«Производители наркотиков в Беларуси работают по принципу игры Геокэшинг»

По словам Марины, знакомый предложил ее сыну, который находился в депрессии из-за проблем в личной жизни и бизнесе, попробовать наркотик, а после рассказал о возможности получать наркотики даром, оказывая услуги доставки.

Сына Марины задержали 26 июля прошлого года.

Роман с другом были вдвоем. Ребята сами отдали сотрудникам милиции пачку сигарет с наркотиком, которая была у них. Они сделали это до задержания, говорит Марина.

― Это был обычный рейд, в оперативной разработке Роман и его друг не были ― об этом оперативники сказали на суде. Сыну выдали рапорт, что он отдал все добровольно, до задержания.

Марина Мацулевич более двадцати лет работает бизнес-тренером, изучает маркетинг и продажи, а также различные игровые методы.

― Производители наркотиков построили свой бизнес по принципу игры Геокэшинг, ― считает она.

Ее основная идея состоит в том, что одни игроки прячут тайники, с помощью GPS определяют их координаты и сообщают о них в Интернете. Другие игроки используют эти координаты и свои GPS-приёмники для поиска тайников. В правилах игры прописан запрет на закладку в тайники алкоголя, табака и наркотиков.

Здесь используется похожая схема: найти тайник, произвести закладку, выслать фото или описание места, чтобы легко было найти тайник.

Если бы Роман сказал, что просто нашел пачку сигарет и больше ничего не говорил, он был бы уже дома. У сына не было в телефоне никакой информации о наркотиках, как не было ее на компьютере (его даже не забирали), не было наркотиков дома.

В протоколе, составленном после задержания, оперативники записали частично показания моего сына, частично показания парня, которого задержали вместе с ним, и вписали то, что им, вероятно, уже самим было известно про интернет-магазин.

Мой сын не знал сайта этого магазина. В его показаниях зафиксировано, что его знакомый что-то у кого-то покупал, но никаких названий сын не называл. Следователь написал в протоколе, что мой сын устроился на работу в этот магазин. Но в тот период Роман был зарегистрирован ИП и работал бариста.

В протоколе записаны адреса доставки, но этих адресов не было в телефоне сына. Откуда взяты адреса?

Наедине с адвокатом, сразу после задержания, мой сын не общался. Она посоветовала подписать протокол, который он не читал, мол, это все формальность.

Я знаю, что мой сын в тот период был в депрессии, но этот вопрос следователь не задал экспертизе.

По словам Марины, Романа еще в декабре должны были освободить из-под стражи и освободить от уголовной ответственности. Молодому человеку выдали рапорт, что он добровольно, до прибытия понятых отдал наркотики. Кроме того, он на карте показал, где они взяли с другом психотропное вещество. Благодаря этой информации удалось найти по геолокации девушку, которая осуществила закладку. Роману выдали справку о содействии следствию.

― В соответствии с примечанием к статье 328 моего сына должны были освободить от уголовной ответственности как лицо, добровольно сдавшее наркотические средства и активно способствовавшее выявлению или пресечению преступления, связанного с незаконным оборотом этих средств.

30 января я была на приеме в центральном аппарате Следственного комитета у заместителя начальника процессуального контроля за расследованием преступлений против личности Андреева В.Н. Он сказал, что мой сын выполнил примечание, и его должен отпустить прокурор Советского района Минска Мурашко А.А. , так как дело уже было закрыто 26 января и числилось за прокуратурой. Я не знаю, почему прокурор этого не сделал.

Хотя с позиции бизнеса, все осуществляли доставку и не были никак связаны между собой. Производители, создатели ресурсов, те, кому переводились деньги на счета, не установлены, и их на суде не было.

Логика следствия для меня как для человека, который двадцать лет занимается продажами, непонятна.

Неизвестный производитель поставил неизвестную моему сыну продукцию в нашу страну через лицо, которое его угостило, когда он был в депрессии и не осознавал до конца, что ему подсовывают. А потом за дозу, пользуясь его психологическим состоянием, его использовали как перевозчика. Никто не застрахован от такого посягательства на его жизнь. Но следствие у нас так не ведется. У нас пострадавших сразу записывают в преступники.

Марина вспоминает, как на суде прокурор общим списком, невзирая ни на какие смягчающие обстоятельства, запросила всем обвиняемым по 15 лет лишения свободы.

― Судья Советского суда Минска Вера Головкова признала шестерых человек, включая моего сына, виновными по ч.4 статьи 328 и приговорила к 14 годам лишения свободы. Как такое возможно? Как человек, которого должны освободить от уголовной ответственности за помощь следствию, получает 14 лет?

Ничего не учли при вынесении приговора: ни положительные характеристики, ни справки о здоровье, ни рапорт, в котором говорится о добровольной сдаче наркотика, ни справка о том, что помог следствию; ни наличие маленькой дочки.

Приговор суда первой инстанции не вступил в силу, поскольку Роман подал кассационную жалобу.

Более полугода Марина ведет переписку с силовыми структурами.

― Я получаю ответы, но они ничего не решают. Единственное, чего я добилась, ― после моих писем в жодинское СИЗО моего сына стали посещать психиатр и психологи. На остальные жалобы пишут: ваши обращения переданы в суд. А из Генеральной прокуратуры отвечают: вы никто по делу.

Марина выкладывает на Ютубе ролики, в которых рассказывает о том, как реагируют правоохранительные органы на ее обращения

― В вашем обращении на сайте petitions.by, отправленном в Администрацию президента и МВД, вы обвиняете Главное управление по наркоконтролю и противодействию торговле в отсутствии профилактической работы среди молодежи. В чем, по-вашему, должна заключаться эта работа? Как государство должно бороться с наркоманией?

― Я считаю, что как только стало попадаться за наркотики столько молодежи, надо было сразу оповестить через сотовых операторов, как работают производители наркотиков в Беларуси, какие методы вовлечение молодежи они используют, чем подкупают.

Этого ничего сделано не было. Тысячи молодых людей пострадали уже и тысячи находятся в зоне риска. Производители ищут новые способы, как использовать наших детей для достижения своих целей. Большинство из пострадавших ― потребители, которых использовали. И это страшно, потому что ни один родитель не хочет, чтобы его ребенка угостили наркотиком, а потом предложили за дозу работу.

Чаще всего детей подсаживают на альфа пвп ― его нельзя произвести кустарным способом. Поставки в основном к нам идут через Россию.

Я не слышала о том, чтобы в Беларуси была раскрыта лаборатория по производству наркотиков, как и о судах над производителями.

Кто создает ресурсы, через которые приобретают наркотики, тоже неизвестно. Никто об этом не говорит, на чьих ресурсах дети покупают наркотики, и кто допустил, что в стране любой подросток может легко купить наркотики.

― Что бы вы посоветовали родителям: как разговаривать с ребенком о наркотиках? Какие меры им стоит предпринять, пока детей не подсадили на наркотики?

― Советую посмотреть фильм, как наркотики меняют личность. В кино иногда очень романтично показывают, а в жизни это приводит к трагедии.

Стоит сходить к адвокату, можно даже не к одному, чтобы он рассказал ему о своей практике по статье 328, и как были сломаны жизни конкретных людей.

Если вы говорили с ребенком о наркотиках, я бы посоветовала поменять телефон после таких бесед. Не исключено, что из любопытства ребенок уже скачивал запрещенное приложение и даже если удалил, оно останется в архивах.

Конечно, важно установить с ребенком доверительные отношения, чтобы он рассказал все вам, а не исповедовался потом в шоковом состоянии оперативникам, которые используют эту информацию против него.

― После голодовки матерей, чьи дети осуждены по статье 328 УК, Лукашенко встречался с главой МВД и потребовал дифференцировать ответственность потребителей и поставщиков наркотиков. Считаете ли вы, что изменения законодательства в этой сфере достаточно для того, чтобы изменить ситуацию?

― Нет. Лукашенко сказал ― и что? Судья ничего не дифференцировала в нашем случае, даже по весу и совершенным действиям, назвала всех списком и всех приговорила к одинаковым срокам.

Надо менять судей, обучать следователей, чтобы они разбирались в психологии людей и в бизнес-процессах, чтобы следователи были образованными людьми и, как положено по закону, искали как обвиняющие факты, так и оправдывающие. Сейчас это только карательные методы. Оперативники, следователи, прокуроры, судьи не видят, что, следуя таким путем, сами нарушают законы и становятся преступниками.

Марина признается, что после задержания сына ее жизнь стала адом.

По ее словам, она не чувствовала поддержки близких людей в полной мере.

― Люди не пытаются понять, почему дети пробуют наркотики, как попадают в эту ловушку ― они сразу обвиняют. Я обратилась за помощью к сотне знакомых ― откликнулись десять человек.