Юрий Дракохруст. Как Беларуси "догнать" Казахстан?

Источник материала:

Как заметил один остроумный человек, в демократической системе результат выборов неизвестен, зато известно, что будет делать тот или иной кандидат, если он окажется победителем. В авторитарной системе наоборот — результат выборов до боли предсказуем, зато неизвестны последствия, неясно, куда поведет страну старо-новый лидер.

Блог Юрия Дракохруста на сайте «Радио «Свобода»

И во время предвыборной кампании, и ранее Александр Лукашенко не раз заявлял, что никаких кардинальных изменений не планирует, что существующая социально-экономическая и политическая система выдержала испытание временем, а от добра добра не ищут. Такой взгляд не лишен оснований, однако насчет испытания временем, как говорится, есть вопросы. Нынешние президентские выборы были первыми, которые проводились в условиях существенного ухудшения экономического положения. Это было в значительной степени скомпенсировано «украинским фактором», тем, что на первый план вышли вопросы безопасности. Для того, чтобы на выборах не произошло никаких неожиданностей, этого хватило с избытком. Но хватит ли надолго?

Существует точка зрения, что Лукашенко не пойдет на рыночные реформы никогда и ни при каких обстоятельствах, это, мол, не только противоречит его политической философии, его натуре, но и является для него по сути смертью в рассрочку: рыночная экономика ликвидирует жесткий государственный контроль, создаст средний класс, который потребует изменения и политической системы и пиши пропало — Майдан, свержение и прочие ужасы.

Однако стоит заметить, что опыт очень многих стран мира опровергает эту красивую схему. По оценке западных экспертов, например, Сингапур — страна с одним из самых высоких в мире показателей экономической свободы. И давно. Но разве при этом Сингапур демократия? Отнюдь. Заветы «батьки» сингапурского экономического чуда Ли Куан Ю там блюдут строго и в политической системе страны «чужие не ходят».

Ну, положим, опыт далекой азиатской страны с конфуцианской традицией меритократии — это не очень про Беларусь. Экзотический Сингапур упомянут лишь для того, чтобы показать, что демократия не есть прямое и скорое следствие наличия рыночной экономики. Но и рыночная экономика имеет много моделей, вариаций, и достаточно устойчивый симбиоз с автократией образуют многие из них.

И сильно далеко ходить не надо, можно посмотреть на состоящий с Беларусью в одном Евразийском союзе Казахстан.

Если пользоваться критерием легитимности власти, который Александр Лукашенко озвучил на избирательном участке 11 октября: чем больше голосов получил лидер по версии Центризбиркома, тем лучше, то с этим у Нурсултана Назарбаева полный ажур. На фоне его 98% на выборах этого года 84% Лукашенко выглядят прямо каким-то разгулом демократии.

Есть множество других показателей, которые свидетельствуют о том, что политическая система Казахстана — зрелый, консолидированный авторитаризм, никаких серьезных дисфункций, общественных вызовов власти Назарбаева там не наблюдается.

Однако при этом тамошняя социально-экономическая система сильно не похожа на белорусскую квазисоциалистическую модель. Несколько лет назад состоялся заочный диалог между Лукашенко и Назарбаевым по поводу колхозов. Белорусский лидер говорил о них с восхищением, Назарбаев — с презрением, как о реликте «совка», давно отвергнутом Казахстаном. Можно приводить множество аргументов, свидетельствующих о том, что казахстанская экономика куда более рыночная, чем белорусская.

При этом она не похожа не только на экономики западных стран, но и на экономику упомянутого выше Сингапура. Сингапур — одна из самых некоррумпированых стран мира, власть жестко отделена от собственности. Все же опыт многолетнего британского правления сказывается.

Ну, а в Казахстане с этим иначе. Экономика цветет вместе с коррупцией, власть и собственность сливаются до полной неразличимости при примате, разумеется, власти.

Разумеется, и тут можно сказать, что это Азия, Восток (который, как известно, дело тонкое), что Казахстан — страна, богатая природными ресурсами, которыми бедна Беларусь. Но тем не менее, это модель, которая выглядит куда более достижимой, чем далекий Сингапур.

Впрочем, дело не в непременной обязательности примера, а скорее в прецеденте, в наборе параметров, которые сочетаются в системе этой страны: стабильная авторитарная палитическая система, относительная экономическая свобода и сращивание власти и собственности.

К изменениям в этом направлении Александра Лукашенко подталкивают два обстоятельства. Первое — цена выпестованной им социально-экономической модели. Равенство (Беларусь остается страной с весьма низкими показателями неравенства доходов), гигантский государственный сектор, в котором производится 70% ВВП (у соседей, включая Россию, и у того же Казахстана он меньше в разы), достаточно щедрая социальная политика — все это по-своему неплохо, привычно, но это благолепие трудно поддерживать без постоянного внешнего финансирования. Долгое время его получать удавалось, возможно, будет получаться и в дальнейшем, нормализация отношений официального Минска с ЕС может открыть новые, дополнительные источники этого финансирования. А может еще и нефть пойдет вверх.

Все может быть. Но уже довольно долго звезды для белорусской экономики складываются неблагоприятно. А та же казахстанская модель имеет перед белорусской то преимущество, что она дешевле. Она по крайней мере в меньшей степени требует добывать по всему миру ресурсы для оплаты обязательств государства.

И второе обстоятельство, подталкивающее белорусскую власть к реформам — это общественный запрос, групповые интересы. Некогда президент с пренебрежением говорил: оппозиция «гвалтам крычыць — няма рэформаў». Верно, кричала и кричит. А о чем «кричит», например, Национальный банк? А о чем — помощник президента по экономическим вопросам Кирилл Рудый? А почему премьер Андрей Кобяков удостоился от президента упреков за предложение «создать буржуазное или буржуазно-демократическое общество»?

А о том же и потому же. Но это же ножки трона, опора высшей власти, люди ею проверенные, отобранные и назначенные.

Как же так? То Михаил Мясникович реформы «подбрасывал», теперь Кобяков — туда же. Да что ж это делается, неужели нельзя назначить «нормальных» людей, которые бы не перечили главе государства и разделяли его социально-экономические воззрения?

А вот не получается как-то. Почему? На поверхности — академическое объяснение, что авторы соответствующих предложений более искушены в экономической премудрости, чем их шеф, и предлагают то, что сама экономика настоятельно требует. Может, и не без того, но объяснение неполное. Экономика сама по себе ничего не требует, всегда возможен набор вариантов решения проблем. Но при этом каждый вариант — это вариант дележки национального «пирога», определение того, кто от изменений или сохранения того или иного варианта выиграет, а кто проиграет.

Так вот — от упорно предлагаемых схем реформ выиграет чиновничество и крупный бизнес. Эти люди и станут богаче, и, что может быть важнее, легализуют уже имеющуюся немалую собственность. Куршавель, яхты, легальные миллионы долларов, показное потребление: русские, украинские, казахские «хозяева жизни», «живут как люди», все это имеют и всем эти наслаждаются, а почему их белорусские коллеги должны изображать «комиссаров в пыльных шлемах»?

Нет, прямо, конечно, об этом никто не пишет, прямо пишут о структурных реформах, новых рынках, даже о предотвращении сращивания собственности и власти. Только на самом деле жизнь, так сказать, возьмет свое и модель получится казахстанская или российская. Ибо за тем, чтобы получилось именно так, стоят мощные интересы влиятельных групп. Можно прогнать чиновника, даже нескольких, нельзя прогнать чиновничество как социальный слой.

На эту «матрицу» не сильно влияет даже политическая система. Ну вот у Назарбаева в политике все строго, а Молдова, например, «отличник» евроинтеграции и рыночных реформ, демократия и гражданское общество цветут там пышным цветом. А что недавно вывело десятки тысяч людей на площадь в Кишиневе? А то самое — говорят, коррупция там тоже расцветает, вместе с демократией и евроинтеграцией.

Стоит сказать, что давление на Лукашенко в направлении таких преобразований оказывается уже давно, лет 10 назад появлялись тексты, в которых соответствующий поворот прогнозировался и рекомендовался.

И более или менее понятно, почему белорусский правитель этому давлению противостоял. Структурные реформы — вещь хорошая, но за их социальные последствия объясняться с озлобленным народом, с теми, кто от реформ проиграет, придется не умным советникам, а тому, чьей политической опорой простой люд и является. Назарбаев объясняется давно и весьма эффективно, а вот у Януковича получилось не очень. Оказаться в его роли Лукашенко не хотел и не хочет. К тому же рыночные преобразования чреваты появлением олигархов, наличие которых делает всевластие не совсем всевластным. Что и обидно, и чревато.

Ранее подобные опасения блокировали сценарий «казахстанизации» Беларуси. Теперь к давлению добавился еще один фактор — денег мало. Демонтаж щедрой социальной системы происходит уже сейчас, злить народ приходится даже при отказе от выбора иного пути. А переход к казахстанской модели породит новые опоры, новые инструменты стабильности.

Судя по всему, Лукашенко сейчас взвешивает риски и выгоды. Кстати, выбор в пользу изменений и пресловутых реформ не означает всеобщего счастья. Как говорится, все будет так, как ты хочешь, но не так, как ты это себе представляешь. Раздел госсобственности и его легализация, рост неравенства, показное потребление нуворишей — удовольствие в общем-то на любителя. Но дело не в том, что некто по скверности натуры заводит эти прелести. Это оборотная сторона экономических преобразований. По крайней мере на пространстве от Кишинева до Астаны эта обротная сторона именно такова.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции TUT.BY.