"Мужики не разберутся, мама". Мнение о том, почему женщины должны сами защищать жертв насилия

Источник материала:

Модельер, пиар-специалист и многодетная мама Юлия Шляхова в своем фейсбуке рассказала о том, почему мамины заветы «доченька, не лезь не в свое дело» уже не работают и женщины должны защищать друг друга, не дожидаясь, пока на помощь придут мужчины.

История про прилюдное избиение женщины в московском метро человеком, который сообщал, что он ее «муж», задела за живое. Пишут, что, кроме двух девушек, никто не подошел и не вступился. Ни сотрудники метро, ни полиция, ни обычные проходящие мимо граждане (среди которых и мужчины были, наверняка).

«Не влезай, не твое дело», — говорила мне мама, воспитывая из меня настоящую леди. Приличная и уважающая себя женщина не лезет в чужие разборки, потому что в чужих разборках можно и огрести. Да, даже если несколько бьют одного — не лезь, даже если обижают заведомо слабого — не лезь. Ты женщина, это вообще не твое дело, мужики сами разберутся, всегда же есть вокруг какие-нибудь мужики.

Маму можно понять, она за меня боялась. Я бы тоже боялась за свою дочь. Брата моего отца зарезал пьяный сосед, бегавший за женой с ножом. Дядька полез заступаться. Мужика посадили, конечно, но дядю Сережу спасти не удалось, а у него двое детей мал-мала и мать-старуха, такое горе.

Мамино испуганное «не лезь никогда» работало плотно и крепко, я исправно не лезла, отворачивалась и обходила по широкой дуге. Потому что о себе надо думать, а они там сами как-нибудь разберутся.

Несколько лет назад, туся с погодками на детских площадках, я обзавелась новой подругой по имени Гаянэ. Миниатюрная женщина Гая, всегда и везде ходившая с ребенком, оказалась неравнодушной и бесстрашной. Там, где я бы прошла мимо и не заметила, или заметила, но отмахнулась, или спасовала бы, она замечала, влезала и посильно исправляла ситуацию. Она гоняла педофила-онаниста от стен школы, писала заявления участковому (безрезультатно) на странные полубандитские тусовки взрослых мужиков с малолетками, вычисляла наркоманские точки и вылавливала чужих безнадзорных малолетних детей. Детей мужественно вела к родителям, которые этих же детей на улицу выставили, и глядя им в глаза храбро говорила, что если она снова увидит их на улице одних, она приведет их опять. Я удивлялась и восхищалась. Я бы так не смогла.

Дружба с этой смелой и чуткой женщиной не прошла даром. Я тоже стала замечать: чужих детей в опасной ситуации, мерзких м*****в, цепляющихся к девушкам, мутных типов в неподходящей обстановке. И ловила себя на мысли «а вот если бы здесь была Гая, она бы…»

Однажды днем по дороге в магазин я заметила странную пару — изрядно поддатый мужик орал и наезжал на плачущую женщину. Вероятно, они были хорошо знакомы, женщина не убегала, не сопротивлялась, что-то отвечала ему оправдывающимся голосом. Несколько секунд я смотрела на них, пытаясь понять, что происходит. Но мужик ее вроде не бил, руками не трогал, просто орал матерно. Сцена, конечно, была безобразной, но я не чувствовала себя вправе вмешиваться.

Когда я вышла из магазина, они все еще были там. Казалось, что ссора затухает, тона поубавились, накал спал. Я уже отправилась восвояси, но тут услышала нарастающий рев мужика. Обернулась и увидела, что он наступает на женщину, толкает ее и выкрикивает угрозы. Женщина плакала, оправдывалась и отступала. Белый день, людный перекресток, она не бежала, не спасалась от него, не защищалась. Это были явно «семейные» разборки.

И я бы тоже прошла мимо. Стопудово бы прошла, как проходила раньше, в конце концов он ее не убивал и даже не избивал, просто орал и распускал руки, она не спасалась и не просила о помощи, и это вообще-то не мое дело, и в таких ситуациях, Юля, ты же знаешь, прилетает защитнику, это запросто, он пьяный и агрессивный, а у тебя трое детей и…

Но, между прочим, Гаянэ бы точно не прошла мимо. Она бы не прошла, но ее-то рядом нет. Ее рядом нет, а есть только я, ну и еще вон тот мужик на крыльце магазина, который лузгает семечки и смотрит на все это с улыбкой и любопытством.

Мужики не разберутся, мама, вот в чем все дело. Не разберутся, даже и не подумают разбираться, они будут с интересом наблюдать, чем все закончится, и, может быть, встрянут, если уже совсем будут убивать, а может, и не встрянут, ведь если убивает — точно опасный.

В общем, я развернулась, подошла к паре, остановилась на таком расстоянии, чтобы мужик меня уже слышал, но чтобы не допрыгнул одним прыжком, поставила на землю сумки, чтобы отбиваться, уворачиваться или бежать, набрала в грудь побольше воздуха и сказала громко и четко самым грозным голосом, которым могла:

— Оставь ее в покое, а не то я вызову полицию!

— Что?! — пьяное мурло развернулось ко мне. На лице читалось недоумение. Что это вообще тут сейчас такое происходит, а? Ты кто?

— Оставь ее в покое немедленно или я сейчас звоню в полицию! — зычно отчеканила я, внутренне собравшись для прыжка. Адреналин зашкаливал.

Мужик смерил меня взглядом. Секунду подумал и сказал:

— Пошла на!!!

И отвернулся к женщине.

— Окей, — зло сообщила я спине. — Тогда я звоню ментам.

Взяла пакеты и пошла за кусты, чтобы достать телефон и звонить в полицию.

И обернувшись, увидела, что мужик быстро-быстро и молча-молча топает в противоположную сторону. А женщина, вытирая слезы, — в третью.

Я не знаю, что связывало этих людей. Возможно, потом он пришел к ней домой и ее избил. Возможно, он уже долгое время над ней измывается. И с этим, я, увы, ничего поделать уже не могу.

Все, что я могу, — сделать так, чтобы этот козел знал, что то, что он делает, — недопустимо, неприемлемо и что мы, люди, общество, осуждаем и не потерпим этого. То, что он делает, — преступление. У него нет никакого права так поступать. И чтобы она, эта женщина, тоже это знала и чувствовала. Чувствовала, что она заслуживает защиты и помощи. Пускай хотя бы на пару часов.

И может, этому хрену с крыльца, который лузгал семечки и улыбался, может, ему все же станет стыдно? Но может быть, и не станет конечно, тут не поручусь.