Юрий Дракохруст. Как заработать на войне, которой не будет?

Ситуация, конечно, очень гипотетическая и даже фантастическая. Однако что в этой гипотетической и фантастической ситуации сделала бы Россия? Разумеется, усилила бы свою военную группировку на границе с могучим соседом, которому вздумалось пересматривать границы. При этом Москву никак не успокаивали бы заверения Пекина, что ни на что большее, чем кусок Монголии, он не претендует. Сегодня не претендует, а завтра как знать, на российском Дальнем Востоке китайцев живет немало, они в любой момент могут почувствовать себя угнетенными, граница между Россией и Китаем была проведена в ХІХ веке в неблагоприятных для Китая исторических обстоятельствах. Словом, когда соседа обуяло желание восстанавливать "историческую справедливость", порох лучше держать сухим, иметь его побольше и демонстрировать это воинственному соседу.

 

Анализ абстрактной ситуации позволяет лучше понять мотивы действия одной из сторон в ситуации, к сожалению, совершенно реальной. После решения России присоединить Крым, во время продолжающейся гибридной войны на востоке Украины Запад просто не может позволить себе в вопросах собственной безопасности полагаться лишь на добрую волю Москвы.

 

Стоит упомянуть и участившиеся масштабные военные учения в России, и резкое увеличение числа инцидентов, когда военные самолеты и корабли РФ оказывались в опасной близости от границ стран НАТО и их самолетов и кораблей. При этом президент Путин еще в прошлом году пояснил, что происходит это совсем не случайно.

 

В прошлом же году на саммите НАТО в Уэльсе было принято решение о размещении дополнительных войск и вооружений на восточной границе альянса. То, что происходит сейчас в Польше и странах Балтии – это просто реализация этой весьма естественной реакции на действия России.

 

Проблема заключается еще и в том, что НАТО, в отличие от России, не является единым государством. Основа Североатлантического альянса – 5 статья его устава, согласно которой нападение на любую из стран-союзниц рассматривается остальными, как нападение на каждую из них.

 

Звучит впечатляюще, но и гарантии целостности Беларуси и Украине, данные в 1994 году ядерными державами, в том числе и странами НАТО США, Великобританией и Францией, тоже представлялись весомыми. До 2014 года.

 

Вопрос, будут ли США воевать за любую страну НАТО, как за собственную территорию, широко дебатировался еще во времена "холодной войны". И хотя СССР ни разу не попробовал это проверить, у европейских союзников Америки были известные сомнения в решимости конечного гаранта их безопасности. Есть они и сейчас. И размещение военнослужащих США и стран Западной Европы в странах Балтии и Польше – не столько военный, сколько политико-психологический фактор: нападение на эти страны будет означать гибель находящихся там американских, немецких, британских солдат. Что увеличит готовность Вашингтона, Берлина и Лондона воевать за Эстонию или Польшу (возможно, и с применением ядерного оружия) так, как воевали бы в случае прямого нападения на США, Германию или Великобританию.

 

Но тут уже возникает проблема интерпретации сторонами действий другой стороны, проблема, знакомая человечеству и по "холодной войне", и по Первой мировой, и вообще с незапамятных времен. Недавно президент России Владимир Путин заявил в интервью итальянской газете Corriere della Sera, что "только нездоровый человек, и то во сне, может себе представить, что Россия вдруг нападет на НАТО". Ну, до февраля 2014 года предположение, что Россия может забрать Крым, тоже не выглядело признаком душевного здоровья.

 

При этом неясно, считает ли российский президент столь же невероятным нападение НАТО на Россию.

 

Если не считает, то естественный ход НАТО может вызвать дальнейшую эскалацию напряженности: России, посчитав усиление группировки альянса на востоке Европы угрозой, может дать некий военный ответ, который, в свою очередь, вызовет ответ на ответ… Сколь далеко может раскручиваться эта спираль и сколь опасной может быть эта раскрутка – неизвестно. В годы холодной войны мир десятилетиями жил в таком напряжении, но угрожающие жесты так и не превратились в действия. Возможно, потому, что все помнили, что у противника есть ядерное оружие, и если дело дойдет до большой войны, то она может перерасти во всеобщий ядерный Армагедон. Наверно, если бы не наличие этого оружия, то вторая после 1853 года крымская война Запада и России началась бы еще в прошлом году.

 

Однако есть и другой опыт. В 1914 году враждующие блоки в Европе тоже предпринимали угрожающие жесты, имеющие целью устрашить противную сторону. В результате никто никого не устрашил, а именно эти жесты и породили войну, которой, по большому счету, никто не хотел. По крайней мере, такой войны уж точно не хотел никто.

 

Путин не называл сосредоточение дополнительных войск НАТО на востоке Европы угрозой, однако заявил о том, что Россия произвела 40 новых стратегических межконтинентальных ракет. С учетом того, что стратегический потенциал РФ составляет 1780 боеголовок, а американский – 1900, прибавление вроде бы незначительное и баланс сил по существу не меняющее. Но раньше стороны число ракет сокращали.

 

На действия и планы НАТО появилась куда более жесткая реакция координатора управления генеральных инспекторов Минобороны РФ генерал армии Юрия Якубова. По его словам, "в первую очередь, будет усилена группировка войск по всему периметру западной границы России, включая новые формирования танковых, артиллерийских и авиационных частей, ракетная бригада в Калининградской области будет ускоренными темпами перевооружаться на новые оперативно-тактические ракетные комплексы "Искандер", претерпит значительные изменения российская общевойсковая группировка в Беларуси".

 

Стоит отметить, что генерал Якубов – отставник, руководящий так называемой "райской группой" таких же отставников в высоких званиях. То есть он – пенсионер-консультант министерства обороны РФ. Но все же и его частное мнение достаточно показательно и, судя по всему, отражает настроение по крайней мере части военно-политической элиты России.

 

В этом мнении особенно интересно упоминание "российской общевойсковой группировки в Беларуси". Известно о существовании региональной белорусско-российской группировки войск, однако в неугрожаемый период в Беларуси эта группировка представлена белорусскими вооруженными силами. То ли отставной генерал запамятовал детали, то ли озвучил некие новые, более амбициозные планы российского военного руководства насчет размещения в Беларуси не пары военных объектов и авиабазы, а значительных общевойсковых контингентов.

 

В этой ситуации Беларусь оказывается прифронтовым государством. Официальный Минск военной активности НАТО у своих границ, разумеется, не рад. Однако выражает свои чувства в достаточно умеренных формулировках. Министр обороны Андрей Равков: "Беларусь видит дополнительные риски в связи с сосредоточением сил НАТО у границ страны", президент Александр Лукашенко: "Эта активность не может нас не настораживать".

 

"Настороженность", "риски" - это все же на тон ниже, чем слово "угроза", звучащее из уст по крайней мере российских генералов.

 

Новая военно-политическая ситуация в Европе - это и опасность, и дополнительные возможности для белорусской власти.

 

Когда много войск стоят друг напротив друга, когда происходит много инцидентов в воздухе и на море, всякое может случиться. И в истории это "всякое" не раз прокатывалось по территории именно Беларуси. К тому же официальный Минск не очень заинтересован в том, чтобы в Беларуси были дислоцированы многочисленные российские воинские соединения. Об этом свидетельствует, в частности, долгая эпопея с размещением в Беларуси российской военной авиабазы, которая происходит не так, как это виделось российским генералам и политикам.

 

Если Россия в порядке ответа Западу очень захочет превратить Беларусь фактически в военный округ РФ, то на белорусскую власть может быть оказано серьезное давление, чтобы склонить ее к такому варианту. Вряд ли инструментом давления станут "вежливые люди", но и экономических рычагов достаточно, чтобы оказать весьма болезненный нажим. Как гласит известный анекдот, российская власть не только кнутом действует, она и пряником может врезать.

 

Но может и не врезать. А угостить. Судя по всему, западное направление – не самое главное в планах российского ответа на "происки НАТО". Северо-запад, юго-запад – более важные и чувствительные направления.

 

Отсюда следует, что пряник, скорее всего, будет использоваться по прямому назначению. Свидетельство тому – заявление посла России Александра Сурикова о поддержке Россией кандидатуры Александра Лукашенко на грядущих президентских выборах. Такого не было не только в 2010 году, когда Россия комментировала ситуацию в Беларуси языком "крестных батек", но и на всех предыдущих президентских выборах.

 

Разумеется, мотив обострения противостояния России с Западом был не единственным, побудившим посла Сурикова "досрочно проголосовать" за Лукашенко, но он, без сомнения, в этом решении присутствовал.

 

Россия значительно сильнее, чем раньше, заинтересована сейчас в расширении своего военного присутствия в Беларуси. Так что, скорее всего, она предпочтет его просто покупать. И мириться с тем, что не удается купить все, что хотелось бы.

 

Однако при этом и Запад в значительно большей степени, чем раньше, заинтересован в том, чтобы российского присутствия в Беларуси было поменьше. И если оно окажется меньшим, чем ожидается, официальный Минск может рассчитывать получить дивиденды и от Запада.

 

В уже упоминавшемся интервью Corriere della Sera Путин сказал: "В некоторых странах просто, мне кажется, спекулируют на страхах в отношении России. Некоторые хотят играть роль таких прифронтовых стран, которым за это нужно чем-то дополнительно помогать: или в военном плане, или в экономическом, финансовом, каком угодно другом".

 

Трактовка президентом России мотивов восточноевропейских членов НАТО представляется достаточно спорной. Страхи этих стран перед Россией вполне реальны, они объясняются как непростой, мягко говоря, историей их отношений с Россией, так и действиями России в Украине неподалеку от их границ.