Как в Гомеле искали алиментщиков

Когда люди, обязанные платить положенные суммы на содержание детей, не делают этого и не реагируют на повестки, судебным исполнителям приходится самим отправляться к своим "подопечным", чтобы посмотреть им в глаза и не только. В один из таких походов напросились и мы. Взяв под мышку толстую папку с документами, судисполнитель суда Железнодорожного района Гомеля Екатерина Зыблева отправилась в гости к должникам – звонить в их двери и пытаться достучаться до совести. 

Такой стук для алиментщиков как гром средь ясного неба. Ведь если уж нагрянули эти люди – ничего хорошего не жди. Раз пришли, то уйдут не с пустыми руками. В счет долга могут описать мебель, бытовую технику и даже недвижимость. Изъятию подлежат компьютеры, DVD-проигрыватели, а также микроволновки, утюги и прочие бытовые мелочи. Однако, к примеру, телевизор, если он один, пусть даже плазменный – размером "на всю стену", забрать судисполнители не имеют права. Эта вещь числится в списке предметов первой необходимости. Сюда же относится кровать, стол и холодильник. А вот мебельная стенка под категорию имущественного минимума уже не подпадает. Правда, у тех, кто не платит алиментов, обычно и забрать-то нечего.

– Мы не можем взыскать с того, у кого по сути ничего нет, - разъясняет тонкости Екатерина Анатольевна. – Бывает, приходишь к этому алиментщику домой, а у него в квартире голые стены: мебели нет, а лишь старый грязный матрас в качестве кровати и гора пустых бутылок. И все. И что здесь можно описать?

Обсуждая имущественное положение должников, подходим к дому одного из нерадивых папаш. Третий этаж. Итак, нашли нужную дверь. Даже по ее внешнему виду можно с большой долей вероятности предположить, что здесь вряд ли кто-то хоть что-то заплатит. 15 минут стука в дверь, а в ответ – тишина. Спускаясь вниз, на лестнице встречаем новую тещу должника.

– А его дома нет. Не, не, мамочка, он уже не пьет и на работу вроде устроился, - сиплым голосом информирует женщина, которая, похоже, и сама не прочь заглянуть в стакан.

Что ж, оставив в почтовом ящике очередную повестку, уходим ни с чем. Обивать пороги одних и тех же закрытых дверей судебным исполнителям приходится порой по нескольку раз. Вспоминают должники о своем родительском долге, как показывает практика, чаще всего тогда, когда доходит до возбуждения уголовного дела. Ведь три месяца неоплаты – и придется отвечать уже перед законом. Примечательно, что в такие моменты у доселе "обнищавших" папаш и мамаш вдруг неожиданно находится необходимая сумма, которую они тут же оплачивают, лишь бы не попасть за решетку. К слову, побывать там за уклонение от уплаты алиментов на содержание детей успел и следующий человек в нашем черном списке.

– А-а, здравствуйте. Ну-ка, расскажите, что там опять наша невестка выдумывает, - ехидно спрашивает мама этого нерадивого папаши, который, видимо, и сам-то не так давно числился несовершеннолетним.

– У вас долг – 4 миллиона. Нужно оплатить.

– Да я даже отчества ее не знаю! Сын не работает сейчас, только изтюрьмы пришел! А я бы уже и сама ей заплатила, так я ж даже адреса ее толком не знаю! – эмоционально отвечает женщина. – А она ведь оставляет ребенка с пьяной матерью! Что же это такое?! На мужиков есть управа, а на баб нет?!

– Обращайтесь в отдел образования по месту жительства ребенка, чтобы они это проверили, – с профессиональным беспристрастием рекомендует судисполнитель.

После нескольких минут словесной перепалки женщина обещает, что в ближайшее время погасит часть долга и поможет сыну устроиться на работу.

Кстати, среди 360 "подопечных" Екатерины Зыблевой есть и три мамаши-должницы.

И хотя их можно пересчитать по пальцам одной руки, эти женщины, по словам Екатерины Анатольевны, стоят три сотни остальных алиментщиков:

– Мамы более изворотливые – их просто невозможно поймать! А исправно платить сами они не хотят. Вот одну, кстати, недавно выловили и доставили ко мне. Сейчас она ищет работу. Еще одна только вернулась из колонии. У нее был долг три миллиона. Но она устроилась на работу и со временем все же выплатила его. А по поводу третьей недавно установили, что она проживает во дворе одного из домов по улице Жарковского. То есть – является лицом БОМЖ. И не намерена оттуда "съезжать". Сейчас мы ведем разбирательство, чтобы как-то ее трудоустроить, дабы она могла выплачивать алименты.

Работа у Екатерины Анатольевны в какой-то степени экстремальная, ведь должники – народ непредсказуемый. Бывает, они наотрез отказываются открывать двери судебным приставам. Иной раз встречают на пороге совсем в неадекватном состоянии, а общаются на единственном, подвластном их лексикону языке – матерном. А иногда и вовсе, не тратя слов, норовят завести "рукопашный разговор". Поэтому в визитах к особо буйным должникам работниц суда сопровождают участковые инспекторы милиции.

Должники идут на все, лишь бы не платить алименты. Меняют места работы, места жительства, пытаются скрыть доходы. Адекватные меры принимают и судебные исполнители: арестовывают и описывают имущество, ограничивают выезд за границу и даже могут инициировать арест.

Большинство дверей, в которые мы стучались, нам так и не открыли. Может, действительно никого не было дома, а может, с нами просто не пожелали общаться. Впрочем, нависшая дамокловым мечом перспектива попасть на скамью обвиняемых никуда не исчезла. Отгородиться дверью от пристава – дело не хитрое. Но от закона так легко не спрячешься. Так что, сушите сухари, господа алиментщики! Или платите свой родительский долг. Хотя бы в денежном эквиваленте…