Шульман попросил суд дать ему возможность работать

Источник материала:

Суд, рассматривающий уголовное дело по обвинению Геннадия Шульмана в совершении ряда преступлений, удалился в совещательную комнату для вынесения решения. Перед этим обвиняемый еще раз в течение часа пытался убедить всех, что все инкриминируемые ему деяния не соответствуют его моральному облику и потому просто абсурдны.

Напомним, что первый белорусский продюсер обвиняется по трем статьям Уголовного кодекса Беларуси: ч.4 ст.209 (мошенничество, совершенное в особо крупном мошенничестве), ч.2 ст.216 (причинение имущественного ущерба без признаков хищения), ч.2 ст.339 (хулиганство).

По данным следствия, в 2004–2008 годах Геннадий Шульман брал у знакомых крупные суммы на проведение концертов, а потом просто отказывался их возвращать и скрывался от кредиторов. Кроме того, Шульман задолжал крупные суммы средств ряду предприятий: банку, нескольким концертным площадкам, РУП «Отель «Минск» и другим. Общий долг составил 641,2 миллиона рублей, которые, по мнению обвинения, Шульман и не собирался отдавать.

Помимо нескольких эпизодов мошенничества, Шульмана также обвинили в том, что в 2002 году он в компании «неустановленных лиц» нанес однокласснику своего сына удары в живот и голову, а также угрожал защемить его пальцы в дверях автомобиля.
Представитель гособвинения заявил в прениях, что в ходе судебных слушаний вина Геннадия Шульмана в инкриминируемых ему преступлениях доказана полностью, и поэтому попросил суд приговорить обвиняемого к 7 годам лишения свободы. Защита настаивает на полной невиновности своего подзащитного, как и сам Геннадий Шульман.

Имидж – ничто, деньги – все
Начиная свое выступление, первый продюсер Беларуси воззвал к здравому смыслу судьи и попросил ее подумать над тем, зачем ему нужно было совершать преступления, тем самым перечеркивая огромную многолетнюю работу по раскрутке бренда «Класс Клуб». По словам обвиняемого, все инкриминируемые ему деяния никак не вяжутся с его моральными принципами и имиджем бренда «Класс Клуб».

«Мог ли я, 17 лет осуществляя амбициозные, красивые планы, и вдруг в течение полутора лет стать мошенником? – задал риторический вопрос суду Геннадий Шульман. – Я жил в этом городе, работал в этом городе, и моя компания достигла серьезных результатов. Поэтому считать себя мошенником из-за того, что в кризис у меня случились проблемы, я не могу».

По словам обвиняемого, «это рабочие моменты, связанные с ведением бизнеса», а все, кто написал заявление в милицию, были немного испуганы, поэтому так и сделали. «Я теперь знаю, как работает наша доблестная милиция», – многозначительно подчеркнул Шульман.
«Могу ли я считать себя мошенником, зная, что из взятых мною 182 тысяч долларов 62 тысячи отданы?» – задал продюсер новый риторический вопрос. По его словам, тот факт, что он все же, как мог, отдавал деньги, намеренно нивелируется и следствием, и пострадавшими.

Старый друг хуже новых двух?
Линия защиты первого продюсера Беларуси не изменилась с момента дачи им первых пояснений по уголовному делу до последнего слова в суде. По утверждению обвиняемого, все это дело, ни много ни мало, поцелуй Иуды – старого друга продюсера, которого он знает более 28 лет.
«Я делал все так, как мне говорил Шпилько (один из пострадавших по делу и тот самый друг Шульмана. – Прим. авт.). И до какого-то момента я даже не знал, что он ведет даже не двойную, а тройную игру», – заявил Геннадий Шульман. По его утверждению, он брал деньги под проценты только у Шпилько, который в свою очередь занимал их у своих друзей. Отдал Шульман деньги тоже через Шпилько, который якобы уверял продюсера, что с кредиторами обо всем договорено, что утвержден график погашения задолженности. На самом же деле все оказалось не так, по утверждению Шульмана.

«Поэтому так и получилось, когда я отдал последние 15 тысяч долларов, которые у меня были, на следующий день меня пригласил следователь побеседовать по поводу моего нежелания возвращать долги. Для меня это было дико. Я позвонил Шпилько и предложил встретиться. Это был следующий факт, который я хотел бы зафиксировать. Это был поцелуй Иуды: когда он пришел ко мне, он уже знал, что предает меня, но продолжал вести честную дружескую игру. Он уже написал на меня заявление, о котором я не знал, и он уже со своими друзьями договорился, что они и как будут говорить следователю. Я тогда об этом еще не знал и узнал, к сожалению, очень поздно. Те действия, которые он вел против меня, они находятся за гранью добра и зла, это удар ниже пояса, это такие поступки, которые даже враги не делают, как поступал мой бывший друг», – рассказал в суде Геннадий Шульман.

Чтобы подтвердить свою правоту, обвиняемый продюсер согласился пройти тест на полиграфе (детекторе лжи) или на другом аналогичном оборудовании. Правда, предложение было сделано лишь того, когда судебные слушания были уже завершены.

По поводу избиения подростка Шульман заявил, что просто защищал честь семьи, так как избитый подросток был скинхедом и преследовал сына продюсера. «Пусть он знает, что на силу есть другая сила», – сказал Г.Шульман, удивившись тому факту, что милиция подняла эту ситуацию спустя семь лет.

Взгляд с другой стороны
О своих взаимоотношениях с другом и о том, как тот его предал, Геннадий Шульман рассказывал около 40 минут. Но объективности ради следует отметить, что пострадавшие на всю ситуацию имеют свою точку зрения. Одни во время судебных слушаний не выдерживали оправданий первого белорусского продюсера, прерывали его и обвиняли во лжи. Другие просто смеялись. Как сказал «Ежедневнику» один из пострадавших, если бы Шульман хотя бы декларировал намерение отдать долг, никто не стал бы обращаться в милицию. Но в том-то и дело, что он не только не хотел отдавать деньги, но и прятался от кредиторов. А когда они его все же находили, грубо требовал не мешать ему работать и не звонить больше.

По утверждению пострадавших, даже когда Шульман удачно проводил какой-нибудь концерт и у него появлялись деньги, он не желал отдавать их кредиторам, а обманывал их, прикидываясь нищим: якобы концерт прошел при пустом зале, и денег нет. Как сказали в суде потерпевшие, они требовали от Шульмана показать им документы или предоставить другие доказательства того, что концерт прошел с убытком, но продюсер отказывался это сделать. Особенно негодовали пострадавшие по поводу того, что Шульман прибеднялся даже тогда, когда всем было известно, что концерт прошел при аншлаге и принес хорошую прибыль. Именно эти обстоятельства и вынудили кредиторов обратиться в милицию.
А что касается пострадавшего подростка, то, по утверждению представителей пострадавшего, к скинхедам и к преследованию сына Шульмана он не имел никакого отношения, что было установлено следствием.

«Я социально полезен»
Кто говорит правду, а кто врет – решит суд, который вынесет решение по делу уже 1 декабря. Сам же Шульман независимо от приговора выказал намерение отдать все долги и по этой причине попросил оставить его на свободе. Мол, в тюрьме, даже если он устроится там работать, он никогда не сможет отдать такие большие долги, а вот если будет заниматься продюсерской деятельностью, тогда дела обязательно пойдут на поправку.

«Хочешь, чтобы я тебе деньги отдавал, или хочешь, чтобы я сидел? – спросил Шульман у одного из потерпевших. – Я узнавал, даже если я там устроюсь работать, то средняя зарплата там 30 тысяч рублей. Двадцать процентов от этой сумму – по тысяче рублей в месяц каждому. Я готов работать, я люблю работать. Я социально не опасен, я социально полезен. Отпустите меня, дайте мне работать и возвращать деньги. Это же так просто. Я же продюсер №1 – вся страна об этом знает. Так дайте же работать!»