Белорусская внешняя политика застыла в ожидании

Источник материала:

Вильнюсское интервью министра иностранных дел Владимира Макея агентству BNS получилось несенсационным, если не сказать — серым. А поговорить было о чем: в Украине революция и военная интервенция, а у самого Минска заморожены отношения с Европой. Но, судя по всему, в этих вопросах глава белорусской дипломатии умышленно «тянет резину».

Интервью давалось 1 марта — в день, когда Владимир Путин получил право ввести армию в Украину, то есть Макей просто мог еще об этом не знать. Но страсти в Крыму, да и по всей Украине, уже кипели. Тем не менее, глава МИД, по сути, не дал ответа о позиции Беларуси в этом конфликте.

Были сказаны дежурные слова о том, что Беларусь ситуацией озабочена и выступает за стабильную Украину и ее целостность. Не смог Владимир Макей удержаться от легкого пренебрежения к массовым протестам. Однако тут же заявления о готовности работать с новыми властями.

«Наоборот, — говорит Макей, — ряд лиц, которые входят в состав нового правительства, мы знаем и контактировали с ними и раньше. И намерены поддерживать нормальные связи и впредь».

По мнению старшего аналитика BISS (Вильнюс) Дениса Мельянцова, белорусская дипломатия хотела бы как можно дольше сохранять нейтралитет в этом конфликте: «С одной стороны Беларусь — союзник России, с другой, Украина — важный торгово-экономический и политический партнер».

Эксперт напоминает, что белорусской власти удавалось находить общий язык с «оранжевым» правительством Виктора Ющенко. Лукашенко вообще было легче общаться с прозападными правительствами что Грузии, что Украины, чем с «вшивым украинским руководством» времен Януковича.

«Антироссийская власть в Украине отвечает интересам белорусского руководства: так можно более успешно лавировать, демонстрировать союзнические отношения с Москвой. Официальный Минск всегда рассматривал украинскую власть как потенциального конкурента за российские субсидии», — отмечает Мельянцов. Когда в Киеве у руля «западники», цена Минска в российских глазах вырастает.

«Вероятно, белорусские власти не знают, как будут развиваться события дальше, и поэтому выдерживают паузу», — предполагает эксперт-международник Андрей Федоров.

В этом смысле поведение белорусского МИД весьма зрело. В 2004 году, когда в той же Украине шло острое политическое противостояние Ющенко и Януковича, Владимир Путин, дважды поздравив с победой второго Виктора, сел в лужу, когда президентом стал первый. «Решение будет приниматься, когда что-то прояснится», — отмечает Федоров.

Да и белорусские официальные СМИ стараются, как умеют, держать нейтралитет. «Белорусское информационное пространство, что касается украинского конфликта, очень сильно отличается от российского», — отметил Денис Мельянцов.

Такую же выжидательную позицию Минск занял и в вопросе белорусско-европейских отношений.

Реакция Макея на упоминание политзаключенных, в общем-то, не отличается от того, что все белорусские официальные лица твердят уже больше трех лет: политзаключенных у нас нет, они осуждены по уголовным статьям, пусть пишут прошение о помиловании, мы рассмотрим.

По мнению Мельянцова, Минск сделал ставку на «взятие Евросоюза измором и на демонстрацию своей принципиальности, чтобы в дальнейшем было неповадно вводить санкции».

«Судя по тому, как изменяется общая атмосфера по отношению к белорусскому вопросу и в Брюсселе, и в других европейских столицах, каким образом меняется риторика, можно сказать, что такая стратегия действует. Белорусский вопрос постепенно забывался, интереса к нему стало меньше. Стало очевидно, что ЕС и страны-члены склоняются к более прагматическому сотрудничеству», — отмечает политолог.

Официальный Минск, видя дрейф европейцев в сторону новой сессии диалога, не желает сворачивать с дорожки, которая приносит плоды, убежден Мельянцов.

В остальном интервью Владимира Макея было не менее ординарным. Были привычные слова о необходимости диалога и поиска компромисса в болезненном для Литвы вопросе белорусской АЭС, и ласкающие слух европейцам рассуждения о возможном вступлении в ЕС в далеком будущем, и обещания быть надежным партнером, зорко охраняющим восточную границу единой Европы от орд мигрантов.

В общем-то, тот факт, что МИД уже многие годы общается с миром стандартными штампами — это определенный диагноз белорусской внешней политике. Бездействие, то в надежде переждать украинскую бурю, то в попытке взять измором теряющих энтузиазм европейцев, стало настоящим кредо отечественной дипломатии.