Расплата за зарплату

Источник материала:

1 ИЮЛЯ 1988 года вступил в силу принятый Верховным Советом еще в мае закон «О кооперации в СССР». Советский Союз повернулся лицом к капитализму. Это был отчаянный шаг, чтобы не допустить банкротства страны. Падал экспорт нефти и ее цена, притом большая часть «черного золота» уходила в страны социалистического содружества, можно сказать, за символическую плату. В то же время при общем упадке сельского хозяйства пришлось импортировать 40 миллионов тонн зерна. В результате дефицит бюджета превысил 25 процентов, или 80 миллиардов рублей. Это были огромные деньги, учитывая, что средняя зарплата по стране составляла 200 рублей. Один из возможных путей выхода из кризиса и виделся в развитии частного предпринимательства.

Процесс пошел?

Чтобы понять, что такое предпринимательство при социализме, вспомним те далекие уже годы. Например, знаменитую «шабашку», когда тысячи студентов, инженеров и научных сотрудников строили коровники и Дома культуры в сельской местности. Или широко развитый интеллектуальный бизнес — репетиторство, целую армию работавших на дому портных, частных мастеров по ремонту теле- и радиоаппаратуры. А огромный пласт предпринимательства, связанный с приусадебными участками, колхозным рынком... Он формировал свою систему цен, и приобрести там можно было все, что угодно, даже во время тотального дефицита.

Объемы производства товаров народного потребления были гораздо ниже накопленной денежной массы. Покупатели мгновенно расхватывали любой товар на прилавках магазинов. Создалась ситуация «пустых полок и полных холодильников и забитых квартир». Жители райцентров и деревень штурмовали продовольственные магазины крупных городов, где снабжение было получше. Хватали все, а затем нагруженные хозяйственными сумками, с тяжелыми рюкзаками за спиной тянулись на вокзалы. Началась неразбериха с союзными поставками. Некоторые республики, в частности — Украина, прекратили отгрузку мяса, молока Москве, Ленинграду и даже — Министерству обороны.

Закон «О кооперации» впервые со времен нэпа разрешил создание частных предприятий. Для «страны победившего социализма» это было революцией в сознании. К примеру, одна из статей документа гласила, что вмешательство в хозяйственную или иную деятельность кооперативов со стороны государственных органов не допускается. И это в обществе, где партия более полувека «направляла и руководила» всем — от посадки свеклы до литературы!

Правда, и до горбачевской перестройки стихийно созданные строительные бригады или подрядные звенья в сельском хозяйстве демонстрировали невероятную производительность. Но подобные эксперименты быстро пресекались: никто не должен получать слишком много, контроль над мерой труда и мерой потребления — ключевая функция социалистического государства.

Посягать на основы системы в Кремле не собирались, а на возникавшие противоречия закрывали глаза. Считалось, что достаточно кое-что слегка «расширить и углубить» — и «процесс пойдет». Ведь командные высоты оставались за государством, а гибко реагирующие на спрос кооперативы должны были ликвидировать дефицит потребительских товаров и услуг, с чем у плановой экономики дела всегда обстояли плохо.

Кстати, подобные мысли осторожно высказывались и раньше. Так, Юлиан Семенов в романе «ТАСС уполномочен заявить» показал широко мыслящих генералов и полковников КГБ, недоумевавших, какой вред социализму могут нанести частные сапожники?

А я упрямо люблю «Динамо»

Поначалу царила эйфория. Поскольку идея получила отмашку с самого верха, действовал принцип: разрешено все, что не запрещено. Патент на открытие кооператива стоил пять рублей! Налоги были минимальные — три процента с выручки. Поэтому в развитии кооперативов были заинтересованы и руководители государственных предприятий. Кооператоры помогали выполнять план по производству товаров народного потребления, и заводы предоставляли свои площади, содействовали в закупке сырья и заготовок, а главное, старались не мешать. Поистине безбрежные возможности открывала и разница между низкими государственными оптовыми и розничными ценами и высокими свободными ценами на дефицитном потребительском рынке. Какой директор стал бы прижимать такую кормушку?

В ту пору деньги делались из воздуха. Взяв на «Горизонте» партию телевизоров и продав их, можно было за день заработать на десяток «Жигулей». Кроме того, отработанным способом взаимодействия госпредприятий и кооперативов стал перевод безналичных денег предприятия в наличные деньги кооператива. В результате получались очень большие суммы, с которых легально и регулярно платились налоги. Кооператоры стали ходить с высоко поднятой головой, получая оклад, равный зарплате председателя Совета Министров СССР. По свидетельству очевидцев, брать кредиты тогда просто заставляли.

Ну а кооперативное движение в сфере торговли стало прерогативой детей и приближенных к руководителям баз и прочих мест скопления материальных благ. Собственно, они продолжали заниматься тем же, чем и занимались, получив юридическое обоснование своей деятельности. Царивший на рынке тотальный дефицит по всем группам товаров и быстрый оборот торговых капиталов сделали торговлю шальным бизнесом, приносившим баснословные доходы до шестисот, а по некоторым позициям — до полутора тысяч рублей на один вложенный рубль. Это позволяло открывать новые магазины и даже вкладывать деньги в реальный сектор экономики.

В ряде районов республики кооперативам были переданы убыточные предприятия, которые под новым руководством начинали приносить доход. Повсеместно открывались кооперативные предприятия общепита, бытовых услуг, активно развивались строительные и медицинские кооперативы. Большой резонанс в обществе вызвали первые платные туалеты.

Возникали и такие экзотические для советской экономики предприятия, как учебно-консультационно-информационный кооператив «Центр» при Госснабе, который занимался обучением кооператоров, оказанием справочных и юридических услуг. Появилось множество кооперативов по производству бытовых мелочей, стоивших копейки, но приносивших кооператорам огромные доходы, ведь советские люди, измученные тотальным дефицитом, разметали все.

Например, кооператив «Радуга» при Могилевском комбинате надомного труда занимался изготовлением липких аппликаций и продавал их через киоски «Союзпечати». Производство копеечного товара давало рентабельность более восьмисот процентов. При ПО «Гомсельмаш» был создан кооператив «Спутник», который занимался изготовлением технической документации, а затем стал издавать учебно-методические пособия для кооператоров. «Спутник» умудрился печатать брошюры в издательстве обкома партии.

В республике появились кооперативы «Комфорт», «Ритм», «Центр», «Рухавік»... Торговали всем — от тапочек и трусов до тракторов и автомобилей. Страна была завалена дешевым импортным ширпотребом, который тогда был в новинку.

Сейчас с улыбкой вспоминаются «вареные» джинсы, кроссовки «а-ля «Адидас», футболки с надписями «А я упрямо люблю «Динамо», а также с изображениями кота Леопольда и Микки Мауса в цветах советского и американского флагов: «Давайте жить дружно!» В Минске был открыт специальный магазин, через который кооператоры и ремесленники могли продавать свои товары, действовали также кооперативные отделы на рынках и в комиссионных магазинах.

Ой, рана для Ивана

После принятия закона «О кооперации» предприниматели наконец-то перестали изучать Уголовный кодекс, хотя в нем еще несколько лет присутствовали статьи, предусматривавшие ответственность за то, чем они занимались. На 1 января 1989 года в республике действовало уже более 2,5 тысячи кооперативов. Но что удивительно, пресловутый рэкет в Беларуси серьезного развития не получил. Бандитам платил тот, кому нравилось чувствовать себя настолько «крутым», что им интересуется криминальный мир. Преступники с просторов бывшего СССР рассматривали Беларусь как своего рода «дом отдыха», а какой дурак поднимает стрельбу там, где загорает?

Но, не успев опериться, кооперативный сектор оказался под сильнейшим прессингом. Расширив рамки свободы, государство тут же принялось отыгрывать назад. Вышло несколько постановлений, запрещавших создание кооперативов в тех или иных видах деятельности.

Правительство ввело «драконовский» налог на личные доходы кооператоров: 30 процентов в диапазоне от 500 до 700 рублей в месяц, 70 — от тысячи до 1500, 90 процентов на все свыше полутора тысяч рублей.

Еще большим препятствием стал моральный климат в обществе. По понятиям «совкового» большинства, человеку надлежало делать, что велено, а государству — снабжать и обеспечивать, желательно даром. Сегодня трудно себе представить, какой гнев порождали, скажем, платные кооперативные туалеты. Людей с советской психологией раздражали не столько реальные экономические последствия появления кооперативов — они были незначительны, — сколько реабилитация духа наживы и неравенства.

Массовые рассуждения исходили из того, что высокие доходы в принципе не могут быть честными и что если какие-то товары и услуги по цене недоступны каждому, то пусть лучше их совсем не будет.

Не только на обывательском, но и на официальном уровне шли бесконечные дискуссии на любимую тему «Сколько можно зарабатывать?».

Когда основатель кооператива «Техника» потомок дореволюционных купцов Артем Тарасов цивилизованно уплатил 90 тысяч рублей партвзносов с дохода в три миллиона, в этом усмотрели цинизм.

Вспоминаю, что примерно такой же резонанс вызвали в белорусском обществе и уплаченные взносы знакомого поэта и композитора Николая Третьякова, который, к сожалению, не дожил до наших дней. Он известен тем, что провел без перерывов 15-часовой концерт, на котором исполнил 226 собственных песен. А еще выпускал кассеты с гимнами всех районов Минска, а также гимны Комаровского рынка, ряда заводов и кафе, населенных пунктов. Разумеется, продукция расходилась на ура и приносила солидные доходы, хотя, как говорится, до Тарасова ему было, как до неба.

Вообще, партия не собиралась терпеть кооперативных конкурентов на культурном и идеологическом фронте. Но, как свидетельствуют факты, как раз эти фронты и трещали по всем швам. Поэтому творческая интеллигенция республики приветствовала появление издательской компании «Эридан», которая сделала ставку на отечественных авторов. Именно здесь было выпущено и первое в Советском Союзе издание лауреата Нобелевской премии Иосифа Бродского, затем — двухтомное собрание его сочинений.

Сколько стоит суперзвезда?

Отдельно стоит упомянуть о противостоянии в сфере музыкально-развлекательных услуг. В частности, Министерство культуры предложило прекратить выдачу патентов частным музыкальным коллективам. Но в дело вмешались Минфин и облисполкомы, заявившие, что существующие при местных исполкомах музыкальные коллективы слишком немногочисленны, чтобы удовлетворить запросы населения. Кроме того, занятия музыкальной деятельностью не запрещены и приносят доходы в бюджет в виде патентной платы.

Но деятельность на «песенной ниве» становилась и причиной громких скандалов. Примером может служить история с кооперативом, созданным при гособъединении «Белтеатр». По уставу он должен был заниматься рекламой и популяризацией в СССР и за рубежом белорусского театрального искусства. Еще одним видом деятельности кооператива была организация концертов известных артистов.

В течение весны—лета 1989 года прошли выступления рок-группы «Кино» и театра-студии Аллы Пугачевой. Прима советской эстрады дала пять концертов на стадионе «Динамо». Несмотря на дорогие билеты (4—6 рублей), каждый день был аншлаг.

Громкое событие подробно освещали белорусские СМИ. В одном из телеинтервью директор «Белтеатра» обронил фразу, что театру-студии Пугачевой выплачено 70 процентов доходов от концертных сборов. Прикинув цены на билеты и вместимость стадиона, в Минкультуре подсчитали, что гонорар Аллы Борисовны за пять концертов должен был составить около миллиона рублей! В некоторых белорусских изданиях появились негодующие статьи, авторы которых указывали, что государственные концертные организации не выдерживают конкуренции с кооперативами, доходы в бюджет падают, в то время как миллионы рублей перетекают в карманы артистов и антрепренеров.

Газеты пестрели броскими заголовками и выступили в защиту певицы, обвинив коллег в раздувании ложных сенсаций. Они утверждали, что сумма гонорара была меньшей на порядок. Но точных цифр не знал никто.

Кооперация действительно могла бы спасти советскую экономику от краха. Могла, но не сумела, потому что в реальности этот закон не мог работать без осуществления ряда других экономических реформ, которые так никогда и не были проведены. Он оказался излишне либерален и в ценовом факторе. Августовский путч и реформы Гайдара—Чубайса сняли этот вопрос с повестки дня. На смену перестроечному романтизму пришли жесткие реалии рыночных отношений.

Александр ШЕВКО, «БН»

Теги: Минск