Лукашенко чувствует, какие линии не стоит переходить в отношениях с Россией

Источник материала:

Гость «Интервью недели» на Радио «Свабода» — политический обозреватель Артем Шрайбман. Он отвечает на вопрос, можно ли совместить национальные интересы и интеграционные обязательства Беларуси и России, заявляет, что Россия может все меньше рассчитывать на Беларусь в иностранной политике, считает, что Запад не намерен свергать существующий минский режим, и объясняет, что Лукашенко чувствует, какие линии не стоит переходить в отношениях с Россией.


Россия окапывается, Беларусь открывается миру

— 19 июня в Минске проходит заседание Высшего государственного совета «союзного государства» с участием Александра Лукашенко и Владимира Путина. Какие главные стратегические вопросы существуют сегодня в белорусско-российских отношениях, независимо от «союзного государства» и других интеграционных образований?

— Думаю, сложно смотреть на это в отрыве от различных интеграционных объединений, так как они становятся каналом решения этих проблем. На сегодня есть две стратегические проблемы в белорусско-российских отношениях, которые, я уверен, обсуждали Путин и Лукашенко.

Первая — доступ белорусских товаров на российский рынок. В разные периоды это выстреливает в различных областях, в настоящее время больше всего скандалов вокруг молока. Но есть и проблемы с доступом на российский рынок госзакупок. Есть встречная претензия, мол, Россия не продает ту или иную современную военную технику Беларуси. Эту проблему сложно представить в отрыве от конкретных интеграционных объединений, так как основной аргумент белорусской стороны — если у нас единое экономическое пространство, то выполняйте его требования без протекционизма.

Вторая стратегическая проблема, которую тоже трудно рассматривать вне контекста «союзного государства», — это проблема границ. 25 лет шли к этому, и напряженность вокруг отсутствия реальной границы только усиливалась. У стран разные режимы работы с внешним миром — Россия окапывается, Беларусь открывается. Есть взаимное недоверие — у России к белорусским пограничникам, несколько лет идут споры вокруг режима охраны и пропуска через границу. Лукашенко накануне встречи и заявлял, что здесь нужно разобраться. После чемпионата мира по футболу снова прекратится безвизовый режим для иностранцев в России. И если проблема не решится на встрече Лукашенко и Путина, то очень вероятно, что мы увидим новые всплески этого спора.

— Как могут решаться те проблемы, где национальные интересы двух стран не совпадают? Тот же вопрос границы, общего визового пространства, внешней политики. Насколько может быть общей политика у двух независимых государств, которые вместе с тем составляют некое мнимое «союзное государство»?

— В этом и есть зерно раздора. В том, что происходит столкновение национальных интересов и интеграционных обязательств. Отсюда все конфликты в отношениях Беларуси и России за последние годы. Они решаются различными формами — компромиссами, взаимным давлением, уступками и шантажом. Этакий микст, где эти рычаги используются в различных пропорциях. В вопросах торговли компромиссы менее вероятны, так как своя рубаха ближе к телу, и очевидно, что российские ведомства руководствуются интересами своих лоббистов. В любом случае, непонятно, почему они должны руководствоваться логикой защиты белорусских производителей — если только мы всерьез не воспринимаем аргументы о «славянском братстве».

Поэтому в разных вопросах потенциал для компромисса разный. Но чем больше стороны выбирают для себя свою линию отношений с миром, тем больше таких расхождений будет возникать.


«Не уверен, что в отношении Беларуси у России имеется осознанная стратегия и политика»

— Интеграционные образования напоминают капусту — их несколько слоев. Таможенное пространство, Союзное государство, СНГ, ЕврАзЭС. Зачем существует, например, «союзное государство», если фактически все его нормы действуют в рамках Евразийского экономического союза?

— Формально они друг друга в какой-то степени дополняют. Действительно, Таможенный союз уже поглощен в рамках Евразийского экономического союза. Но в «союзном государстве» интеграция двух стран глубже в гуманитарных, рабочих вопросах, в культурных связях. Есть оборонный союз ОДКБ, есть площадка СНГ, которая ни к чему не обязывает, место встречи постсоветских лидеров. Все чаще, как метко выразился армянский политолог, это «колесо без обода». То есть — форматы для взаимоотношений с Россией, борьбы за уступки под разным соусом.

Для Беларуси чем больше таких форматов и поводов для встречи, тем тактически лучше. Но в более стратегической перспективе они привязывают белорусскую экономику и политику к российской. И все же в том, что их много, я не вижу большой проблемы. Де-факто смысл, который в них был заложен, давно нивелирован, они превратились в место встреч. А на наших просторах все зависит от отношений лидеров и их встреч.

— После последних президентских выборов в России обозреватели заговорили о том, как будет меняться отношение Москвы к официальному Минску. И часто высказывают мнение, что это отношение будет меняться в сторону более агрессивного давления.

— Я не уверен, что в отношении Беларуси у России в принципе есть осознанная стратегия и политика. Мы часто переоцениваем степень того внимания, которое придает Беларуси Россия. Беларусь для России не настолько важна, как Россия для Беларуси. Во внешнеполитической повестке дня Беларусь не входит даже в топ-10 проблем, о которых думает российское руководство — особенно сейчас, когда Путин увлекся глобальными спорами и военными приключениями.

Поэтому основная проблема белорусского руководства — в отсутствии политики России на этом направлении. Проблема — и возможность. Проблема — потому что иногда сложно привлечь внимание Путина, чтобы он что-то решил. С другой стороны, это и хорошо, так как страны, испытывающие чрезмерное внимание России, получают скорее негативную часть этого внимания, скорее давление.

Так вот, я не предвижу какого бы то ни было глобального пересмотра отношения России к Беларуси. Ведь небольшие колебания белорусского курса, внутренней политики не представляют серьезной угрозы для того, что российское руководство воспринимает как национальные интересы.


«Лукашенко понимает, что Запад не будет делать ставку на политических союзников внутри Беларуси и свергать режим»

Мне кажется, самое важное тактическое достижение Лукашенко (в смысле его политического выживания) — это то, что за 25 лет своей власти на белорусском политическом поле он не позволил возникнуть никакой альтернативной пророссийской политической силе. У нас в стране при Лукашенко нет и не может быть пророссийской оппозиции — влиятельной, а не на уровне публицистов «Регнума».

Лукашенко понимает, что хотя Запад имеет своих политических союзников внутри Беларуси, Запад не будет делать на них ставку и свергать режим. Но у Лукашенко есть понимание, что на такие действия потенциально способна Россия, поэтому ей не надо давать «план Б». И это полностью зачищенное от какого бы то ни было более пророссийского политика политическое поле — очень важный актив Лукашенко.

Поэтому даже в критические моменты конфликтов у российского руководства просто нет выбора. Оно не может найти здесь белорусского Медведчука, белорусский Крым, Донбасс, фракции в парламенте и так далее. И поэтому оно вынуждено идти на какие-то уступки и поддерживать нынешнего президента, который, возможно, им уже надоел.


«Россияне все меньше чувствуют, что они могут рассчитывать на Беларусь во внешней политике»

— Но когда возникает вопрос более самостоятельной внешней политики Беларуси, вопрос некоторого отдаления Беларуси от России в политической и идейной сфере, некой минимальной белорусизации — это все, с точки зрения Кремля, является проблемами, которые надо решать? Или это все можно игнорировать как не несущее никакой стратегической угрозы России?

— Российское руководство внимательно наблюдает за этими процессами, и коррекция внешней политики у них происходит. В обороне идет построение западного крыла российской армии, приближение баз к белорусской границе и так далее. Россияне все меньше чувствуют, что они могут рассчитывать на Беларусь во внешней политике.

Но белорусский флирт с Западом далеко не доходит до тех рамок, не пересекает тех линий, которые существуют в отношениях России с союзниками. Казахстан ведет себя гораздо смелее, пророссийские блогеры там получают большие сроки за призывы к сепаратизму, там безвизовый режим давно введен для многих стран. Все это может напрягать Россию, но не приводит к сильному давлению.

Я думаю, что эти все белорусские шатания иногда нервируют российское руководство, иногда вызывают улыбку. Но, за исключением групп отдельных отмороженных экспертов и публицистов, никто всерьез не считает это «предательством» и угрозой. Белорусская власть за годы отношений с Россией и на чужом опыте учится, какие «красные линии» не надо переходить, а где можно немножко эту планку подвинуть. И очень аккуратно себя ведет (даже слишком аккуратно, можно было позволять себе и больше). И не вижу причин, почему в будущем может что-то измениться. Беларусь чувствует, какие линии не надо переходить.