Казалось бы, куда уж дальше от исторических исследований и краеведческого поиска может быть специалист по современным автомобилям и тракторам! Но нет, доктор технических наук, профессор БНТУ Владимир Яцкевич как раз и есть тот самый яркий пример, когда вдруг человеку становится тесно в рамках технократизма. И он тогда, скажем, увлекается собственной родословной. Но кто же у нас много знает о своих прадедах и прапрадедах, когда даже история государства долгое время «начиналась» с 1917 года? А Владимир Владимирович узнал, и немало. Причем не только о собственной семье, но параллельно — и о родных местах, о людях, которые жили вокруг да около.
Написанное — остается
Вряд ли несколько столетий назад полоцкий крепостной крестьянин Стефан Яцкевич думал о том, что о нем доведается его потомок в восьмом (!) поколении. Но, как известно, нет ничего невозможного для человека по–настоящему увлеченного. Работал над созданием семейного генеалогического древа Владимир Владимирович несколько лет и теперь, уже приобретя немалый опыт, может давать советы со знанием дела:
— Необходимо знать несколько базовых вещей. И первое здесь — вероисповедание предков. Если они христиане, хорошо бы иметь сведения, в каком конкретно храме крестились, и тогда можно поднять соответствующие метрические книги в архиве. Еще один источник информации — инвентари помещичьих имений. С дворянами легче — там всегда велся довольно строгий персональный учет. Мне попадались списки дворянских родов из 14 — 15 поколений! Но мои корни — крестьянские. Поэтому для меня открывались только два источника: церковные записи и инвентари. Можно сделать запрос в исторический архив, но очередь там внушительная. Лучше работать самому. Тогда появляется возможность учитывать множество косвенных признаков, которые постороннему человеку просто неизвестны, но которые помогают быстрее разобраться в хитросплетениях давних времен.
— Некоторые теперь ищут предков с намерением узнать о себе нечто особенное: вдруг, например, откроется, что прадедушка, пусть и не граф, но, возможно, внебрачный графский сын...
— Признаюсь, и я не без некоей подобной тайной надежды приступил к сбору информации, — со смехом кается Владимир Владимирович. — В каком–то смысле подвигла меня на поиск семейная легенда.
Рядом с нашей деревней находилось бывшее панское поместье Быковщина. И якобы у моей бабки Маланки в юности приключилась некая романтическая история с одним из обитателей той усадьбы. Так что я даже решил проверить свою фамилию по дворянским реестрам. Да где там... Поименный список своих предков–крепостных отыскал в инвентаре помещика Ивана Фаддеевича Буйницкого. Тогда же изучил их образ жизни в подробностях. Потом даже опубликовал большую статью под названием «Як працавалi на зямлi нашы продкi».
«Тайна гробницы»
Значительную главу в краеведческих поисках профессора Яцкевича занимает сюжет о семье Поклевских–Козеллов — людей известных в прошлом и позапрошлом столетиях не только в белорусских, полоцких землях.
— Почему именно Поклевские–Козеллы?
— Начну издалека. Места наши довольно глухие. Достаточно сказать, что электрический свет в моей родной деревне Плиски появился только в 1964 году. И вот представьте: рядом Быковщина — с большим красивым каменным домом, где по вечерам сияет свет. Для нас — целое чудо! В той усадьбе организовали детский дом еще в 1924 году. А тут еще загадка полуразрушенного склепа, о котором ходили легенды. Старожилы рассказывали, что раньше там возвышался красивый костел.
Непосредственно же на Поклевских–Козеллов я вышел, когда работал с материалами о помещике Буйницком. Выяснилось, что его назначили опекуном над имением Быковщина, принадлежавшем Поклевским–Козеллам. Тогда–то я и обратился к местным старожилам. И вот что услышал от Феклы Ильиничны Яцкевич: «Склеп Козеллов разбивали в 1926 году, из него вытаскивали гробы. Помню, лежит покойник в черном шарфике и выглядит так, будто умер вчера. Но после одного удара кувалдой местного кузнеца все тут же рассыпалось в прах... Люди собрали останки в ящик и отвезли на деревенское кладбище. Драгоценности, что были на покойниках, забирали под опись. На все это водили смотреть детей...»
А потом местный краевед–подвижник Виктор Карасев сообщил мне, что в деревне Малашово, недалеко от Ветрино, нашел в канаве при дороге странный заросший камень. Когда мы его очистили от мха, на нем прочитали надпись: камень положен на могилу бабушки Анжелики Поклевской ее внуком Адольфом в 1896 году. Сразу возник вопрос: как камень оказался в канаве? Виктор Карасев отыскал старожила, рассказавшего еще одну яркую историю, главным фигурантом которой снова выступил местный кузнец, правда, уже другой. Так вот, после Великой Отечественной войны решили поставить в Ветрино памятник погибшим воинам и партизанам. И кузнец привез для фундамента огромный камень — метра два в длину, сантиметров 40 в толщину, шириной около метра и весом килограммов 600 — 800. Но каменная плита так и не понадобилась. Тогда кузнец забрал ее домой и положил в качестве порога. Люди стали предостерегать: камень–то надмогильный, топтать его — тяжкий грех! Вот он и сбросил камень через дорогу в канаву возле кузницы, где тот и пролежал лет пятьдесят. Карасев с помощниками наняли грузовик и отвезли плиту на сельское кладбище — туда, где покоится прах Поклевских из бывшей фамильной гробницы.
В наших краях много ледниковых валунов. Виктор Карасев решил, что можно ставить эти валуны с мемориальными табличками в память о знаменитых земляках. Теперь уже десятка два наберется...
— Ну а что же красивый костел над склепом? Действительно существовал?
— Конечно! Вот посмотрите, как выглядел. Согласитесь: впечатляет! — мой собеседник достает из внушительной стопки лист с ксерокопированным изображением храма. — Местное население было переведено из униатов в православные только в 1837 году. Первоначально генерал–губернатор не разрешил Поклевским–Козеллам строить костел. Сами Поклевские исповедовали католицизм и относили себя к полякам. Потом они добились разрешения, но с условием не проводить в храме богослужений для местных жителей, а использовать его только для потребностей семьи и семейной усыпальницы: Альфонс Фомич Поклевский пожелал быть похороненным на родине, а не в Сибири, где прожил жизнь и стал очень авторитетным человеком... Костел разгромили, как и гробы, в 1926 году. Кирпич разобрали на свои нужды местные жители.
Две ветви одного рода
Вообще, род Козеллов–Поклевских — древний. Происходит с Приднепровья. И поначалу звался просто — Козел. Одна ветвь тех Козелов осела в Быковщине, вторая — в Сервечи на Вилейщине. А вот представители второй ветви стали активными участниками восстания 1830 — 1831, 1863 — 1864 годов. И хоть, получается, стояли родичи по разные стороны баррикад, первые Поклевские не отреклись от вторых и помогали им, когда тех сослали за участие в восстании.
Надо сказать, Владимир Яцкевич так увлекся историческими поисками, что даже отыскал современных потомков Поклевских. По совету одного из них Владимир Владимирович установил контакт с Татьяной Масуновой, ученым секретарем музея в Екатеринбурге, которая там ведает архивом Поклевских–Козеллов. Есть еще историческое общество, занимающееся наследием Поклевских, в Тюмени, где работает Сергей Филь. Поклевские–Козеллы из белорусской Быковщины теснейшим образом причастны к масштабному освоению Урала и Сибири, строительству там железных дорог, речных пароходов, организации речных перевозок во второй половине XIX века...
День сегодняшний
Восстановил Владимир Владимирович и всю историю 260–й стрелковой дивизии, в которой воевал его отец: он погиб в октябре 1942 года. А до войны работал директором школы в Улле на Витебщине.
Рассказывая о своих поисках, Владимир Владимирович достает из папок все новые и новые материалы. А ведь в Быковщине много историко–культурных ценностей. Усадьба Поклевских–Козеллов XIX века включена в туристические и экскурсионные маршруты Полоцкого района. Ее органично дополняют окрестные деревни с валунами, установленными в память известных земляков. Места красивые, с богатыми традициями. Где еще воспитывать патриотизм молодежи, как не здесь? Ведь надо же кому–то передавать эстафету предков, которую чуть не выпустили из рук. Теперь–то дело уже за новым поколением...
Главная
Гороскопы
Казалось бы, куда уж дальше от исторических исследований и краеведческого поиска может быть специалист по современным автомобилям и тракторам! Но нет, доктор технических наук, профессор БНТУ Владимир Яцкевич как раз и есть тот самый яркий пример, когда вдруг человеку становится тесно в рамках технократизма. И он тогда, скажем, увлекается собственной родословной. Но кто же у нас много знает о своих прадедах и прапрадедах, когда даже история государства долгое время «начиналась» с 1917 года? А Владимир Владимирович узнал, и немало. Причем не только о собственной семье, но параллельно — и о родных местах, о людях, которые жили вокруг да около.
Значительную главу в краеведческих поисках профессора Яцкевича занимает сюжет о семье Поклевских–Козеллов — людей известных в прошлом и позапрошлом столетиях не только в белорусских, полоцких землях.
А потом местный краевед–подвижник Виктор Карасев сообщил мне, что в деревне Малашово, недалеко от Ветрино, нашел в канаве при дороге странный заросший камень. Когда мы его очистили от мха, на нем прочитали надпись: камень положен на могилу бабушки Анжелики Поклевской ее внуком Адольфом в 1896 году. Сразу возник вопрос: как камень оказался в канаве? Виктор Карасев отыскал старожила, рассказавшего еще одну яркую историю, главным фигурантом которой снова выступил местный кузнец, правда, уже другой. Так вот, после Великой Отечественной войны решили поставить в Ветрино памятник погибшим воинам и партизанам. И кузнец привез для фундамента огромный камень — метра два в длину, сантиметров 40 в толщину, шириной около метра и весом килограммов 600 — 800. Но каменная плита так и не понадобилась. Тогда кузнец забрал ее домой и положил в качестве порога. Люди стали предостерегать: камень–то надмогильный, топтать его — тяжкий грех! Вот он и сбросил камень через дорогу в канаву возле кузницы, где тот и пролежал лет пятьдесят. Карасев с помощниками наняли грузовик и отвезли плиту на сельское кладбище — туда, где покоится прах Поклевских из бывшей фамильной гробницы.