Политические итоги. У Беларуси женское лицо. Вернее, лица

Источник материала:

Подводя итоги уходящего 2015 года поневоле задумываешься: кто бы ни произносил новогоднее поздравление по телевидению (есть такой человек, и вы его знаете), у Беларуси в этом году было исключительно женское лицо.

Дело даже не в Нобелевской премии для Светланы Алексиевич, хотя это событие обрело первостепенную важность не столько как культурное, сколько именно как политическое: впервые в Беларуси появился ньюсмейкер всемирного уровня, придерживающийся вполне демократических взглядов. А цену таланта Светланы Александровны ее читатели и в самой стране, и за ее пределами знали и без Нобеля. Просто 2015 год по-другому позволил расставить акценты. И прошедшая после оглашения результатов голосования Шведской академии дискуссия о статусе Алексиевич в белорусской национальной культуре очень серьезно отличалась от той, которая, скажем, проходила год назад.

Можно сказать, что международное признание такого уровня серьезно повлияло на осознание белорусскими интеллектуалами и литераторами своего народа как единой общности, не расколотой по языковому и культурному признаку, а именно единой. И если это осознание удастся сохранить хотя бы до следующего белорусского Нобеля (будем надеяться на лучшее, друзья мои), то оно очень серьезно повлияет на оформление белорусской политической нации на следующем этапе ее становления.

Нравится это кому-нибудь (например, мне) или не нравится, но именно в 2015 году впервые в качестве кандидата на президентский пост была зарегистрирована женщина, Татьяна Короткевич. Не будем оценивать ее позицию, слова и поступки в ходе этой кампании. Но сам по себе этот факт, как и реакция на ее выдвижение в среде и политических активистов, и обычных избирателей, ангажирующихся в политический процесс раз в пять лет, свидетельствуют о том, что определенные перемены происходят. Выдвижение Короткевич символизировало усталость и от действующей власти, и, в не меньшей степени, от бездействующей оппозиции. А так как политика в Беларуси случается раз в пять лет, теплится слабая надежда на то, что выводы из минувшей кампании сделает не только власть. Хотя, как правило, до сих пор никто и никаких выводов из электоральных кампаний в нашей стране не делал.

Показательно, что и предвыборный штаб действующего главы государства на этот раз было поручено возглавлять женщине. Министр труда и социальной защиты Марианна Щеткина в качестве руководителя штаба формальных заявлений не делала. Возможно, и для ее собственной репутации, и для репутации кандидата, с которым она работала, это пошло в «плюс» – уж больно скандальными были в этом году ее «профессиональные» высказывания о необходимости выравнивания пенсионного возраста мужчин и женщин. Но само по себе выдвижение Марианны Акиндиновны на первый план в ходе кампании, несомненно, было знаковым; неслучайно заговорили об ее перспективах. Хотя, на наш взгляд, «знаковость» заключалась в другом: избирателей пытались убедить в том, что государство белорусское и на этот раз останется «социально ориентированным». Однако, похоже, не остается, о чем свидетельствуют принятые уже после выборов решения о серьезном сокращении социальных программ.

Женским было лицо и у белорусского правозащитного движения. Да простят нас все остальные правозащитники, а также родственники и друзья политзаключенных, но один из самых ярких кадров уходящего года – фотопортрет Марины Адамович, ждущей на минском автовокзале возвращения из колонии своего мужа, Николая Статкевича. Эта сильная женщина продолжала бороться за него все время, пока Статкевич оставался «заключенным номер один» Республики Беларусь. А затем ушла в тень – это было ее личным выбором, личным решением. И хотя сейчас о Марине Михайловне говорят намного реже, ее поведение превратилось в своеобразный ориентир для многих людей, а сама она стала за прошедшие пять лет мощным политическим актором, потенциал которого, как нам кажется, еще может быть востребован.

Женским было лицо и белорусской внешней политики. Правда, это было связано уже, скорее, с привнесенными обстоятельствами. Впервые за годы президентуры Минск посетил гость высшего европейского уровня – канцлер Германии Ангела Меркель. Понятно, что приехала она не столько в Беларусь, сколько для обсуждения конфликта на юго-востоке Украины, однако очевидно: без ее участия в минском саммите «нормандской четверки» тот «внешнеполитический прорыв», которым так гордится сегодня белорусское телевидение, попросту не был бы возможен. Этот визит госпожи Меркель, как понимают все, кто привык анализировать, а не только смотреть программы новостей, будет иметь далеко идущие последствия для Беларуси.

Дело не только в почти уже неизбежном снятии санкций с ряда значимых фигур белорусского политического режима, включая Александра Лукашенко. Дело в общем изменении климата вокруг Беларуси, что и зафиксировала не столько госпожа Меркель, сколько еще одна женщина – госпожа Лидия Ермошина, облагодетельствовавшая на радостях по случаю моратория на европейские санкции своим посещением главный вулкан Европы (правда, потухший) – Везувий. Как пошутил один злоязычный журналист, с таким же успехом могла Лидия Михайловна посетить и Этну – та, во всяком случае, тоже периодически что-нибудь извергает, хотя бы раз в пять лет. Правда, на этот раз извержение председателя белорусского ЦИКа в Европу и извержение Этны не совпали. Везувий же, похоже, попросту не обратил на Ермошину никакого внимания – не тот, прямо скажем, уровень достопримечательности – не Помпея и не Геркуланум.

Я хотел, было, написать, что Беларусь в течение всего этого года и вела-то себя абсолютно по-женски – кокетничала с Западом и Востоком, зазывно подмигивала различным группам собственного населения, выставляла напоказ свои реальные и мнимые прелести в профинансированном Министерством информации рекламном ролике. Однако подумал (вовремя, кажется), что такой текст был бы совершенно хамским и несправедливым. Во-первых, женщины в Беларуси традиционно сильней и мудрей нас, мужчин, и всегда вели себя намного достойней. Во-вторых, это вовсе не женское поведение, да и не поведение Беларуси как страны и народа. Скажем так: это поведение государства, привыкшего проституировать и жить с этого. А государство – оно в принципе не женщина. Скорее, это стареющий беспринципный лгун, подкрашивающийся, в надежде, что на него «клюнут» то внешние доноры, то собственные избиратели. Лгун, не имеющий пола. И это все более и более очевидно по мере того, как становится очевидным крах выстроенной экономической модели, по мере того, как уменьшается пространство для лавирования и кредиторы начинают выкручивать руки, и денег, чтобы покупать всенародную любовь, уже нет.

Ничего не поделаешь. Старый год ушел – пришел новый. Будем надеяться, что когда-нибудь наступят и иные перемены. Совсем иные. И мы их дождемся – как дождались первого белорусского Нобеля, первой белорусской женщины – кандидата в президенты, как дождались освобождения политзаключенных и приезда канцлера Германии.

А скоро ли? Не знаю. Нужно ждать. Верить и ждать.

Дождемся.