Корни "Зеленого Дуба" и минские мостовые

17.10.2011 14:10 — Новости Общества |

Размер текста:: A; A; A

Источник материала:

Сергей Крапивин, TUT.BY

90 лет назад, в ночь с 17 на 18 октября 1921 года, в Минске по приговору коллегии ЧекаБел были казнены члены столичной резидентуры антисоветской организации "Зеленый Дуб".

Георгий Кривошеин

Задумываюсь о вариантах судеб выпускников Минской мужской правительственной гимназии 1914 года.

Поэт Язеп Фарботко летом 1920 года окончательно определил для себя, что не сможет приспособиться к советской власти. Поэтому минчанин Фарботко уехал в Вильно. Как петербуржец Игорь Северянин — в Ревель. Так выбрана судьба: они — поэты, а не борцы…

А вот другой выпускник гимназии Михаил Евгеньевич (Михель Евелевич) Бараш пошел на службу к большевикам. Хотя происхождение имел явно не пролетарское (отец служил коммерческим агентом товарищества "Проводник" при управлении Либаво-Роменской железной дороги, а сам Михаил при старом режиме поступил в Петроградский университет на юридический факультет), однако же стал Бараш военным следователем, когда в 1919-м его мобилизовали в Красную Армию. По рассказам, служил в ревтрибуналах Петрукрепрайона и Балтфлота, в Выборгской следственной комиссии. Весьма вероятно, что занимался он расследованием Кронштадтского мятежа… В межвоенное время Бараш стал известным ленинградским адвокатом, пережил блокаду, награжден медалью "За оборону Ленинграда". Благонамеренная подробность его биографии: на склоне лет, в 1950 году, окончил Университет марксизма-ленинизма при Ленинградском горкоме партии. Дожил до хрущевской оттепели.

В 1914 году их одноклассник Георгий Кривошеин тоже поступил на юридический. И даже окончил два курса в Московском университете. Казалась бы, вот кому делать карьеру в Советской Белоруссии!

Кривошеины не принадлежали ни к минской знати, ни к буржуазии. Обычная разночинская семья, которая обитала на окраинной Сторожевской улице. Старший брат Николай — тоже бывший студент. В германскую его призвали в армию, стал прапорщиком, затем подпоручиком. Кривошеины небогаты или просто бедны: в протоколах заседаний педсоветов гимназии есть запись о том, что в 1914 году выпускник Георгий Кривошеин "по бедности" освобожден от платы за учение в казенном заведении. Да к тому же юноша тяжело болел, из-за этого выпускные экзамены ему отложили. Мать Марфа Петровна позже на допросах в чрезвычайке рассказывала, что "у Георгия без хлороформа вынуты два ребра".

Значит, был некий стержень в этих людях, коль ступили они на путь активной борьбы с большевизмом. Подпоручик Николай Кривошеин исчез из Минска в 1919 году, а спустя время он обнаружился на польской территории в Лунинце — служил старшим адъютантом при боевом штабе "Зеленого Дуба", имел партийную кличку Корч.

Про "Зеленый Дуб" лучше всех знает историк Нина Стужинская, она когда-то подарила мне факсимиле устава организации и копии других зеленодубских документов. Начинается устав так (правописание оригинала):

Беларуская селянская партыя "Зялёны Дуб" ставiць сваёй глаўнай мэтай вызваленьне Беларусi ад Маскоўска-бальшавiцкай навалы і адбудаваньне свайго незалежнага гаспадарства.
Партыя лiчыць, што дзеля дасьціжэньня гэтай мэты патрэбна:
а) Вясьцi непрэрыўную партызанскую вайну з бальшавiкамi, заняўшымi болей як палавiну тэрыторыi Беларускай зямлi…

И далее одиннадцать страниц рукописи, где среди прочего сказано:

Партыя "З.Д." лiчыць, што Савецкая Расія з’яўляецца такiм жа ворагам Беларускай Народнай Рэспублiкi, якiм была для яе Царская Самадзяржаўная Расія.

Ісходзючы з гэтага, "З.Д." трымаецца арыентацыi на Захад i лiчыць, што толькi цесная сувязь i дружба з аднаго боку з Польшчай, з другога з Украiнай, могуць стварыць палiтычную каньюнктуру, пры якой можэбна iстнаваньне незалежнага Беларускага Гаспадарства. <…>
Статут чытаў i згодзен з iм Атаман ЗД <Дзяргач>
Сьцверждаю падпiсам i прыкладаю печатку
Ад'ютант Глаўнага Штаба "ЗД" <М. Корч>

По мнению Нины Стужинской, устав написан рукой Янки Густолеса (настоящая фамилия — Пешко), тоже адъютанта штаба "ЗД". Прежде Янка Пешко учился в Минской духовной семинарии и одновременно занимался в кружке белорусоведения, который организовал тут деятель национального возрождения Вячеслав Адамович-младший — будущий атаман Дергач.

К печали минских чекистов, "Зеленый Дуб" был не просто забавой бывших семинаристов и прапорщиков-студентов. Действовал он в связке с серьезными силами за кордоном — отрядами Бориса Савинкова и Станислава Булак-Балаховича.

Большевистская газета "Звезда" со ссылкой на зарубежные источники сообщала 21 января 1921 года, что вооруженные силы зеленодубцев, насчитывавшие вначале до 300 человек, развернулись в "Первую бригаду войск Белорусской Народной Республики" во главе со штабом, руководимым офицерами старой русской армии. Агентура чекистов в рядах противника доносила, что на начало осени 1921 года планируется рейд через границу и штурм Минска с одновременным восстанием в городе.

О том порыве отважно спел мой земляк из западнобелорусского местечка Порозово бард Виктор Шалкевич:

Эх конь, ты мой конь,

Чатыры падковы,

Ты вядзі, вядзі ў бой нас

Бацька Балаховіч!

(Стары бальшак. 1996)

Ситуация была серьезной, почти критической для Советов. По эту сторону границы власть удерживается исключительно на красноармейских штыках. Согласно приказу Реввоенсовета РСФСР от 8 июля 1921 года в качестве карательного органа создается РВС Минского района (тогдашний Минский район — это не нынешняя административная единица, а фактически вся Советская Белоруссия). Прямиком из Тамбовской губернии к нам прибывает крупный советский военачальник Иероним Уборевич. Весной он набрался опыта в части применения боевых отравляющих газов и децимации населения повстанческих деревень России, а теперь, в Белоруссии, традиционно начинает советское строительство с того, что объявляет "неделю добровольной явки бандитов и дезертиров". Из лесов выходят 6400 человек, но это — мизер. Поэтому Реввоенсовет Минского района держит наготове 4-ю Смоленскую и 8-ю Минскую стрелковые дивизии, 32-ю кавалерийскую бригаду, 11-ю кавдивизию, войска ВЧК и другие формирования. Кроме И.П. Уборевича, в состав РВС входят белорусский нарком военных и внутренних дел И.А. Адамович, председатель ЧКБел Я.К. Ольский-Кеппе.

А по ту сторону границы все громче заявляют о всебелорусском восстании. В начале августа глашатаи Савинкова на базарной площади в городе Лида призывают записываться в антибольшевистские отряды. Вербовочные пункты действуют в Радошковичах, Ракове, Столбцах, Рубежевичах, Лунинце. Штаб Булак-Балаховича квартирует в Молодечно, прочие его войска рассредоточены в Вилейке, Глубоком, Ракове, Рубежевичах, Синявке. Разведка Уборевича докладывает, что перед фронтом Минского района сосредоточено до 20 тысяч штыков и сабель.

Патронировал антибольшевистские силы Второй отдел польского Генерального штаба — военная разведка, именуемая в служебном обиходе офензивой.

Детально проинспектировать состояние минского подполья должна была специальная разведчица ("Красавица" в оперативной разработке чекистов). После выполнения задания ее провожал в обратный путь из Минска один из резидентов "Зеленого Дуба" Георгий Кривошеин ("Дачник").

Утром 29 августа Дачник вывел Красавицу из дома № 21 на Сторожевской, вместе они пошли в сторону Троицкой площади и, не доходя до здания земской больницы, расстались. Красавица направилась за город. Однако в штаб в Молодечно эта разведчица не вернулась…

Итак, 29 августа 1921 года в приграничном в ту пору городке Изяславль под Минском (современный Заславль) была арестована некая молодая особа. На первом допросе в ЧК она назвала себя: Мария Ивановна Зайцева, 20 лет, девица, проживает в деревне Волоки Ошмянского уезда Виленской губернии. Через границу ходит ради мелкой контрабанды.

Однако из агентурного донесения с той стороны границы чекисты уже знали настоящее имя арестованной: Анна Антоновна Довгерт. Знали, что она должна проверить готовность минской организации "Зеленого Дуба". Следователь Визнер, заполняя анкету арестованной, начертал в одной из граф: "Профессия — польская агентка". А мог бы добавить следующее: подруга атамана Дергача (Вячеслава Адамовича) — руководителя зеленодубцев.

Из предшествующего донесения чекистского агента в атаманском штабе Арцыбашева (историк Нина Стужинская в исследовании "Беларусь мятежная" называет его настоящую фамилию: Селянинов-Опперпут):

25 августа 1921 г. Красавица прибыла в Минск непосредственно от Савинкова через капитана Федорова, находящегося в районе Радошковичей <…> Савинков Красавицу знает лично и в отношениях с ней довольно прост. Красавица при Керенском проживала в Киеве, где после Октябрьского переворота ее отца и брата расстреляли большевики. После этого она бежала, работала в подполье и при возникновении в Украине махновщины работала и служила в банде атамана Соколовского и далее перешла в армию Петлюры. Вместе с нею была интернирована [в Польше]. Продолжительное время бедствовала, затем поступила на службу к Савинкову. Госграницу в Советскую Белоруссию переходит в 10-й раз. От роду имеет 21 год, удостоверение личности носит завязанным в узелок в конце носового платка, в другом конце платка в таком же узелке имеется цианистый калий, который она определенно намерена принять при аресте. Платок носит с правой стороны за корсажем. На безымянном пальце правой руки черного цвета кольцо, плетенное из конского волоса — знак принадлежности к черносотенной организации ["Братство Русской Правды"]. Хотя не отказывается от спиртных напитков, но нравственно не испорченная, убежденная сторонница "Союза защиты Родины и Свободы" и полная мести за расстрел отца и брата. Этим больше всего объясняется ее переход к нам по поручению Савинкова для проверки некоторых его агентов, связи со здешними сообщниками и местными шпионами, а главное, она курьер для передачи сведений через госграницу. Денежными суммами при отправке сюда на предмет личного приобретения документов не снабжалась. Последний раз получала только 5 тысяч рублей николаевскими для расплаты на мелкие расходы по поездке и переходе границы. По ее заявлению, что-то доставила из-за границы до одного пуда. В своих действиях смелая и решительная, имеет широкое знакомство в Минске, как видно, очень осторожна, так как одевалась просто, по-деревенски. С одного конца города никогда не переходит по прямой, а обходит по пустынным улицам, пользуется знакомыми из круга верных друзей и знакомых и безусловно посвященных в ее миссию и верно ее охраняющих <…>

Более ранее донесение Арцыбашева:

10 июня сего года перед переходом границы в Радошковичах я познакомился с девицей Зайцевой. Она агент партии "Зеленого Дуба", невеста атамана Дергача. Она от Дергача знала, что я еду от Савинкова и состою в хороших отношениях с главарями "Зеленого Дуба". В начале июля познакомился с Кубарем. Он снабжает зеленодубцев русскими газетами. Девушка опять в Минске. Узнала, что я жив, а не расстрелян, как по их сведениям. Сведения в Минске дают члены их организации. От нее я узнал, что: 1. К границе в районе Молодечно должны прибыть 6 тыс. повстанцев польских из Силезии; 2. 47-й Кресовый полк будет передан зеленодубцам; 3. Командир 40-го отдельного батальона войск ВЧК как будто агент зеленодубцев; 4. В Минске агенты "Зеленого Дуба" — Терравский, Фальский, полковник Иванов, Вангин, Кривошеин — в полевой инспекции помощник инспектора, сестра милосердия Молчанова.
Зайцева сообщила, что приезжал в Молодечно капитан Федоров и адъютант Балаховича (фамилии не помню). Последний сообщил, что предполагается выступление около первого сентября сего года. По словам Зайцевой, теперь производится концентрация всех сил зеленодубцев. Все войска Балаховича, которые интернированы, перейдут к ним. Правительство генерала Желиговского очень хорошо относится ко всем организациям Балаховича. Балахович и его брат в Вильно. Там же есть и их отряды, преимущественно казачьи. Правительство Желиговского вскоре объявляет войну Литве. Польша надеется на вмешательство России, чтобы выступить против. В Молодечно приехал из Слуцкого уезда атаман Хвядощеня. Зайцевой нужно достать план обороны города Минска <…>

Самое интересное: к кому конкретно в Минске шла эта разведчица?..

Помните ёрнический вопрос, которым Остап Бендер пугал гостей на вечеринке у Елены Боур: "Наших в городе много?". Сегодня кажутся забавными элегантный мошенник и придурочные недорезанные буржуи. А вот минским чекистам в 1921 году было не до смеха, потому что количество "наших" ужасало. За какую ниточку ни потяни, какую компанию ни тряхни — всюду враги, враги, враги…

В этом доме по улице Энгельса в Минске находилась белорусская ЧК.

В деле "шпионской террористической" организации "Зеленый Дуб" значились по Минску 32 обвиняемых — учителя, врачи, деятели культуры, военные. Коснемся наиболее известных имен — тех, которые есть в современных энциклопедиях.

Вот линия выпускников Минской гимназии. Открывает ее писатель Антон Левицкий (Ядвигин Ш.) — один из зачинателей белорусской прозы, известный деятель белорусского возрождения. Правда, в хрестоматиях не говорилось, что был он идеологом и теоретиком боевой организации, входил в состав Главного штаба "Зеленого Дуба"…

Конкретно братья Кривошеины. Из протокола допроса Георгия Кривошеина (русский, 1894 г. р.; недоучившийся студент; служил помощником инспектора Рабоче-крестьянской инспекции по Реввоенсовету Западного фронта. Арестован 2 сентября 1921 г., при обыске найдены чистые бланки 2-й стрелковой дивизии):

В начале июня сего года к нам в дом пришла Анна, привезла привет от брата. Мать обрадовалась, разрешила переночевать. О себе рассказала, что работает в белорусской организации "Зеленый Дуб" и ей нужны сведения политического характера. Я дал ей два документа — удостоверение и отпускное свидетельство от 4-й дивизии…

Вообще-то привезла Анна не только привет, но и сапоги — подарок Георгию от брата Николая. А взамен получила 12 копий приказов по армии и поддельные личные документы. Удостоверение, изъятое у Довгерт:

Предъявительница сего, товарищ Зайцева Мария, состоящая в должности переплетчицы Военно-полевой РКИ 4-й стрелковой дивизии, уволена в отпуск в г. Минск сроком по 29 августа 1921 года, что подписями и приложением печати удостоверяется.

Пытаясь отвлечь внимание, Георгий Кривошеин на допросе утверждал, что находился с Зайцевой в близких отношениях, и, мол, этим объясняется содействие ей. Но подобное исключено — нравы в организации поддерживались возвышенные и строгие. "Близость" же у многих из этих людей была такая — участие в работе клуба "Белорусская хатка".

"Хатка" — головная боль минских чекистов. Из агентурных записок:

25 августа. Удалось установить, что Красавица <…> одну ночь ночевала у некоего Кубаря — кличка Белый, жена его — Мадонна. Там же проживает одна сестра милосердия — кличка Больная. Красавица познакомилась с одним из Красной Армии, который часто бывает в ЧК (кличка Черный). Красавица просила Черного: <…> достать дислокацию войск Западного фронта Красной Армии; планы обороны города Минска; списки видных коммунистов, чтоб их вздернуть, когда белые придут <…>
26 августа. Удалось установить, что Красавица с Черным назначили деловое свидание за Конной площадью у "Белорусской хатки" <…>

Поясним чуть подробнее. "Белорусская хатка" — это клуб и фактически организация национально-демократической интеллигенции в Минске 1916–1921 годов. Начало положил Антон Левицкий, в активе были Змитрок Бядуля, Владислав Голубок, Зоська Верас, Всеволод Фальский и другие белорусские деятели. С начала 1918 года "Хатка" помещалась в бывшем "Американском клубе" — сборном деревянном доме на площади, которая в старом Минске называлась Конским базаром. Сейчас это территория в районе трамвайного депо близ улицы Красной. С марта 1919 года клуб действовал как Белорусский народный дом при наркомате просвещения. Заведующим библиотекой в нем был Янка Купала. (Любопытно, насколько глубоко поэт был посвящен в дела зеленодубцев?..)

Стоило чекистам потянуть "Белорусскую хатку" не за литературную ниточку, а, скажем, за театрально-музыкальную, и вырисовывались не менее удручающие картины антибольшевистской активности.

Вот две артистические знаменитости — Владимир Терравский и Всеволод Фальский.

Первый из них — выдающийся дирижер, композитор и фольклорист. В 1914 году создал в Минске один из первых белорусских хоровых коллективов, который в 1917-м реорганизован в Белорусский народный хор. Хормейстер БДТ-1 (Белорусский академический театр им. Янки Купалы). Написал музыку к спектаклям "Павлинка", "На Купалье", "Сон на кургане" и множество других произведений. Любопытный факт: летом 1920 года, когда хор Терравского гастролировал в Осиповичах, польская оккупационная администрация арестовала дирижера за исполнение песен "Каля хацiнкi" и "Панам мы песнi не спяваем".

Программа открытия Белорусского народного дома 9 марта 1919 года. Это и есть та самая "Беларуская Хатка" на Конской площади. В программе указан концерт хора под управлением "т. Терявскаго" — Владимира Терравского.

Из протокола допроса гражданина Терравского (православный, 49 лет; при обыске найден револьвер "бульдог"):

Маруся (Анна Довгерт. — С.К.) случайно заметила у меня в комнате фото группы хора. Увидела Дергача, которого назвала Вячкой. Прибавила, что от него привезла мне поклон <…>

Из более позднего (28 августа 1938 г.) протокола допроса Терравского:

ВОПРОС. Когда и за что вы были арестованы?
ОТВЕТ. В 1921 году я был арестован в г. Минске за шпионаж и был осужден к расстрелу с заменой на 5 лет, наказание отбывал в Смоленской тюрьме. Летом 1921 г. в Минске во время происходивших похорон одной из хористок Горбатиковой на Сторожевском кладбище около Переспенской церкви я встретился с некоей Зайцевой Маней, которая мне заявила, что она имеет поручение от моего двоюродного брата Кульчицкого, проживающего в Новогрудке (Польша), об установлении со мной связи. На предложение Зайцевой стать шпионом я дал свое согласие, после чего мне была дана кличка "Клён". С Зайцевой я договорился встретиться на следующий день в театре, указав мне, что она знает директора Первого Белорусского театра Фальского, с которым она должна также встретиться <…>

Вообще опасная эта штука — белорусское хоровое пение. Наверное, не уйдем далеко от истины, если скажем, что название подпольной организации "Зеленый Дуб" произошло от песни "Зялёны дубочак" из репертуара хора Терравского.

В 1931 году маэстро Терравский был "за нацдемовщину" изгнан из БДТ-1, а еще раньше, в мае 1930-го, расформировали его хор при Белгосуниверситете. Композитор нищенствовал. Дострелили его 10 ноября 1938 года по постановлению Особой тройки НКВД БССР…

А вот и Всеволод Фальский — известный актер, блестящий исполнитель роли пана Быковского в "Павлинке", председатель Первого белорусского товарищества драмы и комедии. В январе 1919 года после провозглашения БССР был по прихоти революционной эпохи назначен на короткое время комиссаром по иностранным делам Временного рабоче-крестьянского правительства. Первый белорусский советский министр иностранных дел!

Показания Довгерт:

К Фальскому приходила 23 июля сего года, сказала, что от Вячки. Фальский расспрашивал о Дергаче. Я сказала, что он занят формированием отряда против Советской России. Желает восстановить независимость Белоруссии. Фальский спрашивал о средствах Дергача. Я пояснила, что деньги он получал от второго отделения офензивы за передаваемые сведения о Советской России. Фальский пригласил прийти в "Белорусскую Хатку" за получением газет за 3 месяца…

Из протокола допроса Фальского:

С Вячеславом Адамовичем я знаком как с сотрудником по театральной работе в городе Минске во время немецкой и польской оккупации…

Не только Борис Савинков стяжал литературно-художественную славу, но и белорусский атаман Адамович-Дергач отметился на ниве искусства. Был он автором нескольких пьес, которые, к слову, подписывал псевдонимом Дергач. В оккупированном Минске польские власти запретили постановку нескольких его произведений — "за белорусский национализм".

В истории с Анной Довгерт не обошлось и без известного белорусского деятеля Язепа Лёсика. Он был арестован по этому делу, но вскоре его отпустили. Из показаний Лёсика:

Адамовича Дергача я знал как белорусского артиста. Лично с ним не знаком. На партию "Зеленый Дуб" смотрю как на группку авантюристов и с ними ничего общего не мог бы иметь…

Впрочем, за Лёсика ходатайствовал и свидетельствовал о его благонадежности сам Всеволод Игнатовский — тогдашний нарком просвещения. Вновь показания Довгерт:

Адрес Лёсика я получила от Дергача. Его не было дома. За советскими газетами Дергач отправлял меня к Бядуле (письменнику). У него не была.

В деле фигурировало немало менее известных личностей. Из протокола допроса Владимира Кубаря (делопроизводитель Минской губпродкомиссии):

В мае или июне 1919 года я познакомился с Вячеславом Вячеславовичем Адамовичем (Дергачем) и Николаем Кривошеиным, которые служили при "Мастацтве", а я работал в качестве артиста хориста. Они отступили с поляками, приглашали и меня вступить в организацию "Зеленый Дуб" <…>

Из агентурной записки:

Красавица указала как на достойную примера сотрудницу телеграфа Анну Павловну (Анна Бруевич, она же по агентурной разработке "Артистка", возраст 25 лет. — С.К.), передающую каждую телеграмму в двух копиях и ловко вскрывающую секретные пакеты <…>

А вот друг семейства Адамовичей — известный минский врач-психиатр Семен Иванович Волочкович. Психиатры в эпоху массового революционного безумия были не нужны, и поэтому Волочкович, условно говоря, давил вшей — заведовал городской дезинфекционной камерой. Он показал, что год назад Вячеслав Антонович Адамович (в прошлом редактор газеты "Северо-Западный телеграф") со своим сыном Вячеславом уехал в Польшу. Квартира, в которой Волочкович живет, была передана ему Адамовичами вместе с мебелью.

В городе — сплошные "наши"…

Сидя в камере минской чрезвычайки, Анна Довгерт тянула время. Собственноручная ее записка следователю:

Я вспомнила, что в Минске находится много пироксилина и оружия. Во время отступления поляков из Минска на Сторожевском кладбище был зарыт динамит. Местонахождение сообщу при допросе.

Рапорт на имя следователя Визнера:

Согласно ордера за № 8397 от 14 сентября 1921 года проведен обыск на Сторожевском кладбище. Осмотрена могила Семенкевича. Ничего там не оказалось. Там были 3 гроба больших и 6 маленьких. Также безрезультатно осмотрена церковь.

Чекисты решили, что пора подвести черту. Предписание коменданту:

Согласно постановлению Коллегии ЧекаБел от 23 сентября 1921 г. предлагается Вам в ночь с 17 на 18 октября привести в исполнение приговор высшей меры наказания — расстрел, над следующими лицами:
1. Зайцева Мария Ивановна, она же Довгерт Анна Антоновна, обвинявшаяся в принадлежности к организации "Зеленый Дуб" и шпионаже.
2. Терравский Владимир Васильевич (вычеркнут из списка. — С.К.).
3. Кривошеин Георгий Викторович.
4. Кубарь Владимир Николаевич.
5. Бруевич Анна Павловна.
Об исполнении донести немедленно.

Странное сопоставление появилось у меня. Если бы в 1906 году, во время революционных волнений, Минское губернское жандармское управление расправлялось с заговорщиками с такой же беспощадностью, как это делала спустя пятнадцать лет Минская ЧК, то расстрелу подлежало бы не меньше трети учеников гимназии…

Из нашего сегодня можно вывести упрощенное резюме тех событий. Да, зеленодубские корни пробились сквозь мостовые Минска. Однако же советская власть успела их выдернуть — восстания в Минске осенью 1921 года не произошло.

В любом случае это интересно. А теперь вопрос в пространство: почему белорусские телеэкраны заполнены приключенческими сериалами про Петербург и Одессу, а минских сюжетов нет?

Теги: знакомства в Минске, знакомства

В блог

Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:

На вашем ресурсе это будет выглядеть так

Корни "Зеленого Дуба" и минские мостовые

90 лет назад, в ночь с 17 на 18 октября 1921 года, в Минске по приговору коллегии ЧекаБел были казнены члены столичной резидентуры антисоветской организации "Зеленый...