Содружество независимых диспетчеров

Если неформальный саммит СНГ запомнился только туркменским конным цирком на Красной площади во время парада Победы, явленным туркменским скакуном словно лишь для того, чтобы показать чуждость Ашхабада, то параллельным заседанием ОДКБ мир и вовсе заинтересовался лишь благодаря Александру Лукашенко. Или даже скорее благодаря Курманбеку Бакиеву, который, судя по всему, историю своего участия в таких мероприятиях уже исчерпал. И рассказ Лукашенко о заседании был исполнен той запальчивости, которая сама по себе может придать никем не замеченному саммиту забытый символизм.

 

Нет оснований сомневаться, что именно благодаря Лукашенко киргизская тема обрела в рамках ОДКБ столь мощное звучание. В ситуации белорусского лидера было, как всегда, очень своевременно обратить внимание на некоторые несуразицы в существовании этой структуры. Ведь

 

сколько звучало опасений, что ОДКБ на самом деле призвана оградить лидеров содружества от оранжевой опасности, и вот эта самая опасность нежданно-негаданно охватила страну, состоящую в военном блоке.

Едва ли Лукашенко полагал, что эта структура в таком плане заработает всерьез. Но в киргизском случае удовлетворение происходящим столь явственно читалось на лице Кремля, что у Лукашенко просто не оставалось другого выхода – только спасать Бакиева собственными, безо всякого ОДКБ, силами, и обратить на этот факт внимание всех товарищей по оружию.

 

И получилось интересно и образно.

 

При всем сложном отношении каждой (за исключением Белоруссии) страны к режиму Бакиева, радоваться подобному развитию событий на московский манер никто не стал. Астана к этому времени уже почти объявила Назарбаева не только пожизненным, но и едва ли не посмертным президентом страны, полагая это достойным и актуальным ответом на молниеносные киргизские сюжеты. Так уж устроено Содружество, что каждый лидер имел все основания счесть эти сюжеты в высшей степени поучительными, и потому формулировка насчет неконституционной смены власти нашла отзвук в каждом властительном сердце.

 

В отношении Москвы это, конечно, вызовом не было: напрягать отношения по совершенно не стоящему этого поводу тоже никто не собирался, за исключением, естественно, того же Лукашенко. Но демарш как-то сам собой получился. И Москве на такую интерпретацию очередной киргизской революции пришлось соглашаться. Полагая, что цена за полученное в бишкекском апреле удовольствие не столь и высока. Что вполне соответствует истине. Но только сегодня.

 

Дело не только в том, что Лукашенко, как водится, нашел удачный момент, для того чтобы уколоть Москву. Но и в том, что каждый, представленный и в ОДКБ, и шире, в СНГ в целом, мотивацию Лукашенко понимает так отчетливо, как можно понимать только мотивацию собственную.

 

Курманбек Бакиев стал в кремлевском восприятии едва ли не киргизским Виктором Ющенко. Как было принято считать, из-за своей благосклонности к американской военной базе. Однако куда более конкретную неприязнь он вызывал не только склонностью брать деньги и у Москвы, и у Вашингтона (это было забавно, но понятно и простительно), сколько приверженностью до боли знакомым схемам. Скажем, пользуясь единством таможенного пространства, он получаемую из России беспошлинную нефть с успехом торговал в узбекском, в частности, направлении. С понятной выгодой для заинтересованных агентов по обе стороны отсутствующей таможенной границы.

 

Кремль уже не раз имел возможность убедиться, что степень оптимальной близости с бывшими братьями вычислить практически невозможно. Та точка, в которой действие гармонично равно противодействию, благодаря чему и можно было найти необходимый для нормальных отношений баланс, пролетается стремительно, так что ни остановиться, ни задуматься.

И то, что любое охлаждение уже через неделю сменяется трескучим морозом, понятно: такова природа инерции в таких моделях. Интереснее то, что происходит, наоборот, при сближении.

 

Неслучайно победоносное развитие отношений с Украиной просто-таки текстуально напоминает старый белорусский сценарий времен невиданного братства. За одним исключением: Янукович не хочет быть президентом пространства от Чопа до Владивостока, но это в данном случае непринципиально: время больше не располагает к сантиментам. Черноморский флот на века в Севастополе – это создание союзного государства России и Белоруссии сегодня. То есть, по сути, ничего. Зато отмена пошлин на газ для Украины – это то же таможенное единство белорусской территории, по которой без обременительной калькуляции текла широким потоком российская нефть, останавливаясь частично для переработки на белорусском нефтекомплексе. И даже терминология одна и та же – труба. Там «Белтрансгаз», здесь ГТС Украины. Ставки, правда, совсем другие, они теперь выросли в десятки раз, но суть удивительно схожа: основа нашей дружбы – это поистине бестаможенное пространство.

 

Чем оно кончилось с Лукашенко, известно. Менее известно то, что прославленный характер братского лидера, на который принято все списывать, здесь ни при чем. Все объективно. И когда Лукашенко запальчиво обещал в середине 90-х рассказать всему миру о том, сколько на самом деле через Белоруссию идет неучтенной нефти, у него, конечно, сдали нервы. Это характер, да. А вот то, что при этой схеме любому дружескому лидеру уготована роль диспетчера, пусть и высокооплачиваемого, вытекает из самой модели постсоветских отношений.

 

И тут вариантов немного. Можно обижаться, можно брать деньги за изгнание американской военной базы и за дополнительные американские деньги ее оставлять на месте, но то, что по-прежнему из России идет по дешевке, можно самым взаимовыгодным образом перепродавать. Это не просто формула – это аллегория отношений. Но рано или поздно роль диспетчера перестает удовлетворять любого партнера, не только Лукашенко: в страсти к превращению прибыли в сверхприбыль все коллеги, собирающиеся на бессмысленные с виду саммиты, устроены примерно одинаково, отличаются лишь аппетиты, но и они растут схожими темпами. И что-то ломается. Как в прекрасных поначалу отношениях с Курманбеком Бакиевым. Или Эмомали Рахмоном.

 

И дело не в Януковиче, который будто бы все готов сегодня сдать. И не в расколе Украины на запад и восток. Если он за немалые бонусы и готов быть диспетчером, в Украине достаточно много людей, в том числе и на таком родном нам востоке, которым это совершенно не улыбается. Янукович легко может менять свои тылы, отдаляться от Рината Ахметова и ставить на большого газового друга Кремля Дмитрия Фирташа. Но очень скоро он будет вынужден развивать идейное наследство своего белорусского коллеги и ту мысль, которую он недавно озвучил в Страсбурге: в принципе подход к Южной Осетии и Косово должен быть един. Это не надо путать с готовностью присоединиться в деле признания Цхинвали к Никарагуа и ХАМАСу. Это все то же, очень знакомое: торгуемся.

 

Украина бросает на европейский стол то же, что когда-то бросила Белоруссия: «навеки с Россией». Ход за Западом. Необязательно завтра. Время есть, но оно не бесконечно.

Поэтому так спешит Москва. Бог с ней, с той точкой, в которой отношения могут быть стабильными и гармоничными. Взять все что можно, даже то, что потом частично придется, может быть, отдавать, как отдавала «Татнефть» свои украинские заводы при Ющенко. Но это будет потом. А миллион долларов в день (примерно столько распиливалось, по некоторым оценкам, во времена «Росукрэнерго») уже сегодня. И завтра. За послезавтра уже никто не поручится. Москва уже знает, как ветрено братство диспетчеров.

 

Когда-то СНГ было принято определять разноскоростной интеграцией. Когда с интеграцией все стало предельно и прискорбно ясно, осталась лишь разная степень бестаможенности, которая на самом деле является стоимостным выражением готовности в данный конкретный момент быть топ-менеджером московского холдинга. Сегодня эпоха Януковича. Сегодня он – то СНГ, которое Кремль потерял. Только в ОДКБ Украина, вероятно, все-таки не войдет. Он, кажется, не нужен теперь не только ей. И не только потому, что послал вверенные подразделения спасать Бакиева.