Его хранил ИЛ и хранило небо

Его хранил ИЛ и хранило небо, о нем и сегодня мечтает Михаил Шатило

Михаилу Шатило — 90 лет. Возраст, будем говорить, солидный. В такие годы у человека масса проблем со здоровьем. А юбиляр с виду моложавый, четкая речь, ясная память…

Бывший ас Сталинградской штурмовой авиационной дивизии помнит почти каждый день, проведенный на фронте, помнит имена и фамилии друзей, командиров. Спрашиваю, как поздравляли Героя Советского Союза в день рождения? Михаил Федосеевич улыбается:

— Праздничный стол всю неделю был накрыт. Меня поздравили и вручили ценные подарки Министерство обороны Беларуси, ДОСААФ, ветеранские организации города и района. Пришли телеграммы от родственников из России и Украины.

Беларусь для меня очень много значит. На этой земле я воевал, жену встретил, здесь большая часть моей жизни прошла.

А родился я рядом, на Черниговщине. Затем семья переехала в Кемеровскую область, в городок Тайга. В 1940 году поступил в Омское военное летное училище. Окончил его в 1942 году. И нас человек 20 выпускников перебросили на юг Украины, в 76-й гвардейский Мелитопольский полк, который входил в Сталинградскую штурмовую авиационную дивизию.

Ветеран достал пожелтевшие фотографии и начал рассказ о фронтовых дорогах, о боях в поднебесье.

— Летал на штурмовике ИЛ-2. Задача состояла в том, чтобы взаимодействовать с наземными войсками, пехотой, танкистами, артиллеристами и подавлять огневые точки врага, уничтожать все, что стреляет по нашим солдатам, мешая их продвижению вперед. Сбивали мы вражеские самолеты, и меня сбивали, топили, но всем смертям назло выжил. Меня ИЛ хранил и хранило небо.

В памяти до сих пор бои за Крым. Как-то вылетели на штурм немецких аэродромов. Почему-то ведущий, которого нам незадолго до этого дали, завел группу в облака. А мы никогда в облаках не летали. Вышли из туч, вижу — аэродром немецкий, взлетает «Фокке-Вульф». А у нас прикрытия никакого, наши истребители улетели в сторону. Фашист близко подошел и с первой атаки вывел стрелка из строя. Нас выручило лишь то, что основная масса снарядов прошла мимо. Однако несколько из них попали-таки в цель. Один разорвался прямо в кабине, пробил мой шлемофон, стекла и приборную доску. Но я маневрировал, швырял самолет то влево, то вправо, не давая врагу прицелиться. Самолет мой дымил, мотор горел. Немец, вероятно, решил, что я сбит, и оставил в покое.

Я дотянул до своего аэродрома, пытался посадить ИЛ, но помешала высокая гора. И тогда я «плюхнулся» на какую-то площадку, посадил самолет на живот, штурмовик выдержал, не раскололся. Вылез, смотрю: вываливается и мой стрелок. Обнялись, поцеловались. А через двадцать минут подошла санитарная машина. Меня забинтовали — одни глаза остались. Неделю провалялся в санчасти и пошел дальше летать. Но уже на новом ИЛе.

Впрочем, этой машине тоже досталось. После вылета в Восточной Пруссии, который мы совершили для подавления вражеской батареи, насчитали 13 пробоин в плоскостях.

— Михаил Федосеевич, а правда, что, участвуя в операции «Багратион», вы пролетали над той местностью, где стоит ваш дом?

— Наш полк базировался в Приямино. 2 июля получаем задачу: лететь на Минск, где в районе завода Октябрьской революции вражеская батарея ведет огонь по наступающим бойцам Красной армии. Московское шоссе было забито нашими войсками. Я это хорошо помню. Летим. Шестерка ИЛов и четыре истребителя, которых нам дали для прикрытия. Подлетаем к Минску — никто не стреляет. Маневрируем. Левый поворот, выходим на завод Октябрьской революции. Видим: точно, стоит батарея немецкая и ведет огонь. Спикировали, стали бомбить, немцы разбежались. Вернулись — доложили. А через час снова получаем задание: повторить вылет. Полетели во второй раз. Смотрим, со стороны Молодечно мчится пассажирский поезд. Но бомбить его мы не стали, а вдруг там не только немцы, но и наши граждане?

— А последний ваш боевой вылет чем запомнился?

— 5 мая мы летели с Мусой Гареевым, дважды Героем Советского Союза. Он — ведущий, я — ведомый. Летели в сторону Пилау, немецкой крепости на берегу Балтийского моря, бомбили позиции врага. И чудом спаслись от огня фашистских зениток.

— А через месяц вы тоже стали Героем?

— Да, тот день я помню, словно это вчера было. 29 июня 1945 года мне присвоили высокое звание Героя Советского Союза. Шесть орденов я получил за войну, сделав 137 успешных боевых вылетов. Два ордена Отечественной войны, орден Ленина, два ордена Красной Звезды и орден Славы. Орден Славы мне дали за первые боевые вылеты. Солдатский геройский орден назывался он.

А еще я участник Парада Победы в Москве. В мирное время переучился на вертолеты. Был командиром эскадрильи. Затем настала гражданская жизнь. Работал в геолого-разведочной экспедиции, исполнял должность ночного директора на «Горизонте». А о небе все время мечтал и сегодня мечтаю.