Злоключения украинцев в Беларуси

События на Востоке страны привели к тому, что из Украины в Беларусь начиная с 2014 года переехало более 160 тысяч человек, бежавших от войны.

В Беларуси они получили массу преференций от государства, но практически никто не имеет статуса беженца, то есть льгот, установленных законом. Более того, беларуские власти и не скрывают, что используют украинских мигрантов для решения собственных демографических проблем.

Президент Беларуси в публичных выступлениях очень любит рассказывать, как много украинцев решили искать спасения от войны в спокойной и стабильной северной соседке. Впервые Лукашенко поднял тему украинских беженцев еще 2 апреля 2014-го. Тогда, посещая “558 Авиационный ремонтный завод” в Барановичах, он заявил: “Украинский народ просится к нам. Поэтому надо думать. Никуда не денешься, придется кого-то из братьев наших и сестер забирать. Будем смотреть. Заберем, если придется. Но лучше, чтобы там было тихо и спокойно, чтобы эти добрые люди жили там спокойно. И нам было бы лучше, и им хорошо”.

Тогда же беларуский президент предложил воспользоваться кризисной ситуацией в Украине и переманить специалистов оборонной промышленности, чтобы в Беларуси они создавали современные виды оружия. “Давайте попробуем с украинцами договориться и вместе поработать, чтобы не пропали интеллектуальные, инженерные центры, конструкторы в Украине. Момент нормальный… Этот момент надо использовать не только для себя, но и для внешнего рынка”, — сказал он.

В самом деле, в конце сентября 2014 г. делегация ВПК Беларуси поехала по оборонным заводам в Киеве, Львове, Днепропетровске, Чернигове.

Украинским работникам этих предприятий предлагали перебираться в Беларусь прямо семьями, с детьми. Всем обещали жилье и трудоустройство.

Согласились немногие. Но зато в Беларусь буквально хлынули беженцы с Востока Украины. Надо отдать должное белорусским властям: отреагировали они сразу же. Беларуский президент отдал распоряжение: обеспечивать всех украинских мигрантов жильем и работой, а при необходимости — оформлять им документы взамен утерянных. То есть в Беларусь из Украины в тот момент впускали даже людей без документов, просто заявлявших, что они “бегут от войны”.

Три года спустя, в апреле 2017-го, Александр Лукашенко в послании парламенту и народу подвел итог: “Украина не просто наш сосед. Это братская нам страна, братский народ. Мы приняли у себя более 160 тыс. украинских граждан”. (По оценкам пограничников, к 2017-му поток переселенцев из Украины в Беларусь прекратился.) В свою очередь, департамент по гражданству и миграции МВД Беларуси представил статистику: за три года вооруженного конфликта на Востоке Украины за получением статуса беженца обратились 2450 граждан этой страны; дополнительную защиту получили 1933 из них. Но это цифра очень далека от общего числа украинцев, переехавших в “синеокую”. Что же происходит с большинством?

В середине 2014 г. в Беларуси для хлынувших в нее украинских граждан были созданы специальные пункты временного размещения. Там им помогали оформить документы, подыскивали жилье и работу, решали вопросы с образованием для детей и врачебным обслуживанием. Причем без большой бюрократической волокиты. С одной стороны, беларусы действительно искренне старались помочь оказавшимся в беде соседям. С другой — беларуские власти и не скрывали, что поток украинских беженцев — хорошая возможность решить многие демографические проблемы собственной страны. Именно поэтому переселенцев из Украины отправляли жить и работать в депрессивные районы — в беларускую глубинку, где давно не хватает врачей (и других медработников), учителей, а также просто рабочих рук в местных колхозах и совхозах. Зато есть много пустующего жилья. По большей части украинские переселенцы оседали на юге Минской области, в Гомельской и Брестской областях. Хотя достаточно большая группа отправилась и на север — в Витебск.

Беларуские власти действительно очень помогли украинцам, бежавшим от войны, но создали при этом колоссальную проблему: волевое решение Лукашенко “принимаем всех!” не было подкреплено нормативно-правовыми актами, только устными распоряжениями. Как результат сегодня у украинских переселенцев в Беларуси весьма неопределенное правовое положение. При этом Министерство внутренних дел вовсе не горит желанием легализовать украинцев через присвоение им статуса беженцев.

“Эти лица не подпадают под критерии для статуса беженца, потому что они не преследуются на территории Украины за политические взгляды, национальную принадлежность и так далее”, — заявил еще в июне 2015 г. глава департамента по гражданству и миграции МВД Беларуси Алексей Бегун. Но, по его словам, граждане Украины получают сроком на год дополнительную защиту от высылки из страны. А закрывать границу Беларусь не станет: “Нельзя говорить, что мы определяем какую-то иммиграционную квоту. Беларусь в рамках выполнения международных обязательств будет принимать их всегда”.

Важно понимать, что большинство украинских граждан в 2014–2015 гг. ехало в Беларусь практически наобум, понятия не имея о том, что можно/нужно попытаться получить статус беженца. В результате практически все они теперь имеют невнятный статус трудовых мигрантов, не получая положенных по закону беженцам льгот и преференций. И это только те, кто хоть как-то пытался натурализоваться официально. Но многие ехали, вообще не рассчитывая на какое-то взаимодействие с государством. Ехали к друзьям и родственникам, потом, минимально обустроившись, неофициально снимали жилье и трудоустраивались. Именно из-за таких “теневых мигрантов” цифра в 160 тыс. украинских переселенцев у некоторых экспертов вызывает сомнения.

В начале августа 2017 г. к правовому инспектору беларуского независимого профсоюза РЭП Леониду Судаленко обратились шестеро человек: три семьи переселенцев из зоны военных действий в Украине. Им потребовалась консультация о том, как поступить в ситуации, когда белорусский наниматель ставит условие: либо сокращение рабочего дня до 0,25 ставки, либо расторжение контракта и увольнение.

Ту же историю профсоюзный активист из Гомеля Андрей Стрижак описал куда более жестко: “Сегодня в офис профсоюза приходили шестеро украинцев-переселенцев из Донбасса. Рассказали чудную историю о том, как переехали к нам в начале войны в 2014-м, поверив словам Лукашенко о том, что их тут ждут с распростертыми объятиями. Устроились на работу на свиноферму, поработали, и тут наниматель режет всех свиней и переводит сотрудников на 0,25 ставки. В реальном исчислении это выглядит так. Зарплата у них теперь будет 100 рублей, а за детский сад за одного ребенка нужно уплатить 70 рублей, и если люди уволятся, то в десятидневный срок должны будут покинуть Беларусь. К тому же жилья им не предоставили, снимают в складчину квартиру. А еще одна из переселенок трижды сходила на прием к педиатру с ребенком, который заболел ветрянкой, и отдала за это 60 рублей. Вот так фактически выглядит наш “рай” для беженцев из Украины. Умейте отличать рекламу от реальной жизни”.

Есть, конечно, и вполне счастливые истории. Мария Манищанская перебралась в Минск в 2014-м из Антрацита после того, как дом, где они жили с мужем, был разрушен артобстрелом. (Детей отправили к родственникам еще до начала боевых действий.) В беларуской столице семью Манищанских принял специальный пункт Красного креста, помог деньгами и продуктами. Затем подключились социальные службы — отправили детей в школу, организовали им бесплатное питание, поставили на учет в поликлинику.

Потом встал вопрос трудоустройства. Мужа Марии, электрика по специальности, быстро трудоустроили монтажником лифтов. Сама Мария не стала трудоустраиваться официально: она довольно быстро получила место продавщицы на минском Комаровском рынке, где зарабатывает вдвое больше мужа. Она торгует украинским салом — это повод для множества семейных шуток.

Но не у всех так получается. Привыкшие к экономической самостоятельности украинцы теряются, когда сталкиваются с тотальным государственным контролем. Роман Науменко с семьей перебрался в Беларусь в конце 2014-го. А в конце 2016 г. все они поехали обратно. Я встретился с Романом незадолго до отъезда и выслушал его историю.

“Наше село было недалеко от Павлограда. В 2014 г. мы испугались, что фронт придет к нам, — тогда такая угроза нам казалась очень реальной. Заколотили дом, переехали в Беларусь, там родители моей жены оставили ей небольшой дом под Браславом, — рассказывал Роман Науменко. — В местном сельсовете сразу посоветовали официально зарегистрироваться в местном паспортном столе. Зарегистрировались без проблем, и нам дали направление на трудоустройство. Но в местном совхозе зарплаты оказались 150–200 рублей, этого не хватало, даже чтобы дом содержать”.

Тогда Науменко решили делать так, как делали у себя на родине: купили десяток поросят, рассчитывая откормить и продать кабанчиков. Однако столкнулись с целой кучей государственных ограничений. Нельзя содержать свиней в радиусе полутора километров от государственной фермы (последствия эпидемии АЧС несколько лет назад), выращивание кабанчиков нужно согласовать с руководством совхоза, и только там можно покупать комбикорм. Кроме того, нужно зарегистрироваться в местном исполкоме как фермер или индивидуальный предприниматель, открыть расчетный счет в банке, зарегистрировать поросят в ветеринарной инспекции…

“В Украине тебя никто не будет донимать проверками и разрешениями. На своем участке ты в своем праве: выращивай, что хочешь, откармливай, кого хочешь. Только потребуется показать мясо перед продажей санитарному инспектору. А в Беларуси на каждый чих надо получить справку и заплатить за разрешение. Если вообще разрешат”, — грустно подвел итог Роман.

Каким бы жестким ни был в Беларуси государственный контроль, шабашников (неофициальных рабочих бригад) в ней предостаточно. И с ними с 2014 г. начали жестко конкурировать выходцы из Украины. В основном в таких сегментах, как загородное строительство, ремонт квартир и коттеджей, лесозаготовки, сборка мебели. Украинские бригады, буквально вторгшиеся на неофициальный рынок труда, откровенно демпинговали, вытесняя беларуских шабашников.

Те в ответ начали снижать цены и “стучать” на конкурентов в Комитет государственного контроля. Но украинцев это особо не пугало. В результате, по оценкам местных экспертов, именно благодаря украинцам цены на услуги по ремонту квартир в крупных беларуских городах как упали в два раза в 2015 г., так с тех пор и не поднимаются.

45-летний Николай Черный — отец-одиночка, воспитывает 13-летнюю дочь. В белорусский Мозырь в 2015-м переехал прямиком из Донецка. “Там нам жизни не было бы все равно. Ладно еще я, но у дочери просто не было бы будущего”, — рассказывал он мне.

Будучи профессиональным строителем (каменщиком, бетонщиком), Николай сразу устроился на работу в мозырский горремавтодор. Но быстро понял, что если снимать квартиру, то прожить на зарплату в 400 рублей вместе с дочерью нереально, ведь в Беларуси цены намного выше украинских. Проработав в государственной конторе меньше года, Черный оставил работу под предлогом ревматизма и вступил в бригаду таких же, как он, украинских шабашников.

“Все лето-осень 2016-го ездили по стройкам, в основном по Минской области — там люди богаче и работы больше. Идеален в этом плане Солигорск, город шахтеров с очень высокими зарплатами. Там люди много строятся. Еще в областных центрах работу несложно найти — в Гомеле, Бресте… Но в Минске и том же Солигорске конкуренция слишком высока, зашкаливает, — говорит Николай. — Хотя бывает, что по месяцу-два никакой работы нет, но потом пару заказов все окупают. Так хоть жить можно. Менять я пока ничего не буду”.

Наконец, резонанс в Беларуси имела история женщины-врача, в 2014 г. переехавшей из Луганска в Гомель. Далее ее отправили в достаточно богатую беларускую деревню — заведовать местным фельдшерско-акушерским пунктом (ФАП), дали в пользование хороший деревенский дом. Но не сложилось… Вскоре от местных жителей стали поступать возмущенные отзывы. Как оказалось, новая заведующая ФАПом требовала мелкую мзду за выдачу всякой справки, за направления к городским врачам, за процедуры и т.д. Но то, что считалось в порядке вещей на Востоке Украины, было совершенно недопустимо в Беларуси. Как результат, всего три недели спустя украинку уволили, затем лишили защиты от высылки и отправили на родину.

Сегодня все уже более-менее успокоилось. Потока украинских граждан, бегущих от войны, давно нет. Из 160 тыс. украинских переселенцев, по неофициальным оценкам, около 15 тыс. вернулись на Родину. Немногие поехали дальше — в Польшу, Россию, другие страны. Остальные нашли себе место в Беларуси.