Дело «Экомедсервиса». Прокурор требует пять лет для врача-анестезиолога

Источник материала:

Гособвинитель Николай Жечко, выступив 27 января в суде Октябрьского района Минска по делу о гибели 25-летней пациентки «Экомедсервиса» Юлии Кубаревой, заявил, что считает вину всех трех подсудимых доказанной.

Он предложил суду назначить врачу-анестезиологу Александру Шурову наказание в виде лишения свободы на пять лет в колонии-поселении с лишением права заниматься врачебной деятельностью на пять лет; бывшему гендиректору медцентра Галине Волжанкиной — в виде ограничения свободы на два года без направления в учреждение открытого типа; главному инженеру центра Вадиму Лихуте — в виде лишения свободы на четыре года с лишением права занимать должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных функций.

Гособвинитель полагает, что материальный ущерб в 74 млн. рублей родителям Юлии Кубаревой должен быть компенсирован. Что касается возмещения морального вреда (родители просили по 5 млрд. рублей для каждого), то Жечко предложил компенсацию по 500 млн. рублей каждому.

Как заявил Жечко, смерть пациентки была вызвана недостаточным уровнем анестезиологического обеспечения во время операции врачом-анестезиологом Шуровым, а также использованием во время хирургического вмешательства неисправного наркозно-дыхательного аппарата.

Это, по словам Жечко, стало возможным вследствие ненадлежащего исполнения обязанностей гендиректором «Экомедсервиса» Галиной Волжанкиной и главным инженером центра Вадимом Лихутой. Они, как считает гособвинение, не приняли своевременные меры для обеспечения операций исправным медоборудованием.

Шуров свою вину признал частично, Волжанкина и Лихута вину не признали.

В своем выступлении гособвинитель напомнил хронологию операции: когда неисправный аппарат начал выдавать технические ошибки; сколько раз Шуров его перегружал; когда врач-анестезиолог и сестра-анестезист Ирина Немухина проводили реанимационные мероприятия после кратковременной остановки сердца Кубаревой.

Напомнил прокурор и о том, что после операции Шуров недооценил состояние пациентки, которая длительное время после хирургического вмешательства не приходила в сознание, не реагировала на внешние раздражители, дышала взахлеб. При этом Шуров, несколько раз поинтересовавшись состоянием пациентки, улетел в Москву для участия в операции в одном из медцентров российской столицы.

Хирург «Экомедсервиса» Виктор Серебро, который оперировал Кубареву, спустя некоторое время после операции также покинул центр и прибыл туда только после звонка дежурной медсестры, сообщившей, что Кубарева не приходит в себя.

Ночью с 26 на 27 марта скорая помощь забрала девушку в 4-ю городскую больницу, из которой ее возили на томографию в больницу скорой помощи. Именно там стало известно, что у Кубаревой отек головного мозга.

Как сообщалось в суде, Шуров не сообщил в заполняемых по результатам операции медицинских документах факт кратковременной остановки сердца пациентки и проведения реанимационных мероприятий. Более того, Шуров просил Немухину ничего не сообщать об осложнениях во время операции, и в начале следствия она об этом ничего не говорила. О просьбе врача-анестезиолога стало известно только во время второго допроса Немухиной.

В суде стало известно и о том, что Шуров не был знаком со многими нормативными документами Минздрава, в которых регламентированы его обязанности как врача-анестезиолога и руководителя группы реанимации «Экомедсервиса». Именно поэтому на одном из заседаний суда адвокат родителей Юлии Кубаревой предложил перепредъявить Шурову обвинение с ч. 2 ст. 162 УК (ненадлежащее исполнение обязанностей медработников, повлекшее по неосторожности смерть пациента) на ч. 1 ст. 139 УК (умышленное убийство). Это ходатайство суд не удовлетворил.

27 января гособвинитель со ссылкой на выводы судебных экспертов заявил: Шуров фальсифицировал и информацию в наркозной карте пациентки; в ходе операции состояние Кубаревой врач-анестезиолог не контролировал; начал операцию, не проверив техническое состояние оборудования, и выполнял ее, не соблюдая требования Минздрава в части запрета проведения подобных операций без необходимого газового и динамического мониторинга пациента.

Во время операции Шуров следил только за показаниями наркозно-дыхательного аппарата, зная, как утверждает гособвинитель, что он неисправен. Множественные неполадки этого оборудования, которое не обслуживалось три года и не находилось на сервисном контроле у фирмы-производителя, были выявлены экспертами уже после операции Кубаревой.

Гособвинитель также отметил, что в ходе операции была возможность воспользоваться находившимся в соседней комнате портативным наркозно-дыхательным аппаратом «Шангрила», запаса кислорода в котором хватило бы на 30-40 минут работы. Однако медики этого не сделали — Шуров перегружал стационарное оборудование и проводил ручную вентиляцию легких мешком Амбу.

Прокурор отверг версию Шурова о том, что сбой в работе аппарата ингаляционной анестезии с искусственной вентиляцией легких был вызван отсутствием в центральной системе кислорода, — об этом Шуров и Немухина говорили на суде. Как заявил Жечко, то, что это невозможно, было доказано следственным экспериментом и свидетельством специалистов «Экомедсервиса», отвечающих за обеспечение центральной системы медицинскими газами.

В то же время стоит отметить, что, по свидетельству Немухиной, именно она во время операции Кубаревой ходила к инженерам сказать, что в системе нет кислорода.

Говоря о доказательствах вины Галина Волжанкиной, которая сначала была в медцентре главврачом, а в начале марта 2013 года стала гендиректором, гособвинитель прежде всего отметил: она необоснованно считала, что инженерно-эксплуатационная служба имеет право проводить техническое обслуживание медтехники. Правда, будучи еще главврачом, в конце 2012 года Волжанкина инициировала постановку всей техники на техобслуживание сторонними организациями. В должности гендиректора она проработала всего 12 дней.

Гособвинитель признал, что не Волжанкина должна была знакомить Шурова и Лихуту с их должностными обязанностями и нормативной базой, они должны были это делать сами. Прокурор настаивает на том, что именно гендиректор и главный инженер отвечают за обеспечение исправности техники — это, по словам Жечко, подтверждается внутренними инструкциями «Экомедсервиса» и другими нормативными документами.

Жечко сообщил, что руководство центра несколько раз поручало Лихуте провести аудит медоборудования, тогда как сам Лихута это отрицает. В суде он заявил, что речь шла исключительно об аудите документации медоборудования с целью избавиться от документов на технику, которая уже списана.