«Кому нужно метро в деревне?». Местные жители получили уведомления о сносе усадеб на Богдановича

Источник материала:

Судьба усадебной застройки Сельхозпоселка пока еще не решена — чиновники дали надежду на то, что массового сноса Минска решили не сносить Сельхозпоселок">не будет, ПДП пересмотрят. Это подвешенное состояние уже порядком измотало людей, которые вынуждены ежедневно думать о том, что их жизнь, возможно, круто изменится. Переживают и спорят на кухнях даже те, кто готов поменять дом на квартиру. Но лучше уж жить надеждой, чем достать из почтового ящика уведомление, уверена Настасья, которая в начале марта узнала о сносе их дома на Богдановича, 234. «Мы паглядзелі, што за грошы, якія нам прапанавалі, зможам на ўсіх купіць адну кватэру на семярых альбо тры пакоі ў камуналцы. Але хіба можна гэтым замяніць пяць пакояў у сваёй хаце, двор, дзедавы вішні, заснежаныя шыбы ўзімку?», — искренне недоумевает Настасья Матяш и дает понять, что к переменам ее семья не готова.

О судьбе дома на Богдановича и всей улицы в целом — в материале REALTY.TUT.BY.

«Пад гнётам зносу жывём з 1972 года»

Сельхозпоселок находится в Советском районе Минска, в границах улиц Беды, Некрасова, Халтурина и Олешева. Здесь в основном расположена усадебная застройка, судьба которой не решена до сих пор. Последнее ПДП по этому району было принято в 2016 году, оно пока и действует. Это значит, что угроза сноса нескольких сотен домов остается.

Есть вероятность, что ПДП пересмотрят и часть усадеб попытаются сохранить, но уже сейчас понятно, кому в любом случае придется уехать. Речь об улице Богдановича — здесь пойдет третья ветка метро, под которую расширят и саму улицу. И снос тут неизбежен. Намерение города подтверждается уведомлениями, которые стали получать люди, живущие в районе строительства новой ветки метрополитена.

Одной из первых решение о сносе получила Настасья Матяш. Молодая женщина говорит, что за это время семья успела и наплакаться, и поспорить. Первые эмоции уже улеглись, но чернышевское «что делать?» никак не идет из головы.

— Наш дом строил отец в 1955 году, — говорит мама Настасьи Жанна Евгеньевна. — У папы, профсоюзного деятеля и работника полиграфии, был тогда выбор: квартира на Круглой площади (коренные минчане до сих пор так называют площадь Победы. — Прим.TUT.BY) или участок в Минске. Отец выбрал землю, потому что был из семьи крепких крестьян, которых раскулачили, и у него, естественно, была хозяйственная жилка. Это сейчас говорят про аренду земли, но в те времена ему давали участок в бессрочное пользование.

— То бок, мы не прыйшлі сюды як нейкія захопнікі, — подчеркивает Настасья.

Участок деду Настасьи дали на 6 соток. Дом сначала был 90 квадратных метров, но со временем, как росла семья, что-то к нему пристраивалось. В 2000 году, после смерти дедушки, дом был разделен на две квартиры между мамой Настасьи и братом.

В квартире № 2 прописано семь человек: Жанна Евгеньевна, ее старшая дочь Настасья с мужем и двумя сыновьями, а также младшая дочь с мужем. Площадь — 77,7 квадратных метров. Свою квартиру Жанна Евгеньевна разделила на три доли — поровну между собой и дочерьми.

Женщины вспоминают, сколько труда им пришлось вложить в свой дом. Сейчас, говорит Настасья, никто этого не оценит.

— Багдановіча — адна з цэнтральных вуліц, але каналізацыі тут няма. То бок, мы ўсе ўмовы самі для сябе здабывалі, за свае грошы. Сама з мужам рыла калодзеж. Горад нам усё жыццё не дапамагаў, наадварот, недзе нават і палкі ў колы ставіў. Тут жа нават цвік нельга ўбіць без дазволу адміністрацыі Савецкага раёну. Яны нам дыктуюць, якім мусіць быць плот, забараняюць рабіць прыбудовы. Калі нам фактычна не было дзе жыць і паўстала пытанне хоць адзін пакой прыбудаваць, то вырашылася ўсё цаной мамінага здароўя, якой амаль год прыйшлося абіваць парогі. Галоўны архітэктар раёну доўга ўпіраўся, адно ж даў дазвол на прыбудову. У чыноўнікаў адна пазіцыя: «ўсё адно вас знясуць, а нам потым прыйдзецца ўсё кампенсаваць». І пад гнётам зносу мы жывём з 1972 года.

Жанна Евгеньевна вспоминает, что первое уведомление о возможном сносе пришло из ГАИ в 1972 году. Дом у них угловой, стоит на пересечении Богдановича с Лукьяновича.

— Тогда хотели снести два дома — наш и соседей, — потому что нужно было расширить перекресток. Но поскольку денег на снос не нашли, так нас и оставили. Вот и сейчас мы скептически относимся к этому уведомлению. В ответ на него нужно написать заявление о том, что мы соглашаемся со сносом и просим дать компенсацию. Но мы же не согласны!

— Ёсць 44-ы артыкул Канстытуцыі, які гарантуе права на ўласнасць. Дом — наша ўласнасць. Паводле закону, выманне ўласнасці можа адбыцца толькі дзеля грамадскай неабходнасці. Але мы не разумеем, якая грамадская неабходнасць пабудаваць у прыватным сектары станцыю метро?! Гэта трэба ўбухаць такія грошы ў станцыю, якая не будзе выкарыстоўвацца. Казалі, што адзін кіламетр лініі каштуе аграмадныя грошы (225 миллинов рублей. — Прим. TUT.BY). Ну вось колькі тут людзей жыве? Нас жа зносяць не дзеля пашырэння вуліцы, а з-за будоўлі метрапалітэна.

— А следующая станция по плану у них «Зеленый Луг» на улице Широкой, где в основном одни девятиэтажки и ЛЭП, — замечает Жанна Евгеньевна. — Кому там метро нужно? В письме пишут, что сносят нас под госнужды. Но госнужды — это чиновничье дело. Это им нужно, но зачем? В этом тоже нужно разбираться. Нужно смотреть финансовые документы, метро стоит миллионы долларов…

Жанна Евгеньевна вспоминает общественное обсуждение ПДП их района, которое было в 2016 году, и хоть обещали массовый снос, за три года так пока ничего и не произошло.

— Я на этом обсуждении подходила к администрации района и мне ответили, что эти планы на перспективу. Но я перспективы не вижу…

«Я не ведаю, як вось гэтае маё жыццё можна ацаніць»

Обе женщины понимают, что за них уже все решили. Теперь надо думать, как с этим жить.

— Пасля гэтага ліста мы не можам нічога ўжо рабіць у сваёй хаце. У нас дах пацёк, і яго цяпер нельга перакрыць. А яшчэ за месяц мы павінны выбраць від кампенсацыі: кватэру альбо грошы. Але мы не ведаем, што канкрэтна прапануюць, рэальных варыянтаў няма — гэта што браць ката ў меху. Дык як я магу нешта абраць і ўжо на штосьці пагадзіцца? Мы за гэтыя пару тыдняў і сварыліся нават, бо ўвесь час пра гэта думаем, — говорит Настасья.

— Причем нам предложили только два варианта компенсации: квартиру и деньги, а по закону их четыре. Еще должны предлагать участок, на котором можем построиться, плюс денежная компенсация на строительство дома, или участок, на который они перенесут наш дом. В реальности же предлагают только два, с абсолютно непонятной оценкой нашего дома.

Оценка квартиры № 2 была еще до уведомления о сносе, говорит Жанна Евгеньевна и объясняет, почему они не восприняли это всерьез.

— Пришла женщина, сказала, что просто посмотрит, что сначала город хочет просто оценить, потянет ли этот снос. Еще говорила, что когда снос будет, то будет совершенно другая оценка. Оказалось, что все не так.

Настасья объясняет:

— Муж размаўляў з адмыслоўцамі, якія робяць незалежную ацэнку, хацеў замовіць, каб было ясна, колькі рэальна каштуе наша хата. Яму сказалі, што гэта не мае ніякага сэнсу, бо ні на што ўжо не паўплывае. Нават калі мы захочам судзіцца, зусім не абавязкова, што суд улічыць звесткі незалежнай ацэнкі. «Трэба было раней», сказали нам. Так што тая ацэнка, якая «яшчэ ніякая не ацэнка, а проста так» — і была самая галоўная.

— Почему вы решили, что вам на семерых дадут одну квартиру?

— После того, как получили решение о сносе, поехали в Дирекцию строительства минского метрополитена — они нас будет сносить и расселять, — рассказала Жанна Евгеньевна. —  Нам назвали сумму предварительной оценки нашего дома и участка и сказали, что взамен мы можем рассчитывать на однокомнатную квартиру. Хотя мы даже не знали, что визит той женщины и будет считаться предварительной оценкой.

— А денежная компенсация?

— Мы паглядзелі, што калі мы возьмем кампенсацыю, то за гэтыя грошы зможам набыць аднапакаёўку (не самую танную, але і далёка не самую дарагую, такі кошт кватэраў на рынку) — замест нашага пяціпакаёвага дома. Калі мы абярэм жылплошчу, а не грашовую кампенсацыю, то нам дадуць з разліку 15 метраў на чалавека — але на ўсіх адну кватэру, так сказалі ў метрапалітэне. Пра пяціпакаёвыя кватэры я нічога не чула, значыць, гэта будзе самая танная з усіх магчымых (бо танна ацэненая хата) чатырохпакаёвая, а гэта для нас значнае пагаршэнне ўмоваў, бо ёсць розніца, пяць пакояў на тры сям'і ці чатыры. Нам сказалі, што не дадуць, напрыклад, дзве кватэры ці тры, хоць у нас тры ўласніцы.

Альбо за гэтыя грошы можна яшчэ купіць тры пакоі ў камуналцы… І ніхто не паглядзеў, што зараз у нас пяць пакояў, на падворку можна паставіць дзве машыны, а то і тры, ёсць клеці, дзе пакідаем ровары.

І на жаль, ніхто не ўлічвае адзін важны момант: псіхалогія людзей, якія жывуць у сваіх аднапавярховых забудовах, зусім іншая, чым у тых, хто жыве ў шматкватэрных вышынных дамах.

Я баюся пад'ездаў, ліфтоў, баюся выходзіць на гаўбец у высокіх дамах. Я 43 гады жыву так: у траўні ўваходныя дзверы адчыняюцца — і ўсё гэта мая прастора, якая абмяжоўваецца плотам, а не сценамі пакоя. У кватэрах ў мяне з'яўляецца трывога. У мяне псіхалагічная мяжа майго — яна ідзе па плоце. І вось у траўні ў нас дзверы адчыняюцца і недзе ў кастрычніку зачыняюцца.

Я выскачыла, пасядзела ў фатэльчыку на сонейцы, крышку памедытавала, забегла ў хату, зварыла кавы; ўзімку сцежкі пачысціла, увосень ходнікі падмяла…

Я не прыйшла сюды як захопніца — горад даў гэтую зямлю майму дзеду. Бабуля мая залазіла на гараж і там загарала. То бок, гэта не сельскае жыццё, не, мы — нармальныя гарадскія людзі.

У нас шмат сваякоў у Мінску, і ўсе ў кватэрах жывуць. І наша хата заўсёды была як нейкая база, як сапраўдны радавы дом. У нас тут пограб ёсць адзін, другі. Бывала, сваякі пакідалі ў нас сваю бульбу на зіму…

— Настасся, якую б кампенсацыю вы палічылі годнай за ўсё гэта?

— Па-першае, у мяне дзіця вучыцца ў гімназіі № 23. Адсюль туды я яго давожу за дзесяць хвілін. Самастойна ён туды заедзе за 25. Мне трэба, каб я магла і далей вучыць сына ў гэтай гімназіі. Таму гэта мусіць быць Савецкі раён, і гэта павінна быць адэкватна паводле пакояў. Я разумею, што мне ніхто не дасць пограбу, напрыклад, але гэта павінна быць нармальная кватэра. Большаму майму сыну 19 гадоў. Яны з малодшым сынам прызвычаіліся, што ў кожнага ёсць свой пакой.

Жанна Евгеньевна говорит, что рассматривает только квартал Коласа — Восточной — Олешева — Лукьяновича, который сейчас активно застраивается, и заявление будет писать именно в этот район.

Свое «во-вторых» Настасья повернула к тому, что любая компенсация от города не восполнит того, что есть у нее сейчас. Она взяла стопку черно-белых фото. Там отпечатаны кадры ее счастья — папа с пластинкой в руках, собиравший у себя в доме любителей джаза, затянутые инеем окна, сосульки, зацепившиеся за краешек шиферной крыши…

— Прыватны дом — гэта не толькі балдзёж, а і паўсядзённая праца, перарабіць якую немагчыма. Можна проста зранку да вечара рабіць і ўсё роўна не перарабіць ўсяго. Вось тут снегам засыпае нас узімку, вось тут — ледзяшы. Гэта наша жыццё, і я не ведаю, як вось гэтае маё жыццё можна ацаніць. У нас яшчэ шыбы засталіся, якія ўзімку замярзаюць. Паглядзіце, як прыгожа бывае. І як гэта ўсё можна ацаніць у кошт пакоя ў камуналцы? На жаль, вось усяго гэтага ніхто не ўлічвае і не ацэньвае...

***

Уведомление о сносе дома № 234 по Богдановича собственники получили 7 марта. Это стандартная форма решения о предстоящем изъятии земельного участка и сносе дома, которую присылает в таких случаях Мингорисполком.

В решении говорится, что причина сноса — необходимость реализации проекта по строительству объекта «Второй участок третьей линии Минского метрополитена». Реализацией имущественных прав будет заниматься «Дирекция по строительству Минского метрополитена». Правда, оперативного комментария о том, как будут реализовываться имущественные права собственников и какие дома еще пойдут под снос, оперативно выяснить не удалось.

В то же время есть ПДП района, утвержденный в 2016 году. Если руководствоваться этим планом, то ради строительства третьей линии метрополитена пойдут под снос не только три дома на пересечении Богдановича и Лукьяновича, куда входит и дом Настасьи.

Сносить вероятно будут по две линии домов с каждой стороны улицы Богдановича, а это больше сотни усадеб.

В КУП «Дирекция по строительству Минского метрополитена» будет направлен запрос. Ответ будет опубликован.

Теги: Минск