«Детство кончилось. Расслабься». Почему пора перестать обвинять родителей в своей ужасной жизни

Источник материала:

Когда-то по молодости я так хотела угодить своему бойфренду, что постирала его вещи, выгладила рубашки, почистила пиджак, а он меня потом спросил: «А почему ты носки не погладила?». Я вначале подумала, что он пошутил. В смысле, что это ирония, ведь по моим меркам я так много сделала, что осталось только носки со шнурками погладить. Я говорю: «Ну ты юморист!». А он мне отвечает: «Нет, я серьезно. Почему носки не поглажены? Мама мне всегда носки гладит…».

В интернете много статей об инфантильности современных мужчин. Пишут, что «настоящие мужики» повывелись, остались сплошные маменькины сынки. Вердикт однозначен: виноваты властные авторитарные женщины, которые в своем материнском эгоизме привязывают к себе уже взрослых сыновей, лишая их самостоятельности и воли. В результате мы получили целую армию взрослых мужчин, живущих с мамами. Мамы стирают им одежду и крахмалят белье, готовят ужины и наглаживают стрелки на брюках и носках.

Женское виртуальное пространство без конца обсуждает, как перевоспитать маменькиного сына, чтобы сделать из него удобного мужа. Даже есть сайты, где гадалки и ворожеи обещают разорвать энергетическую пуповину мужчины с его матерью, конечно, за очень умеренную плату, которую любая несчастная женщина может себе позволить, если единственным препятствием на пути к мечте остается сующая свой нос в дела сына мамаша.

И вот здесь хочется сказать: «Стоп!». Во-первых, с точки зрения потенциальной невестки любая свекровь покажется мегерой, и наоборот. Если женщина говорит, что у нее прекрасные отношения со свекровью, то это звучит подозрительно: 1) либо она врет, 2) либо свекровь живет в другой стране, 3) либо она имеет в виду, что они не плюются при встрече (стандарты прекрасных отношений у всех разные).

А во-вторых, давайте не будем опираться на мнение обиженных женщин, которые потерпели фиаско в борьбе за любимого мужчину, получив нокаут от его матери, а посмотрим на ситуацию в целом.

Бесстрашный герой на поле боя, но полный идиот дома…

Среди фильмов советской эпохи со статусом культовых нет ни одного, в котором советский мужчина был бы представлен как самостоятельный и ответственный мачо. Любимец советских зрителей Шурик — находчивый и милый недотепа, Семен Семенович Горбунков из «Бриллиантовой руки» — бестолковый и наивный простак, товарищ Новосельцев из «Служебного романа» — неловкий и лишенный амбиций идеалист, переводчик Бузыкин из «Осеннего марафона» — безвольный муж и неуклюжий ходок налево. Ну и, конечно, безотказный интеллигентный мямля Лев Евгеньевич из «Покровских ворот».

Даже те советские герои, которые спасают мир, как правило, очень любят свою маму. В фильме «Доживем до понедельника» образец для подражания и незаурядный педагог Илья Семенович в возрасте 40+ еще холостяк и живет с матерью. Действительно, когда ему думать о собственной жизни, если впереди еще столько работы над светлым будущим?

Его коллега, Виктор Николаевич Сорокин из фильма «Республика ШКИД», директор школы-интерната для трудных подростков, тоже живет со своей пожилой мамой. Для энтузиаста, который из беспризорных уголовников делает достойных граждан, мама не помеха, а вот жена явно лишняя.

Допустим, Джеймс Бонд тоже обречен спасать мир в одиночку, без законной супруги, но представляете, как бы выглядел Агент 007, если бы дома на ужин его ждала мама?

Мы критикуем инфантильных мужчин, которые не могут без мамы решить, брать сегодня зонт с собой или нет, а между тем, именно так выглядит мужской идеал отечественного разлива. Что-то вроде исторической традиции в духе принцессы Фионы: «by night one way, by day another» — бесстрашный герой на поле боя, но полный идиот дома…

Кто в доме лишний?

Такой образ сложился, когда линия фронта действительно маячила где-то недалеко. Все было на своих местах и имело смысл: и сильная мать семейства, умеющая выживать с детьми в полевых условиях, и мужская домашняя неприспособленность, потому что «первым делом самолеты…».

Мой брат иногда грустно шутит, называя советскую традицию семейного воспитания «безотцовщиной». И правда, на постсоветском пространстве значимость мужчины в семье вымывалась из поколения в поколение, как песок в лотке у старателя.

Представление об идеальном мужчине, который должен быть галантным и обходительным, как Вронский, сильным и смелым, как Мересьев, и идеологически правильным, как дядя Степа, никак не помогало, когда доходило до бытовой рутины и воспитания детей. Что еще должен делать мужчина, кроме как вносить по мере сил свой физиологический вклад в продолжение рода, а потом геройски умирать за Родину или в крайнем случае самоотверженно загибаться на стройке коммунизма?

Так между словами «семья» и «женщина» прочно закрепился знак равенства. При этом, если надо было стоять у станка или забивать гвозди, женщину это нисколько не пугало, — справлялись же наши бабушки как-то, пока дедушки погибали за Сталинград…

А что делать, если мужчина не погиб геройски в бою, а пришел вечером с работы домой? Еда уже приготовлена, квартира убрана, кран не течет, все лампочки горят.

Как мужчина может «погибнуть» для своей семьи, если он жив-здоров и бросать семью не планирует?

Либо самоустраниться в другие якобы более «мужские» ипостаси: баня, рыбалка, охота, футбол, пиво, гараж, в общем, любое другое место, лишь бы не дома. Либо лечь на диван перед теликом (засесть за компьютер) и ждать «призыва», когда жена пошлет на задание. Надо бы на кухне ремонт сделать… Все, начинаем строить дачу… Завтра сходишь на рынок, купишь картошки… Мужчина не сомневается, что жена знает, ведь он видел в детстве, как знала его мама, а до этого мама ее мамы.

Этот семейный уклад с детства хорошо знаком и удобен обоим: мама знает, что делать, а папа знает, что она знает, и выпадает из обоймы. Нет, папа всегда готов поддержать своих детей, но на любой вопрос у него будет лишь один ответ: «Спроси у мамы».

Сколько вокруг образцовых полных семей, в которых папа ничего не знает, ничего не решает, ни за что не отвечает и ничем не распоряжается? Такая «спроси-у-мамы» семейная модель встречается везде, но именно для нашей культуры она особенно характерна, потому что имеет благодатную, вспаханную специально под нее почву.

Семейный уют в советской парадигме мышления был мещанским пережитком, а детей в случае чего был готов прекрасно воспитать любой интернат или колония. Поэтому такая мелочь, как домашние хлопоты и подтирание детских носов, отдавалась на откуп бабам. И когда герои решили все-таки вернуться с войны, оказалось, что мамы и жены уже между собой рассчитались на первый-второй-третий не в мужскую пользу…

Эдипов тупик

Фрейд сформулировал теорию эдипова комплекса, когда решил испытать методы самоанализа на себе, и с удивлением обнаружил, что в детстве он ревновал мать к отцу.

Справка:

Эдипов комплекс — понятие, введенное в психоанализ Зигмундом Фрейдом, обозначающее бессознательное или сознательное сексуальное влечение к родителю противоположного пола и амбивалентные (двойственные) чувства к родителю того же пола.

Но давайте вспомним о том, что Фрейд вырос в очень традиционной еврейской семье. Его отец женился во второй раз на совсем молоденькой девушке, которая ему в дочери годилась, и у них было восемь детей (это не считая двух сводных братьев Фрейда от первого брака отца).

Наверняка фигура отца в семье Фрейда была значимым и непререкаемым авторитетом, а мать рассматривалась лишь как объект, не имеющий гражданских прав и всецело принадлежащий главе семейства. Очевидно, что маму не хочется ни с кем делить: ни с папой, ни тем более с братьями и сестрами. Но в многодетной патриархальной семье это невозможно, поэтому ребенок с малых лет должен привыкнуть к тому, что мама ему не принадлежит.

А если принадлежит? Братьев и сестер нет. Авторитетной фигуры отца тоже нет. Либо буквально нет и речь идет о неполной семье, либо формально есть, но все решает мама. То есть конкуренции за нее нет никакой по определению — и это уже не эдипов комплекс, а настоящий эдипов тупик.

Демократические ценности и эмансипация лишили смысла любые разговоры о комплексах и противоречиях в отношениях матери и сына: если ребенок хочет, чтобы о нем заботились, а мама хочет заботиться только о нем, она теперь может себе это позволить без оглядки на устаревшие забобоны.

Неудивительно, что люди сегодня все чаще отказываются взрослеть. Потому что в результате взросления автоматически возникает тяжелое и не всегда посильное бремя ответственности за свою жизнь и за жизнь близких людей. А кому это надо, если есть родители? Зачем стремиться жить независимо и самодостаточно? Ведь это означает, что нужно будет отделить свой личный бюджет от родительских денег, самостоятельно оплачивать свои счета и стирать свои простыни… А главный кайф в том, что потом можно будет обвинить маму в навязчивости и вмешательстве в личную жизнь.

Детство закончилось. Расслабься

Сразу после родов, когда роженице торжественно демонстрируют орущий красно-синий комочек плоти, уже должен появляться юрист и зачитывать ее права: «С этого момента все, что вы сделаете и скажете или не сделаете и не скажете может быть использовано против вас…».

Во всем виноваты родители. Смиритесь. Даже Андрей Чикатило, у которого, представьте себе, тоже было детство, на суде высказался о том, что во всем виноват его репрессированный отец, поскольку из-за такого неблагоприятного пункта в биографии Андрейку завалили на экзаменах в институт, и он пошел по кривой дорожке, скатившись до откусывания женских сосков.

В сериале «Метод Комински» есть эпизод, когда преподаватель в школе актерского мастерства, мистер Комински, просит студентов закрыть глаза и расслабиться. Один из студентов говорит: «Я не могу расслабиться. У меня было трудное детство». Преподаватель спрашивает: «Сколько тебе лет?» — тот говорит: «28». И Комински философски констатирует: «Детство кончилось. Расслабься».

Вот так запросто.

В какой-то момент детство просто должно закончиться. Как понять, что этот момент наступил? Никак. Это как потеря девственности. В большинстве случаев каждый решает для себя сам, когда, как, где и с чьим участием это должно произойти.

Если мужчина решил, что не хочет быть взрослым, ничто не может ему помешать, даже смерть родителей, потому что в этом случае он будет винить маму и папу в любой своей неудаче посмертно.

Мне приходилось видеть примеры совершенно жуткого родительского эгоизма, эмоционального шантажа, манипуляций — с обвинениями в неблагодарности и обещаниями «проклясть навсегда».

Но я вам так скажу: все эти манипуляции срабатывают, только когда человек сам боится как огня взрослой жизни и связанных с ней свободы выбора и ответственности.

Любящая не в меру мать, подстрекаемая своими женскими страхами и тревогами, может со слезами на глазах хвататься за соломинку, предчувствуя наступление пугающей старости: «Если ты не сделаешь, как я хочу, я лишу тебя квартиры и наследства!». Но в конце концов, в этом-то и прелесть взрослой жизни, что выбор остается за тобой, а не за мамой.

Мама — это действительно «первое слово, главное слово в каждой судьбе…». Но даже мама не всесильна: она, конечно, может на острие женского отчаяния отнять нормальное детство у мальчика, но не в ее власти отнять нормальную взрослую жизнь у мужчины… Если, конечно, он сам решит повзрослеть.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.