибегнет к санкциям), думаю, приговор предрешен.

- «Дело профсоюзов» может стать механизмом давления на другие независимые профсоюзы и общественные организации. Но мне кажется, что власть преследует цель - погасить активность: профсоюз РЭП достаточно активен и заметен. Обычно такая тактика срабатывает: многие активисты смотрят, что профсоюз сделал доброе дело, но за это его лидеры сели в тюрьму. Срабатывает инстинкт самосохранения: зачем мне с ним связываться? 

Перед социальной активностью ставится дополнительный барьер, который сбивает ее.

- Такая практика широко распространена в Беларуси. В стране создана ситуация вынужденного существования на зарубежные гранты - негосударственный сектор практически полностью отрезан от внутренней помощи ограничительными законами в области благотворительности, спонсорской помощи.

В свое время власти оказывали физическое давление на бизнес, запрещая ему сотрудничать с негосударственным сектором, произошел отток частных денег из страны, а госпрограмм поддержки не существует: общественной организации невозможно получить госпомощь, если ты не суперлоялен или вообще не БРСМ.

- Значит, при желании практически любую негосударственную организацию можно привлечь к уголовной ответственности?

- Думаю, процентов 90 независимых организаций могут попадать под уголовные статьи.

- То же самое, что он и делает. Кто-то пытается найти формы легального оперирования средствами, кто-то идет на риск и существует в нелегальной, или серой, зоне оперирования средствами, осознавая риски и понимая, что в противном случае нужно сворачивать деятельность. Каждый сам для себя решает, каким путем идти.

- Третий сектор поставлен в ситуацию, когда вынужден нарушать закон, и организации сознательно идут на нарушение закона - иначе вести деятельность невозможно. Считаем ли мы этот закон правовым? Многие организации считают такой закон абсурдным, неправовым, который подчиняется политически-репрессивной логике. Поэтому преступление этого закона в данном случае не связано с моральными страданиями.

Не надо думать, что только НГО попадают в специфическую зону вынужденной нелегальной активности. Аналогичная ситуация сложилась не только в третьем секторе, но и во многих иных сферах. Законы таковы и в отношении религиозных организаций, политических партий, профсоюзов и так далее, когда без нарушения закона они не могут действовать. Пресловутая ст.193.1 Уголовного кодекса (деятельность от имени незарегистрированных организаций) делает любую инициативу по созданию партии незаконной: инициаторы должны сидеть, потому что нарушают закон. Но никто их не дергает. В такой же ситуации оказались многие церковные организации: власти не дают им зарегистрироваться, поэтому многие общины вынуждены проводить богослужения, потому как иначе не могут. Люди нарушают закон и должны сидеть.

Репрессивная логика законодательства распространяется на всю независимую активность в Беларуси, какую сферу ни возьми. Де-юре ситуация выходит гораздо хуже, чем де-факто: юридически всех можно хватать и сажать, но не всех хватают и сажают. Любая структура, проявившая активность, может попасть под удар. Замечено: чем выше уровень активности, чем заметнее и успешнее организация, тем большее давление она испытывает.