Андрей Климов: Власть в Беларуси сменится по польскому варианту

"Я не представлял, что пройду три тюрьмы, защищая Конституцию"
 
- Как в начале 90-х становились предпринимателями?
 
- Я, как и многие, начинал в конце 80-х с поездок в Польшу. С сумками, набитыми стиральным порошком, фотоаппаратами, водкой. Когда я в Бяло-Подляске разложил свой товар и продал его за час, я понял - это мое. Больших денег я не заработал, но мы смогли купить, что нужно было для семьи - в советские времена на зарплату прожить было очень трудно.
 
- Из сотен тысяч "челночников" бизнесменами стали немногие. Лишь небольшой процент из них смогли сделать шаг вперед, в настоящий бизнес. У вас это произошло случайно или это был осознанный шаг?
 
- Это было осознанное решение. На четвертом курсе юрфака БГУ я понял, что могу. Я бросил университет, открыл свою фирму, нанял юриста, и все пошло. Мы занимались продажей недвижимости.
 
- Кроме бизнеса, вы довольно быстро пошли в общественно-политическую сферу. Вы учредили "Газету Андрея Климова", которая, насколько я помню, стремилась занять пустующую тогда нишу желтоватого издания…
 
- К тому времени у меня уже был опыт сотрудничества с компанией "Эридан" покойного Александра Потупы. Он тогда успешно занимался издательской деятельностью, и я тоже пытался на этом заработать.
 
- Ваше следующее решение было пойти в политику. Вы представляли тогда, что это означает в Беларуси, понимали, с чем столкнетесь?
 
- Я пошел в политику, потому что в бизнесе мне стало скучно. И поскольку я начинал свое образование с изучения законов, то работа в парламенте не представлялась мне чем-то загадочным.
 
Однако то, что произошло потом, в конце 96-го года, никакого отношения к парламенту, к законодательной деятельности не имеет. Скажем так, я не был к этому готов. Я вообще не представлял, что такое возможно, что я пройду три тюрьмы, защищая Конституцию. Это мне в самом дурном сне не могло присниться. В детстве я об этом не мечтал. Я могу только пожалеть о том, что мне в жизни пришлось это испытать.
 
"Иван Титенков производил впечатление человека делового, немногословного и порядочного"
 
 
- То есть вы не представляли, куда идете и насколько это серьезно?
 
- Я не представлял, с кем имею дело. В 1994 году, когда принимал решение идти в парламент, я уже был знаком с некоторыми людьми из команды Лукашенко (Синицын, Титенков), думал о возможности какого-то общего бизнеса...
 
- Вы имели с ними общий бизнес?
 
- Пытался, скажем так. Но опыт был неудачным. Скорее, они использовали мои наработки в собственных интересах. Но эти люди никоим образом не дали мне повод задуматься о том, какая власть устанавливается в стране. Леонид Синицын вообще выглядел робким интеллигентом. Иван Титенков производил впечатление человека делового, немногословного и порядочного, отвечающего за свои слова и поступки. А Лукашенко произвел на меня благоприятное впечатление, когда назначил мэром Минска Ермошина - именно того человека, который должен был быть на этом месте.
 
И мое представление о работе в парламенте было таким, как это происходит в США и Европе. Я планировал, что в первом созыве я буду знакомиться, набираться опыта, в следующем уже, может быть, буду создавать какую-то фракцию, предлагать свои законопроекты.
 
Но я отнюдь не собирался бросаться грудью на амбразуру, защищать Конституцию и демократию - поскольку тогда я думал, что в этом нет никакой необходимости. Люди у нас вменяемые, страна мирная.
 
- То есть, как и многие в том Верховном Совете (те же аграрии, коммунисты), вы фактически в 1996 году стали оппозиционером поневоле?
 
- До последнего момента Лукашенко не производил впечатление человека, который собирается распустить парламент. Происходило общение между ветвями власти, Лукашенко приходил на заседания, участвовал в дискуссиях…
 
- Чем вы можете объяснить, что из семидесяти депутатов, которые подписали заявление об импичменте Лукашенко, посадили только вас? Вы не были ни руководителем партии, ни лидером фракции…
 
- Пока я не смогу поговорить на эту тему лично с Лукашенко, пока я не изучу архивы спецслужб по этому делу, я не могу ответить на ваш вопрос. Более того, чем дальше от того периода, тем больше я понимаю, что был вписан в историю, которая проходила независимо от меня. Единственное, в чем я не сомневаюсь: мой арест не прошел мимо Александра Лукашенко.
 
"Ничего, кроме искалеченной души, человек из тюрьмы не выносит"
 
 
- Следующий вопрос довольно банальный, но я обязан его задать. Чему может научить тюрьма?
 
- Ничему хорошему. Ничему хорошему отрицательный опыт не учит. В третьей строфе "Божественной комедии" Данте как раз про это и сказано - что лучше такой опыт не переживать. Ничего, кроме искалеченной души, человек из тюрьмы не выносит. Такого опыта, опыта умирания в тюрьме, я никому не желаю. Меньше всего в жизни я хотел бы хвастать или анализировать на людях мною пережитое.
 
Сам я не герой, я не родился Маратом Казеем. И для меня подобное испытание - это тяжелое бремя, в том числе психологическое. А то, что я узнал про людей в тюрьме, не прибавило мне оптимизма и любви к человеку. К тому же были конкретные угрозы со стороны власти. Поэтому разочарование было по многим моментам, в том числе и в том, какая у нас власть.
 
- Тюрьма по-разному влияет на людей. Как вы изменились после трех отсидок?
 
- В худшую сторону. Я не стал добрее, я не стал умнее.
 
После последнего срока я решил взять паузу, поскольку личный мотив - это не лучший повод для занятия политической деятельностью. Я стал реже давать интервью, как вы видите, с неохотой согласился на интервью с вами. Я стал более осторожен в оценках - только потому, что этот опыт научил меня пониманию того, что в жизни не все так однозначно.
 
"В тюрьме меня спросили:  "какого х.. ты сюда приперся?"
 
 
- Хорошо, если вы все поняли в тюрьме, как вас угораздило попасть туда снова?
 
- В тюрьме я сидел три раза. Первый раз - с 1998 по 2002гг., второй раз - с 2005- 2006гг. и третий раз - в 2007-2008-м.
 
Вообще же ваш вопрос настолько же несуразный, как и вопрос, который мне задал начальник Мозырской колонии строгого режима, когда я был туда доставлен этапом. Он меня спросил: какого х.. ты сюда приперся?
 
Поэтому единственно разумное, что я могу вам ответить - это порекомендовать задать этот вопрос на самом верху. По той простой причине, что последний раз я был осужден за оскорбление президента и отпущен через 10 месяцев по указу о помиловании, прошения о чем я не писал.
 
- Но почему снова именно вы? Резкие статьи против Лукашенко писали многие…
 
- Я не мыслю себя ни Вацлавом Гавелом, не Нельсоном Манделой. Я не обладал огромным влиянием на умы людей. Так что для меня это вопросы, которые пока остаются без ответа.
 
"Лукашенко - это продукт Кремля"
 
 
- Чем вы сейчас занимаетесь?
 
- Не думаю, что это может быть интересно читателям. Самой большой проблемой для меня после выхода на свободу в феврале 2008 года было поправить здоровье, вернуть себе адекватное восприятие действительности, потому что все происшедшее ввергло меня в серьезный психологический шок. И наконец - вернуться к нормальной жизни. За это время у меня подросли дети, а они требуют много внимания. И времени очень мало, чтобы наверстать упущенное и восстановиться после тюрьмы. Два с половиной года прошло, а я не могу сказать, что полностью восстановился.
 
Надо отметить, что за эти годы ничего хорошего в нашей стране не произошло. Все это не добавляет оптимизма и лишний раз дает мне повод признать, что мое решение наблюдать за ситуацией со стороны было правильным. Не хочется все время совершать ошибки. То, что я вижу и что я знаю, дает мне повод только посочувствовать нашим людям.
 
- Вы ощущаете внимание спецслужб к себе?
 
- Более чем пристальное. Это проявляется в полном арсенале работы спецслужб с политическими оппонентами. Это мне надоело, и летом прошлого года я обратился к министру внутренних дел, а также к главе Администрации президента Владимиру Макею. Я сказал, что законопослушный гражданин, поэтому объясните, какие у вас есть ко мне вопросы. Не портите жизнь мне и моей семье и не насилуйте моих партнеров по бизнесу.
 
- И каким был ответ?
 
- Вполне доброжелательный. Но на низовом уровне я получил совсем другой ответ.
 
- Приближаются президентские выборы. Вы уверены, что останетесь в стороне?
 
- Я удивляюсь, что вы задаете этот вопрос. Я удивлен той полемике, которая проходит в обществе вокруг выборов. С 1996 года в стране выборы превратились в соцопросы. Выборов нет, и общество смирилось с этим. Почему бы не признать, что у нас недемократическое государство, мы не европейская страна, мы вообще вне европейской цивилизации? Надо это все признать, и тогда одним будет легче управлять этой страной, а другим бороться за свои права.
 
- Как тогда вы видите варианты смены власти в Беларуси?
 
- Как это происходит во все времена - сюзерен меняет вассала. Я не верю никаким фильмам по НТВ. Если бы Москва всерьез хотела поменять кого-то тут, она бы это давно сделала. Более того, Лукашенко - это полностью продукт Кремля. Это то, что они хотели видеть, чтобы осуществить свой план построения союзного государства так, как они это представляли: с президентом Путиным, премьером Лукашенко, единой валютой, парламентом и так далее. Чтобы потом можно было в эту структуру подтягивать Украину и других.
 
Практически же я уверен, что у нас будет цивилизованная трансформация власти, я думаю, что ситуация будет способствовать тому, чтобы власть сама менялась. Я склонен к польскому варианту, когда Ярузельский договорился с оппозицией о каких-то своих гарантиях, дал возможность провести демократические выборы и пошел в отставку.
 
"Я хотел бы родиться в США"
 
 
- Вы сказали, что о многом жалеете. С какого момента вы хотели бы повернуть свою жизнь вспять?
 
- С рождения. Я бы хотел родиться в США.
 
- Но если взять поворотный момент вашей жизни, середину 90-х, когда вы пошли в политику…
 
- Жалею о том, что я в 1994 году не уехал в США, когда меня просили мои знакомые возглавить в Нью-Йорке строительную корпорацию.
 
- Получается, все то, что произошло с вами после 1996 года, все это было зря?
 
- Судя по тому, что произошло со страной, я в том числе несу за это ответственность. Я даже больше скажу - возможно, моя активность поспособствовала ухудшению ситуации в стране. Все мы в руках Господа, и никто не знает, как нас использует творец. Но я однозначно вижу, что ни моей семье, ни моей стране моя активность не пошла на пользу.