«Журналистикой не заработаешь». Белоруска о смене профессии, переезде в Германию и сыне-билингве

Источник материала:

Кристина Карчевская — девушка, которую знают в белорусском интернет-пространстве. Более 10 лет она ведет свой блог, где рассказывает о путешествиях, работе за границей и материнстве. В интервью для LADY она рассказала, как из журналистики «войти в IT», о переездах в другие страны и почему не стоит учить своего ребенка русскому языку.

«Про переезд за границу я никогда всерьез не задумывалась»

Родилась Кристина в Гомеле в обычной небогатой семье. С детства серьезно увлекалась астрономией, да так, что в 11 классе заняла на республиканской олимпиаде 3-е место. Но заниматься любимым делом у нее не получилось.

— Факультет астрономии есть только в Петербурге и Москве, а переезжать туда я не была готова. Благодаря победам в олимпиадах была возможность без экзаменов пройти обучение на физфаке БГУ — так я и переехала в Минск, — вспоминает Кристина.

Кристина не захотела связывать свою жизнь с физикой и вскоре нашла работу в правозащитной организации. Затем ее позвали в белорусскоязычный медиапроект, где она была администратором сайта, вела соцсети и писала авторские материалы.

Про переезд за границу Кристина всерьез не задумывалась, но помогло… распределение.

— Меня пытались отправить в чернобыльскую глубинку, а я отказалась подписывать документы и никуда не поехала. Планировала переждать год, вернуться на физфак, частично заплатить за обучение и получить диплом платника. Но так не получилось: в деканате мне сказали, что даже если я перепоступлю, то все равно буду распределена. Это стало последней каплей: я забрала документы и решила уехать в Польшу. Задержалась там на шесть лет.

Кристина тогда работала в Еврорадио, и по счастливой случайности в варшавский офис как раз нужен был человек для утренних эфиров. Так что проблем с поисками работы не возникло.

— В Варшаве я окончила магистратуру на физика. Все, что я проходила в Беларуси, засчитали, а магистерскую разрешили писать по-английски, так как по-польски я тогда не слишком хорошо говорила. Кстати, у меня до сих пор проблемы с письмом по-польски: язык я учила больше из обихода и всегда больше говорила на нем, чем писала, — рассказывает Кристина.

После получения диплома Кристина опять нашла работу в белорусском медиа в Польше. Потом был украинско-польский стартап, но эта история закончилась не слишком радужно.

— Мы работали полгода почти за бесплатно, а в итоге нас всех уволили и стартап забрал один человек, который перепрофилировал его в совершенно другой бизнес.

«В журналистике денег ты не заработаешь»

— Никаких денег в работе, связанной с журналистикой, или в НГО ты не заработаешь, утверждает Кристина. — Максимум — только на выживание, перебиться с месяца на месяц, немного отложить. Я сама из очень небогатой семьи и практически все годы самостоятельной жизни не получала от родителей ни копейки. Мне не на кого рассчитывать, а хочется жить как человек и иметь возможность найти работу по всему миру.

Кристина посоветовалась с друзьями с физфака, и они посоветовали ей попробовать себя в бизнес-анализе.

Бизнес-анализ — сфера разноплановая. В обязанности Кристины входит взаимодействие со всеми отделами компании, составление регулярных отчетов, оценка поведения посетителей сайта во время изменений в дизайне или функционале.

— Часто приходится делать быстрый ad hoc-анализ «на коленке», мониторить поведение пользователей на сайте и информировать о проблемах. Часто: просто проверка гипотезы и мое личное «а что если?..». Результаты таких случайных отчетов я быстро отсылала начальству — и это помогало накануне больших встреч с отделами компании или партнерами.

Перепрофилироваться Кристина смогла за несколько месяцев. В основном с помощью онлайн-курсов и видеоуроков на YouTube.

— Чтобы стать бизнес-аналитиком, нужно изучить SQL. Это очень простой язык программирования. Конечно же, нужно также знать Excel. Сейчас я использую в работе и сервис Tableau.

Как только в резюме Кристины появились пройденные курсы по Excel и SQL, она начала активно искать работу. Решила все делать сама: ходила по ярмаркам вакансий и искала предложения на тематических польских ресурсах. Рассылала резюме и писала мотивационные письма для работодателей. Поиски работы длились около 45 дней.

Кристина отослала свое резюме примерно в 150 мест и сходила на 20 собеседований, прежде чем найти работу младшим бизнес-аналитиком в одной из крупнейших в Польше турфирм.

— То, что у меня диплом магистра физики, никого не интересовало. Скорее, реакция работодателей была такой: она смогла разобраться в физике и оптике, сможет разобраться и в бизнес-анализе.

Вскоре Кристина познакомилась со своим будущим мужем, и ему предложили работу в Германии. Так девушка переехала в Мюнхен.

«Потеряла два месяца зарплаты из-за бюрократии»

Поиски работы в Германии оказались более успешными, чем в Польше: уже через 17 дней она получила позицию бизнес-аналитика в интернет-магазине.

— У меня сложилось впечатление, что в Германии большой дефицит кадров. Например, мы искали двух людей на позицию веб-аналитика. Работодатель был даже готов открыть рабочую визу, но на поиски нужного человека ушло несколько месяцев!

Но сложность возникла с оформлением документов. В Германии сейчас наплыв иммигрантов, и поэтому миграционные службы работают довольно медленно.

— В иммиграционном офисе не могли понять, что значит моя профессия, и неправильно ее описали. В итоге из-за бюрократической тягомотины я начала работать только в конце декабря, хотя переехала еще в сентябре. В итоге я потеряла 2 месяца зарплаты.

Переезжала Кристина в Германию по визе для поиска работы, но ее мечта — BlueCard. BlueCard выдается высококвалифицированным работникам: врачам, учителям и IT-работникам. По ней через 26 месяцев можно подавать документы на ПМЖ, тогда как по рабочей визе это можно сделать только через 60 месяцев.

В какой-то момент Кристина с будущим мужем решили, что нужно переходить на следующий этап: заключать официальный брак и заводить ребенка. Так получилось, что девушка ушла с работы в декрет.

— Мой муж — гражданин Германии, поэтому с визой невесты моя жизнь была бы намного проще. Но мы даже не думали про такой вариант, когда я получала документы. Теперь все иммиграционные дела у меня занимают 15 минут. Только потому что я жена немца.

«В Германии в ясли записываются еще беременными»

Когда ребенку было 2 месяца, семья переехала в Регенсбург — город тоже находится в Баварии, но он намного меньше Мюнхена.

— Нам обоим Мюнхен не понравился: там плохие перспективы и по работе, и по жилью. Это огромнейший город со сложным транспортным сообщением, постоянными пробками и странным климатом, — рассказывает Кристина. — Конечно, Мюнхен — хороший транспортный хаб. Оттуда удобно ездить в горы, чтобы покататься на лыжах, Австрия и Италия недалеко. Но… Все необоснованно дорого. Ездила в командировку в Берлин, увидела там кофе за евро — и так обрадовалась! В Мюнхене ты отдашь за чашку минимум 2,5 евро.

В Германии декретный отпуск можно взять на срок от года до трех. Женщина работает до 36-й недели. Первые шесть недель декретного отпуска оплачивает работодатель, потом — государство. Уволить женщину в декретном нельзя.

— Если ты берешь декрет на один год, то тебе выплачивают 67% от средней заработной платы за год. Если на два года — 30% от зарплаты, а третий год — без выплат вообще. Зато будет медицинская страховка.

В Баварии большая напряженка с яслями и детскими садами. Люди записывают туда своих будущих детей еще во время беременности.

— Недавно сыну исполнился год, и мой декретный закончился. Нам невероятно повезло, и место в яслях для нашего ребенка нашлось. Сейчас он в яслях 7 часов, и с этого месяца я планирую пойти работать на полставки.

«Немцы меньше трясутся над детьми»

— Мне сложно говорить о разнице в отношении к детям, потому что у меня слишком маленький ребенок. Но по моим наблюдениям, немцы меньше трясутся над детьми. На детской площадке я часто вижу, как дети ползают с расстегнутыми куртками и без шапки. Если ты видишь укутанного с ног до головы ребенка, за которым бежит его мама, то рано или поздно услышишь от них русскую речь.

В Германий бить детей — противозаконно. Любой человек может сообщить в местное управление по делам молодежи, если видит, что над ребенком издеваются. Тогда в семью придет проверка. Если увидят, что сосед избивает соседку, то тоже позвонят, правда, в другую инстанцию.

Однако такая практика не значит, что ребенка заберут прямо с порога, утверждает Кристина. Если нет доказательств, принимать заявление на веру не будут — особенно если семья не попала в список проблемных.

— Мы в семье против насилия и совсем такое не практикуем. Максимум, что я делала — несколько раз повышала на ребенка голос, когда он совсем садился на голову. Но потом мне было очень стыдно, ведь все-таки он совсем маленький и родной.

«Я не хочу, чтобы сын активно пользовался русским»

Кристина разговаривает со своим сыном по-английски. Решение это далось девушке нелегко. Поначалу она хотела передавать ему белорусский язык. В результате долгих обсуждений с мужем она поняла, что белорусский ребенку, скорее всего, не пригодится.

— Я смотрю на вещи реалистично. Если что-то для меня имеет историческую ценность — так это мое дело. А у сына будет другая жизнь, другие реалии, другая страна рождения. В качестве декоративного белорусский будет неплох. Но удастся ли найти на этом языке книгу, которая пригодится для учебы или работы? Вряд ли. Не думаю, что я смогу его увлечь Короткевичем в оригинале. Хорошо, если у меня получится научить его кириллице в принципе.

Кристина не согласна с утверждением, что только на родном языке можно выразить любовь: со своим мужем она говорит по-английски.

— Что я поняла за годы своей жизни и работы в журналистике, так это то, что я не хочу, чтобы мой сын активно пользовался русским. Когда вы учите человека языку, вы автоматически даете ему круг общения, шуточки, тип юмора. Дав сыну русский язык, я объединю его со всеми теми, кто все эти вещи понимает. Его автоматически припишут к русским. Люди не будут разбираться, что ты из Беларуси, и начнут говорить: «Наш человек».

Однако совсем отказываться от изучения родных для нее языков Кристина не планирует. В скором времени она будет вводить пару часов русского в неделю, чтобы сын понимал язык и мог говорить со своей бабушкой. Но, как признается девушка, это тяжело.

— Поддерживать даже два языка — это адский труд, — признается Кристина. — Я выучила много-много песенок по-английски и по-немецки, разные пальчиковые игры. Еще учу немного ребенка жестовому языку, потому что жесты проще запоминаются. Мы стараемся дать ему всевозможные инструменты для коммуникации, а вот какой он будет выбирать — его право.

Кристина понимает риски: дети-билингвы (а от папы и его семьи сын слышит немецкий язык) начинают говорить немного позже. Сейчас ее годовалый сын говорит несколько слов. В основном это «da» — «здесь» по-немецки, «мама», «папа», «duck» — «утка» по-английски.

— Бывает, меня грызут сомнения: я хорошо говорю по-английски, но все же я не носитель языка. Но муж меня поддерживает: считает, что английский сыну больше пригодится в жизни и в будущем, которого бы мы для него хотели.

Теги: Гомель, Минск