«ВСЁ ЛИНЯЕТ-С...»

Источник материала:

Всё «линяет» на глазах. И лозунги, и щиты, на которых они размещены, и содержание лозунгов. Особенно содержание...

Эту фразу я позаимствовал у Тихона Ильича из бунинского рассказа. Как-то она уж слишком подходит к нашей нынешней жизни. Действительно, все «линяет» на глазах. И лозунги, и щиты, на которых они размещены, и содержание лозунгов. Особенно содержание. «Я — Беларусь», «Вместе — мы Беларусь» — объединительный пафос режет глаз, но он действительно устарел. В 2015 году Беларусь вступит в очередное интеграционное нагромождение, и какая уж там «я — Беларусь»? Плохо это или хорошо — пока непонятно. Но, похоже, неизбежно. Не захотели в Европу, милости просим — в Евразию...

В Минске проходит выставка тропических бабочек. Я б и не узнал о ней, если б в одну из суббот не проезжал по пр. Независимости. Глазам не поверил: у Дома-музея I съезда РСДРП стоит приличная очередь! Ильич воскрес, что ли? Решил вернуться к истокам, ностальгия его заела?.. Даже слез с автобуса, подошел. Выставка тропических бабочек. Страшнейшая социальная катастрофа, которая закончилась гибелью миллионов людей, началась сто с лишним лет назад в этом домишке, в нем же и завершилась — выставкой бабочек…

Разумеется, символ, но какой-то слишком зловещий. Гора трупов и — прелестные бабочки.

Говорят, они часто дохнут в нашем неустойчивом климате. Если хотите, тоже символично. Может, и правда период социализма завершается? Вещественно — да, но духовно — нет.

Вернемся лучше к нашему социальному капитализму.

* * *

Как-то занесло меня на днях в район небезызвестной улицы Бехтерева. Нет, я не псих и справки мне не надо было — встречу мне там назначили. В ожидании забрел на местный мини-рынок. Случайно стал свидетелем такой вот сценки. Полная женщина приценивалась к соленым огурцам. Тут, знаете, все дешевле, народ и пользуется. Продавала огурцы старушка. Продавала бдительно, постоянно оглядываясь по сторонам. А женщина все же прельстилась ценой и кило огурцов приобрела, уж больно старушка уговаривала:

— Берите, милая, берите! Свои агурки, з пограба тольки!

— Ой, мне же на прием к врачу надо... Он скажет, вы что, и правда ку-ку?

— Да ничего он не скажет! Ну, берете? А то милиция опять погонит...

Женщина наконец покупает огурцы и уходит. Подкрадываюсь к старушке, интересуюсь ценой, потом невзначай как бы спрашиваю:

— Что, правда милиция гоняет?

— Ну а як жа? Мы ж за место не платим! Куды там... Будешь платить, дак проторгуешься...

Странно. В республике все-таки кризис, что признал даже Лукашенко, вроде бы надо давать людям возможность хоть как-то заработать на жизнь, а тут — милиция.

М-да, какая-то каша у нас образовалась в экономике. С одной стороны, говорят: выживайте, зарабатывайте, с другой — прежние запреты продолжают действовать. Видимо, вертикаль не успевает за стремительным полетом мысли вождя, который, по большому счету, живет сегодняшним конкретным днем. Пишутся всякие программы чуть ли не до 2020 года, а живем исключительно сегодняшним днем. Что внушает серьезные опасения: что же нас ждет в конце? Может, и правда: «... а в конце дороги той — плаха с топорами»?

* * *

Почему, кстати, власть вдруг пошла навстречу пенсионерам? Если человек отказывается от пенсии и продолжает работать, то за первый лишний год ему добавится 6%, а за пять — так вообще 50%.

Как будто неплохо для пенсионеров, пенсия сама собой увеличивается. Одна газета даже подсчитала: если пенсионер теперь получает 1 млн 401 тыс. руб., то через 5 лет у него будет, если на пенсию, конечно, не пойдет, пенсия в 2,4 млн руб. Прелестно! Но от пенсии он пять лет отказывается, эти деньги остаются в бюджете и их можно использовать на более острые надобности. Еще более прелестно! Но сколько будут стоить через 5 лет эти 2,4 млн? С учетом инфляции и прочих неизбежных факторов, вроде роста цен, вполне возможно, что эти 2,4 млн останутся теперешними 1,4 млн. Кто в таком случае выигрывает? Правильно, государство. Оно получает некие свободные средства законно, пенсионер получает весьма сомнительной ценности более высокую пенсию. Но через пять лет.

Безработица (так велено считать) не доходит даже до одного процента, однако нигде в стране не работает примерно миллион человек. То есть они где-то каким-то образом зарабатывают, но на наше государство не работают. Кто-то дешево купил, но дорого продал — на это и живет, время от времени повторяя эту операцию. Кто-то уехал в сопредельное государство, зарабатывает там, но не здесь. Наиболее способные, трудолюбивые и молодые едут в дальнее зарубежье. Итог: на родине остаются незаполненными множество вакансий. Что тут скажешь: рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. И ничего тут не изменишь.

В этом смысле здорово насмешил один депутат, выдвинувший очень пыльную идею о принятии закона о тунеядстве. Смешно и горько одновременно еще и потому, что такой закон действовал и в СССР. Особенно активно — перед московской Олимпиадой. Знающие люди говорят, что тогда «население» лагерей увеличилось до 3 — 4 млн человек. А посадить могли за то, что человек уволился с одной работы, но на другую устроиться не успел. Всё, значит, тунеядец — получи свой год отсидки. Кстати, тунеядцем был и будущий лауреат Нобелевской премии поэт Иосиф Бродский. Пять лет он провел в ссылке в Архангельской области.

Допустим, дурацкий закон приняли. Но как выловить и посадить этот недостающий миллион? Человек в России, как вы достанете его оттуда, если граница открыта? Ну а если он в Германии, Литве, Польше? Он будет слать домой деньги, а сам не приедет. Как говорится, ищи ветра в поле...

Поэтому, скорее всего, закона этого не будет — слишком смешной и затратный.

* * *

Однако пожилая часть населения все равно разделяет с властями желание карать, сажать и даже расстреливать. Эта часть естественным образом убывает в страну, «где несть печали и воздыхания». Но эти люди все еще что-то определяют. Скажем, вот сценка на Комаровском рынке.

За одним из прилавков мясного отдела продают сало с ребрами. Продают дешевле, чем в других местах. Естественно, образовалась очередь, которая все растет. Опытный покупатель знает: где очередь, туда и надо вставать. Насчитал больше 30 человек. Одна дама решила не мелочиться и купила сразу пять кило. Такая же дама из очереди громко возвещает:

— Купила здесь по дешевке, а потом в своем районе перепродаст втридорога. Знаем мы таких!

Очередь мгновенно включается в дискуссию:

— Да вы что?! Да как это?! Откуда вы знаете? Может, у человека праздник или поминки...

— Знаю. Не раз видела.

— Бабы, хорош ругаться! Пока что всем хватит! — вступает продавщица.

— В милицию надо звонить! Пускай ее на чистую воду выведут! Знаем мы таких! — дама из очереди все не успокаивается. Как и почти все бывшие советские люди, она заражена вирусом социальной справедливости. Тут ей, правда, грубо советуют:

— Заткнись, дура. А то сама в ментуру залетишь.

Говорит это бывалого вида мужчина лет 50-ти. На кисти руки его ясно читается татуировка «Коля». Рассмотрев «Колю», радетельница справедливости сразу смолкает.

Милиция далеко, да и не станет она разбираться во всякой мелочи. А «Коля», вот он, рядом, угрюмо молчит. Вот и вся тебе социальная справедливость.

* * *

Раз уж начали о справедливости, то давайте продолжим эту во всех отношениях увлекательную тему.

Как известно, сначала человек рождается, живет, съедая определенное количество шницелей, снашивая какое-то количество костюмов, потом стареет и умирает. А в старости появляются болезни, как их следствие — беспомощность. Человек уже ни о чем не мечтает, кроме как о хорошей сиделке.

Но вот незадача! Дешевую (государственную) сиделку найти очень трудно, почти невозможно. Тут одно из двух: или, немного поработав, сиделка со скандалом и криками увольняется, или вообще не идет на малооплачиваемую и дурно пахнущую (в прямом смысле) работу. Все из-за расценок на ее труд. Их установило государство еще года четыре назад, когда благое начинание только зарождалось.

Итак, за час работы сиделка из службы соцобеспечения получает 5240 руб. Деньги она несет в службу, где они облагаются налогом. В результате сиделка имеет с каждых 5240 рублей только 1840. В последнее время, правда, ввели расценки выходного дня и ночные. И все равно выходят одни слезы. В некоторых соцслужбах, я знаю точно, работают по 2 — 3 сиделки на весь столичный район. Есть выход из положения? Безусловно.

Заказчик и сиделка договариваются, что он будет платить ей напрямую, минуя службу, а также за дополнительные работы. Он же оплачивает проезд. Но это, товарищи, уголовная статья. Поэтому тот, кто пользуется таким простым и эффективным способом привлечения сиделок, ходит по лезвию ножа.

В январе соцработники ждали указа самого социально справедливого президента. Дождались. Услуги сиделки были приравнены к услугам парикмахера, сапожника, специалиста по наращиванию ногтей, маникюра, педикюра и т.д. А на эти услуги поднимать цены указ запрещал. Прелесть, что за указ: фактически он уравнивает наращивание ногтей с уходом за смертельно больным человеком. И заставляет социальное начальство идти на преступление. То-то порезвятся правоохранители, столько дел можно «сшить» буквально из ничего...

Но вы не отчаивайтесь. Скажем, имеется спецагентство «Сузорье». Там только выбор сиделки и заключение договора стоит 1 млн 350 тыс. руб. Ну и услуги сиделки оплачиваются от 2 долларов в час. А в Доме милосердия за сутки пребывания больного вам придется заплатить 300 тысяч. Впрочем, можно и по безналичному расчету. А вот в сестринской палате при 110-й больнице берут всего по 142 тысячи. И сиделок искать не надо, они там в штате и так положены.

Ну-с, господа, товарищи и просто граждане — делайте свой выбор. Одна моя дальняя знакомая уже сделала. У нее мать после инсульта парализована. Знакомая смотрит за ней сама. Хотя муж имеет порядка 7 млн, она сама около 2 млн, как раз хватит на месяц пребывания матери в Доме милосердия. Но тогда, пардон, придется отказаться от еды, коммунальных платежей и даже проезда в общественном транспорте. Все до копеечки деньги будут уходить на Дом с очень противоречивым названием милосердия.

Что говорить об основной массе населения Республики Беларусь?.. Лучше помолчать, и так все понятно...

Сергей ШЕВЦОВ

Теги: Минск