ЗОЛОТО ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

Как известно, войны бывают только двух типов: справедливые и несправедливые. У справедливых войн много лиц, как много их у народов, вынужденных за долгую историю цивилизации не раз и не два отстаивать собственную жизнь и свободу. А вот у несправедливых «физия» при любых обстоятельствах одна — агрессия. А агрессия, хоть и прикрывается, точно убийца, черным плащом, разными цветастыми лозунгами, все равно везде и всегда не более чем грабеж. Четыре сбоку, ваших нет! Вот мы и поговорим сегодня не о начале, а о конце войны — именно тогда, под занавес трагедии, грабители сами сбрасывают с себя маски…
В начале уже наших, 2000-х, годов швейцарские «гномы», известные в мире как банкиры, переполошились. Эти хранители несметных сокровищ, отлитых в золоте и серебре, ограненных ювелирами, тщательно упакованных коллекционерами или отпечатанных на ядовитой бумаге с водяными знаками и множеством нулей, привыкшие жить в тиши своих бронированных кабинетов-сейфов, вдруг попали под огонь. Нет, конечно, не под огонь артиллерии — Швейцария ведь более двух веков не знает войн! Хотя у каждого швейцарца детородного и призывного возраста в шкафу имеется винтовка М-16, никто на их родину не нападает. И она пользуется своим нейтралитетом столь ловко, что у иных наивных стран порождает желание повторить «швейцарский опыт». А в чем, собственно, он заключается? И может ли быть вторая Швейцария? Во всяком случае, после того, как в 2000-х упомянутые «гномы» подверглись критике и остракизму, после того как их вынудили отказаться от своего главного банковского ноу-хау — секретных банковских счетов, — второй Швейцарии уже не бывать. Да и первой — тоже! Такой, как раньше, — уж точно…
Как думали прежние политики, безусловно признававшие швейцарский нейтралитет? «Уж если агрессии могут случаться где угодно на Земле, — думали они, — и агрессии эти совершаются ради грабежа, то должно же быть на планете хоть одно спокойное место, где можно складировать награбленное. И обращать его в деньги… А иначе все войны просто теряют смысл! Военная удача — дама капризная: сегодня ты победитель, а завтра — наоборот, но «труды»-то твои кровавые при этом не должны пропасть даром! И должна быть страна, вечный «черный день агрессора», которую ни один агрессор не тронет, потому что там хранятся его сбережения». Так возникла Швейцария! Страна-оазис, которая находится посреди Европы, но которую почему-то миновали все европейские войны последних столетий. Страна, где бывшие противники не узнают друг друга, даже встретившись на узенькой улочке, ибо там все враги равны, а разнятся по величине только их вклады. А кровь и слезы их жертв, конвертированные в «тугрики», давно уже переполнили подвалы местных «гномов». И каждая забитая доверху банковская ячейка молчит и ждет. Пока не закончится война. Или пока не объявят амнистию. Или пока кто-то не изловчится и не поменяет не только паспорт, но и свою, дарованную ему матерью, внешность. В любом случае, ячейки ждут не конкретного хозяина, а конкретного шифра: кто его назовет, тот и обладатель тайного вклада. Вот почему, несмотря на Нюрнбергский процесс, несмотря на объявленную мировым сообществом бессрочность преступлений фашистов, те из гитлеровских прихвостней, кто похитрее, не только ускользнули от правосудия, но и до сих пор пользуются награбленным. Несметными ускользнувшими миллионами…
А вы, наивные и добрые, отстаивайте свой мир! Восстанавливайте послевоенную экономику! Боритесь со своими кризисами! У военных преступников кризисов не бывает: их бухгалтерия работает безотказно и вне времени…
…Вилли резко наклонился вперед. Грузовик так тряхнуло на колдобине, что он чуть не вылетел через лобовое стекло. Хорошо, что свой десантный «шмайсер», будто любимую игрушку, держал на коленях — им и уперся в приборную доску.
— Черт возьми, Курт! — заорал на водителя, вцепившегося в баранку. — Полегче, приятель! Мы еще не на Восточном фронте, чтобы драпать очертя голову!
— А мне, Вилли, и Западного хватает. Ты и здесь мне можешь вышибить мозги из своей «пукалки». Надеюсь, она у тебя на предохранителе?
— Не дрейфь, предохранитель у меня здесь, — Вилли постучал себя по лбу. — А ты все же полегче! А то у меня уже бок заболел, ты же знаешь мой болотный радикулит… В этих итальянских горах вроде бы и высоко, да сыро — точно в родном Гамбурге!
— Извини, дружище, но не могу же я отстать от колонны. Видишь, обер-лейтенант несется, словно ему намазали зад скипидаром. Прямо не знаю, убиться он хочет, что ли?! Еще фары приказал не включать, а ведь уже темно. И здесь уже не виа-Фламиниа, а лесная дорога… Майн гот!
Их снова тряхнуло…
Вилли и Курт, рядовые полка СС «Адольф Гитлер», входили в личную охрану обер-группенфюрера Вольфа, командующего войсками СС в Италии и по совместительству шефа личного штаба Гиммлера. В 10 часов вечера 3 мая 1944 года все тридцать человек личной охраны были подняты по тревоге и посланы с колонной из пятнадцати грузовиков — по два человека в машине — по шоссе виа-Фламиниа в горы Кастельнуово-дель-Порто. И вот перед ними на фоне звездного неба обрисовались не горные склоны, а торчащие вверх «зубья» средневекового замка… Головная машина включила подфарники: подслеповатый свет уперся в запертые тяжелые ворота.
— Какой-то палаццо… — прошептал Курт. — Черт возьми, куда мы приехали?
Дубовые окованные двери со скрипом раскрылись, и вся колонна, скользнув сквозь них, темной змей свернулась во внутреннем гулком дворе. Освещенном, как во времена средневековья, одними факелами, поставленными под навес, очевидно, в целях воздушной маскировки, ибо снаружи их уже никто не смог бы заметить. Им приказали оставить личное оружие в кабинах и немедленно приступать к погрузке каких-то ящиков. Размышлять было некогда, но, таская с Куртом всю ночь железные да деревянные короба, Вилли про себя отметил одну особенность. Палаццо походил на обычный секретный объект гестапо, но вот странно: нигде не видно местной охраны! И тех, кто притащил во двор эти чертовы ящики, тоже след простыл…Какой-то безлюдный объект… «Ясно, — смекнул Вилли, — сверхсекретность! Наверняка в этих ящиках образцы секретного чуда-оружия, о котором трубят на всех углах!». Руки у него задрожали, но не от напряжения, а от волнения. И в душе вспыхнула уверенность: нет, Третий рейх все-таки победит в этой клятой войне!..
…Если б Вили знал, что в тот самый момент, когда он горбатил свой хребет, его «непревзойденные» вожди, да и сам Гитлер, уже не верили в победу. Ибо Курская битва уже совершилась! Однако фашистские бонзы еще питали надежду на собственное спасение, и даже Гитлер помышлял, как бы обеспечить себе безбедный «черный день». От войны, точно зерна от плевел, наконец, смогли отшелушиться лозунги и геббельсовская истерия, зато обнажился гигантский, но при этом обыкновенный грабеж. Исход войны был предрешен. И будущие преступники против человечности, перед которыми еще расшаркивались подчиненные, бравурно гремели оркестры, а толпы одурманенных немцев истово вскидывали правую руку, деловито приступили к складированию награбленного. В присущей им манере…
Уже через пару месяцев после того как Вилли попал в странный палаццо, в разгар лета 1944 года, в «Красном доме», что в Страсбурге, состоялось хоть и секретное, но вполне официальное совещание. О нем знали его немногочисленные участники и верхушка нацистского рейха. Сюда, в историческую столицу Эльзаса, прибыли высшие чины НСДАП, вермахта, спецслужб и «капитаны» индустрии во главе с министром вооружений Шпеером. Цель совещания — обсудить, как лучше сохранить золото, драгоценности, валюту, «добытые» в оккупированных странах: все это понадобится для финансирования послевоенного нацистского подполья и возрождения «четвертого рейха». По самым скромным подсчетам, ценностей было на 80 млрд рейхсмарок. Думается, цель была названа для отвода глаз — и своих, и фюрера, да и сумма искусственно занижена в разы. В любом случае, уже работала двойная бухгалтерия «распила»: кое-что, конечно, припасалось на общие цели, но львиная доля — на тот самый «черный день». У кого каким он выдастся…
Решение совещания в Страсбурге предписывало передать все ценности Главному имперскому управлению безопасности (РСХА), которое должно было укрыть их на секретных счетах в банках Швейцарии, Испании, стран Латинской Америки, а также в специальных тайниках в горах и на дне озер. После войны часть припрятанных сокровищ была найдена по горячим следам, что подтверждает подлинность «страсбургского плана». В шахте «Кайзерода» в Тюрингии, в предгорьях Гарца, на дне зальцбургского озера Хинтерзее удалось обнаружить самые настоящие клады, по сравнению с которыми все богатства Аладдина — не более чем «заначка» лавочника. А ведь под пятою гитлеровцев лежала вся Европа, копившая богатства более двух тысяч лет…
Гиммлер не скрывал своего удовольствия, выслушивая доклад Вольфа о страсбургском совещании:
— Ах, Вольф, как я завидую вам, что не видел рож всех этих «жирных котов», у которых мы увели миску со сметаной, и прямо у них из-под носа! Они облизнулись, но больше ее никогда не увидят. Я восхищаюсь гениальной прозорливостью фюрера, эти воришки растащили бы золото нации, а наш аппарат сумеет сохранить все до последнего пфеннига. Не так ли, милейший обергруппенфюрер?
И они понимающе переглянулись. Вообще, слова им были не очень-то нужны даже здесь, в личном кабинете рейхсфюрера СС, где никогда не прятались подслушивающие устройства. Вольф лишь в нужный момент щелкнул каблуками, и это означало: «Да, мой дорогой рейхсфюрер, теперь деньги, а значит, и власть переходят к нам! Жду ваших дальнейший приказаний!».
— Хорошо, Вольф, хорошо… Козыри, которые мы получили, должны остаться только в наших руках. Но мы не вправе забывать, что у наших конкурентов тоже довольно длинные руки, а главное — достаточно денег, чтобы купить любую тайну. А это значит…
— Я понял, рейхсфюрер! Это значит, минимум посвященных в тайну золота нации.
— Вы не совсем поняли… Не мне вас учить сохранять секретность, но в данном случае я хотел сказать «абсолютный минимум». В ответ — щелчок каблуками…
…Точно так щелкнули каблуками, но только не по паркету, а по пыльному мощению палаццо, два приятеля, Вилли и Курт, когда им приказали, несмотря на усталость, садиться в только что загруженные грузовики и, пока не кончилась ночь, мчать куда-то дальше. В неизвестность…