Политтехнолог: Взять и создать из Беларуси 86-й федеральный округ РФ просто так не получится, как бы ни мечталось Кремлю

О будущих зрелищах «БелГазета» побеседовала с известным политтехнологом и политконсультантом Виталием Шкляровым, имеющим богатый опыт участия в избирательных кампаниях в Германии, США, России, Грузии, Украине и других странах.

– Мне кажется, ситуация находится под их полным контролем. Особой смысловой нагрузки избранная схема не несет: от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Решение принималось, как часто бывает, либо под влиянием неких личностных причин, либо от желания отодвинуть президентские выборы на более поздний срок – на фоне событий в Украине, губернаторских потрясений России, смены власти в Армении. Потом, если вдруг у Зеленского ничего не получится, появится повод козырнуть: мол, не все новое и молодое – благо, и не все то золото, что блестит.

Роспуск парламента на 10 месяцев раньше срока – это возможность посмотреть, как в полях будут переизбираться, как будут вести кампанию новые или старые функционеры, и в зависимости от их КПД и политической ситуации составить новую команду.

Целью президентской кампании является удержание власти – с этой точки зрения прагматически выбирается наиболее приемлемый вариант. Часто, однако, политики думают, что чем дольше ты откладываешь важное решение, тем больше времени будет подумать, взвесить, на работу над ошибками. В политиках говорит закамуфлированный страх. Но такие надежды могут не оправдаться. Проведи Порошенко немного иную кампанию, не вводи военное положение в ноябре, слушай больше людей, учитывай ситуацию с рейтингами и неопределенность с Вакарчуком – в общем, проведи выборы месяца на полтора раньше и по-другому, результат мог быть иным.

– А какая цель такого референдума?

– Сроки полномочий были изменены до того. Референдум по изменению Конституции в равной степени и возможен, и носит формальный характер. Мы все понимаем, что в стране существует «вертикаль» власти. Даже урезание парламентских полномочий на 10 месяцев – нарушение Конституции, несоблюдение условий для досрочного роспуска. Но в рамках «смешанной демократии» законы, а тем более Конституция растягиваются вправо-влево под нужды власти. Это такой танец и изящесловие. Спросите любого, например, можно ли переходить улицу на красный свет, и получите ответ «нет». Тем не менее мы это делаем, особенно когда поблизости нет машин.

Так и с Конституцией. Я вас уверяю, большинство избирателей скажет, что менять Конституцию, нарушать Конституцию – плохо. Но не каждый из нас знает глубинные процессы, кроме простой «сермяжной правды» очевидного, поэтому часто политики манипулируют этим принципом и понятием. Посмотрите на Россию: в Конституции прописаны два президентских срока подряд, но мы видели рокировку, поиски преемника, разработку других сценариев, Союзное государство – все, чтобы обойти закон и удержаться у власти.

– Так они уже несколько лет остаются только разговорами.

– Батька, отец, спаситель, защитник нации. Посмотрите на риторику: «я не позволю», «я не дам», «заигрались в демократию», «я сохраню», – в этом смысле ничего не изменилось. С повышением градуса в беларуско-российских отношениях (это главный посыл послания Александра Лукашенко) он пытается играть роль защитника нации, батьки – человека, который в ответе за все, и хорошее, и плохое. Кто, если не он? В таком образе Лукашенко и войдет в президентскую кампанию. Но нестабильность и сменяемость власти в мире, Армения, грузинские выборы в нынешнем году, в которых я участвовал, Хакасия, муниципальные выборы в Москве, президентские выборы в Украине, нарастание конфликта с Россией – все эти кейсы показывают, что 25 лет у власти – большой перебор. Поэтому власти очень важно находить эмоционально и рационально взвешенный ответ на вопрос «почему?». Такая риторика и призвана дать ответ: чтобы защитить, чтобы не разрушить. В этом плане у Лукашенко очень сильный образ, отшлифованный годами; как Кремль эксплуатирует образ «Запад – враг», так и Лукашенко эксплуатирует образ защитника народа. И в него верят, что очень важно.

– Возможно. Но это единственное, на чем может строиться его риторика: других успехов практически нет, не считая IT. Но IT и так уже многократно продано, к тому же эта сфера довольно далека от простого обывателя. Электорат Лукашенко – совершенно другая аудитория, на которую и рассчитана его риторика. При этом нужно отдать Лукашенко должное: так получилось, что именно он сохранил государственность, отстоял независимость – эту риторику он и будет дальше использовать.

– Я думаю, такая угроза не слишком велика. Во-первых, это совершенно не нужно Александру Лукашенко. Он является всенародно избранным президентом, а потому имеет все легитимные и нелегитимные права и средства отстаивать позицию главы государства и страны – при помощи своей личной власти и международного права.

Все-таки Беларусь, во-вторых – не забытая Богом страна неизвестно где, а сооснователь ООН, страна, присутствующая в большинстве международных организаций. Поэтому взять и создать из Республики Беларусь 86-й федеральный округ РФ просто так не получится, как бы ни мечталось Кремлю.

Военный сценарий теоретически возможен, но, как показала Сирия и особенно Украина – это дорого обойдется. Думаю, такое развитие событий найдет мало поддержки среди мирового сообщества и россиян, даже если часть российского населения ментально считает дотируемую Беларусь частью русского мира. Цена вопроса станет слишком высока и для Путина.

Если же рассматривать Союзное государство как сценарий транзита власти, то суверенное государство Беларусь Путину совершенно не нужно: при нем честных выборов в России никогда не было, следовательно, никогда и не будет и в Союзном государстве. В рамках авторитарного режима, в котором пребывает Российская Федерация, страна, которая легко развязывает войны, аннексирует другие государства, в два счета вносятся поправки в действующую Конституцию, два президентских срока легко превратятся в четыре либо найдется рокировка Медведев 2.0. Более того, я не уверен, что весь российский народ поддержит силовой захват Беларуси.

Конечно, в Кремле прорабатывается сценарий использовать Беларусь как плацдарм для дальнейшей легитимации власти Путина, но он только один из многих сценариев, и не факт, что рассматривается в качестве приоритетного для решения проблемы-2024.

При этом я не строю иллюзий относительно того, что Евросоюз или США сильно озаботятся защитой Беларуси. Этого не случилось в нужной степени с Украиной, тем более не случится с Беларусью, которая не представляет стратегического интереса для Америки, по крайней мере, в нынешнем своем состоянии.

Да, сейчас нашла коса на камень: из-за усталости Владимира Путина в общении с Александром Лукашенко, уменьшения «финансового пирога» России, изоляции, некоторых политических шагов Лукашенко – например, введения 30-дневного безвиза. Но напомню, такой ритуальный танец в отношениях происходит практически каждый год, в декабре, из-за цены на газ, из-за задолженности и неумения или нежелания договариваться. Тем не менее, вопрос всегда решался – лучшим или худшим сценарием для Республики Беларусь. И в этот раз решится.

– Пресс-секретарь не очень далека от истины, говоря про диктатуру как бренд. Что такое диктатура? Тотальный контроль, желание власти контролировать территорию и общество, ее монополия не только в политике, но и в экономике… Если рассматривать диктатуру как залог сохранения власти, то это совершенно понятная и даже правильная стратегия. Если цель государства – развитие и эволюция, сменяемость власти, поиск новых лиц и трансфер власти, тогда это совершенно неприемлемая стратегия. Когда цель государства, как в России, – удержание власти, сохранение контроля и статуса-кво, тогда, наверное, Эйсмонт очень красиво и самоиронично назвала диктатуру «нашим брендом». Слово «диктатура» заряжено негативно и вызывает у большинства отрицательную реакцию, но беларуская власть вложила в это понятие совершенно другие смыслы. Возможно, Эйсмонт сделала оговорку по Фрейду; скорее всего, речь шла не про диктатуру как бренд, а про постоянство, контроль, несменяемость, – в общем, стабильность как бренд. В данном случае стабильность ассоциируется не с достатком, не с мифической для населения независимостью и свободой, а с отсутствием военных и политических потрясений. И в этом смысле она права: где вы еще найдете президента, который 24 года находится у власти?

– Не думаю. Он четко работает в своей парадигме. Врожденная страсть к тотальному контролю характерна для всей политической системы Советского Союза, характерна для Лукашенко и политиков советского поколения. Любые пространства и любые территории, где нет контроля, чиновников, табличек, милицейского патруля, где отсутствует забор, а человек чувствует себя свободно, люди такого менталитета расценивают как потенциальную угрозу или анархизм.

До недавнего времени Куропаты являлись местом, свободным от государственного вмешательства. Так не могло продолжаться. Вмешательство государственной машины в Куропаты было вопросом времени. Безусловно, власть попытается отыграться и сделать в урочище мемориал. К сожалению, там, где должна расти трава, мы кладем асфальт. Как обычно.

– Отчасти корректно. В 1994г. Лукашенко тоже на волне протестного голосования разгромно победил старую номенклатуру в лице Вячеслава Кебича. Во втором туре Кебич по сравнению с Лукашенко смотрелся как старая номенклатура, равно как и Порошенко по сравнению с Зеленским. Зеленский пришел на новой волне, против всего старого, с риторикой народа: смех, юмор, а не политизированный язык типичного системного политика-бюрократа. Зеленский пришел извне, как новичок, как и Лукашенко пришел ниоткуда. Действительно, можно провести много параллелей.

Мы недооцениваем роль места и времени в политике. Для меня новый президент Зеленский- такой Обама Украины. Первый афроамериканский президент, с которым мне выпала честь поработать, пришел ниоткуда, самый молодой в истории: несколько месяцев проработал в Конгрессе и сразу же попал на Олимп власти. Таких примеров достаточно много. В наше время – время запроса на перемены, огромной усталости от старых лиц, которые по 30 лет сидят во власти, неэффективны и несовременны – мы наблюдаем масштабное, эпохальное перерождение. Ведь первые годы Лукашенко или даже Путина тоже невероятно любили – настолько он отличался риторикой и манерами от старой гвардии.