«Вбежав к отцу в мастерскую, она крикнула: «Война!..»

Источник материала:

Этот плакат в годы Великой Отечественной войны был задуман как средство наглядной агитации и пропаганды, но стал подлинным шедевром. Женщина, обернутая в красный стяг, с текстом присяги в руках, звала в бой, на защиту Отечества. Плакат висел на сборных пунктах и вокзалах, на проходных заводов и в воинских эшелонах, на кухнях в домах и на дощатых заборах. Для солдат и офицеров он стал портретом Матери, в котором каждый видел черты дорогого ему лица. Выпущенный в виде открытки, он хранился у бойцов в карманах гимнастерок. Отступая, воины срывали плакаты с «мамой» и уносили с собой. Многие были уверены, что образ Родины-матери — собирательный. Но у женщины с плаката был реальный прототип. Художник Ираклий Тоидзе изобразил на нем свою жену Тамару. О том, как была создана агитка, которую называли «плакатом-солдатом», «плакатом-добровольцем», «Московскому комсомольцу» рассказал сын художника — Александр Тоидзе.

Моя бабушка, Анна Яковлевна, даже годы спустя после войны не могла спокойно слушать строки песни «Вставай, страна огромная!», как и смотреть на плакат, где красным были выбиты слова: «Родина-мать зовет!» От проникновенного взгляда женщины на плакате шли мурашки по коже... Как художнику Ираклию Тоидзе удалось создать образ Матери, которая затмила собой тысячи политруков и повела бойцов в бой?

— Отец был рисовальщиком от Бога, — говорит сын художника, Александр Тоидзе. — Портрет писал он весьма необычным способом: сначала рисовал глаза человека, потом нос и только потом изображал овал лица. Эту манеру он перенял у деда — Мосе Тоидзе, который в свое время учился в Петербургской академии художеств, был колоритной фигурой, с кого Репин писал Христа. Вернувшись на родину, в Грузию, дед стал профессором, преподавал в Тбилисской академии художеств. Там же учился и мой отец — Ираклий Тоидзе. В 30-х годах, будучи уже известным художником, он переехал в Москву. Работал в журнале «Безбожник» плакатистом и иллюстратором. Второй страстью отца была поэзия, он был знаком с Владимиром Маяковским, Александром Блоком, но по-настоящему дружил с поэтом Андреем Белым.

— Ваша мама Тамара тоже была грузинкой?

— Маму звали Тамара Теодоровна, но отчество было, как шутил отец, непролетарское, и все звали ее Тамарой Федоровной. Мама была родом из Санкт-Петербурга, в ее предках текла испанская, немецкая, польская и еврейская кровь. Она была настоящей красавицей, на всех приемах тут же оказывалась в центре мужского внимания. Понятно, что отец, как истинный грузин, маму страшно ревновал. Счастливая жизнь рухнула 22 июня 1941 года.

— Как родители вспоминали начало войны?

— Мама рассказывала, что, услышав сообщение Совинформбюро о нападении фашистов, страшно испугалась за детей. От первого брака у нее была 9-летняя дочь Марина, которая жила отдельно со своим отцом, мне тогда шел третий год. Вбежав к отцу в мастерскую, мама с шумом распахнула дверь, крикнула в отчаянии: «Война!» Видимо, выражение лица у нее было такое, что отец воскликнул: «Стой так и не двигайся!» Он был безумно талантлив, в один миг улавливал и впитывал как губка эмоции, которые обуревали человека. И сразу начинал делать наброски.

— Какие материалы использовал художник?

— Рисовал плакат углем, итальянским карандашом, который не отсвечивал, и красной гуашью. Мама стояла у окна и позировала. У нее то и дело затекала поднятая вверх рука. Многие потом усмотрели в ее отведенной назад руке характерный жест эмоциональных женщин-грузинок, который означал «внимание, все ко мне». Я думаю, что для отца это был прежде всего объединяющий призыв к действию. В ту ночь он работал как одержимый. К утру плакат был готов. Он был стандартного размера: 90 на 60 сантиметров. Через пять дней плакат уже вышел из типографии. Только первый тираж зашкалил за миллион.

— Ваша мама — красавица брюнетка. Ираклий Тоидзе нарочно упростил ее образ?

— Образ Родины-матери во многом обобщенный. Маме в 1941 году было 37 лет, но никто ей тогда не давал и 30. Отец состарил ее, сделал ее образ понятным многим. В изображенной женщине, например, я разглядел черты и нашей соседки по коммунальной квартире. Слова же «родина-мать» отец мог позаимствовать у своего друга, Андрея Белого. В томике его стихов отец сделал ряд пометок, в частности, выделил карандашом строки из его «Отчаянья»: «Века нищеты и безволья! Позволь же, о родина-мать, в сырое, в пустое раздолье, в раздолье твое прорыдать...»

— Почему Родину-мать художник одел во все красное?

— Красный цвет издревле ассоциировался с активным началом, с кровью, с огнем. Когда римские полководцы одерживали победу, они красили лицо красной краской в честь бога войны Марса. Недаром в свое время Спартак и Александр Македонский одели своих воинов в длинные красные плащи. И не случайно Красная Армия стала «красной» и появилась куча красных названий: «Красный пролетарий», «... партизан», «... суконщик», «... металлист», «... богатырь». Красный считался цветом победы.

Бойцов, уходящих на фронт, на столичной Таганской площади провожала Родина-мать размером с шестиэтажный дом. Ее изображение было нанесено на торец одного из зданий. В руке женщина держала лист с текстом военной присяги, где крупно было выбито: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом...» За фигурой Родины-матери были видны поднятые штыки. И, казалось, не было им конца и края...

Много потом было сказано об огромном эмоциональном воздействии, которое плакат оказывал на фронтовиков.

— Товарищ отца в годы войны — рядовой Василий Ефимов — рассказывал, что, смотря в глаза Родины-матери на плакате, у бойцов в голове была только одна мысль: «Надо сейчас же бежать в бой, надо отомстить».

Плакат был переведен на языки почти всех народов СССР и обошел всю страну. Вскоре вышла уменьшенная копия плаката — как открытка, так и марка. Карточка с Мамой, как ласково бойцы стали именовать изображенную на плакате женщину, хранилась у солдат и офицеров в нагрудных карманах гимнастерок вместе с письмами и фотографиями близких людей.

— На одной из встреч с ветеранами фронтовик рассказал отцу, как в начале войны их дивизия обороняла город. Под напором фашистов устоять не смогли. Когда начали отступать, один из бойцов увидел на стене полуразрушенного дома плакат, воскликнул: «Нельзя Маме здесь оставаться!» Соскочив с полуторки, он снял плакат со стены, аккуратно сложил его и сунул под гимнастерку. Когда, уже догнав машину, стал забираться в кузов, его достала пуля снайпера.

Мало кто знает, что художник Ираклий Тоидзе создал в годы войны еще ряд агитационных плакатов. На одном из них он изобразил женщину с ребенком на руках, образы которых были списаны с жены Тамары и сына Сандро. Плакат назывался «За Родину-мать!». На агитке «Отстоим Кавказ!» прообразом моряка стал младший брат художника — Георгий.

— Отец был лауреатом четырех Сталинских премий всех возможных степеней — в 1941, 1948, 1949 и 1951 годах, которые потом были приравнены к Государственным. Причем в 41-м его отметили денежной премией не за созданные плакаты, а за иллюстрации к книге Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». В 51-м он стал заслуженным деятелем искусств РСФСР. Но только в 1950 году отцу выделили отдельную квартиру на Пушкинской улице. Примечательно, что этот дом строили пленные немцы. В его облицовке использовали гранит, вывезенный из Германии, из которого немцы планировали поставить памятник, посвященный Третьему рейху.

— Отец продолжал работать, когда ему было уже за 80. При этом был очень опрятным, даже по дому ходил в костюме-тройке. Рисовал в рубашке с закатанными рукавами, но в жилете и галстуке.

Умер Ираклий Тоидзе в 1985 году, когда ему было 83 года. Художника похоронили в Пантеоне писателей и общественных деятелей Грузии, в Тбилиси, на склоне святой горы Мтацминда. Его многолетняя муза, жена Тамара, пережила художника на 9 лет. Урна с ее прахом покоится на одном из московских кладбищ. Их сын Александр тоже стал художником, работал над киноплакатами. Оставил карандаши и кисть только тогда, когда практически перестал видеть. Внук Ираклия — Гоша Тоидзе — успешный режиссер-клипмейкер, известный своими работами с российскими звездами.

Но самой большой реликвией в семье остается плакат «Родина-мать зовет!», который и ныне висит в гостиной у них на стене.

После войны художник Ираклий Тоидзе для различных музеев сделал еще десять авторских повторений плаката, оригинал же хранится в Третьяковской галерее.

Для одних плакат стал образцом советской военной пропаганды. Для других — Родиной-мамой, которую нужно отстоять и защитить. Для семьи Тоидзе изображенная на нем женщина — бесконечно родной и любимый человек.

На снимке: Тамара Тоидзе.

Лариса ЖИЛУДЬКО, «БН»