ГЛАВКОМ ПВО ПАВЕЛ БАТИЦКИЙ

Источник материала:

начало > 18 декабря 2014 г.

Через полчаса начальник штаба полка позвал меня в кабинет, кивнул на лежавшую на столе телефонную трубку:

— Вас — командующий округом!

Я представился, хотел было доложить о состоянии раненого командира полка, но в трубке уже стоял крик:

— Где ваш командующий? Что у вас случилось? Бардак в ПВО!

— Докладываю: командующий армией генерал-лейтенант Кузьменко находится в отпуске.

— А где ваш первый заместитель командующего армией? Почему он не прибыл для расследования ЧП?

— Генерал-майор авиации Скорняков находится на командном пункте армии. У нас идут учения с реальными целями, он…

— Какие еще цели? Какие учения? Какое мне до этого дело? — кричал командующий Прибалтийским округом генерал-полковник Майоров. — У вас громкое ЧП, а он талдычит про какие-то там цели! Кто будет докладывать о ранении командира полка как положено? Кто, я тебя спрашиваю?

— Исполняющий обязанности командующего армией ПВО генерал-майор авиации Георгий Павлович Скорняков, он знает о происшествии, он и доложит главнокомандующему ПВО и министру обороны.

— Вызовите его сюда для расследования и доклада министру обороны!

— Внеплановая проверка Войск ПВО страны проводится Маршалом Советского Союза главнокомандующим войсками ПВО страны — заместителем министра обороны Батицким Павлом Федоровичем. Учение проводится по указанию министра обороны Маршала Советского Союза Устинова.

— Почему, полковник, у вас в армии ПВО такой бардак? Вы там для чего? Почему такая низкая дисциплина в вашей армии?

Постепенно голос из Риги утих, и мы с начальником медслужбы армии полковником Хоровцом поспешили в госпиталь. По прибытии надели белые халаты, доложили о себе дежурному врачу, спросили о состоянии раненого командира полка.

— Проведен необходимый осмотр раны, введены необходимые медикаментозные средства. Ранение средней тяжести. Пока ухудшения состояния здоровья не наблюдается.

В палате мы не подошли к раненому, лишь издалека кивнули — врачи запретили приближаться.

— Пока раненый еще в состоянии опасности, вы, пожалуйста, останьтесь здесь.

Исполнительный, вежливый, воспитанный Хоровец согласно кивнул головой, а я мысленно пожелал выздоровления командиру полка и покинул палату. И тут же представил ход очередного телефонного общения с моим московским начальником генерал-лейтенантом Сергеем Бобылевым. В штабе полка попросил начальника штаба соединить меня по закрытой связи с «Кометой» — позывным командования Войск ПВО страны. Сергей Андреевич Бобылев спокойно выслушал мой доклад о происшествии. Мне показалось, что он помнит о том, что в новой должности я чуть более двух месяцев. Но ошибся в своем прогнозе.

— Плохо вы, Сульянов, начали свою службу в новой, достаточно ответственной должности члена военного совета отдельной армии ПВО! Почему это тяжелое происшествие произошло? Доложите, товарищ Сульянов, о том, какой порядок в войсках, если на разводе караула старший лейтенант не заметил выпившего спиртного караульного? Низкая требовательность офицеров к подчиненным! Безобразие! А где был замполит? Где врач или фельд­шер? Почему не был произведен медицинский осмотр как положено? Принимайте, Сульянов, срочные меры, выносите проблемы воинской дисциплины на военный совет…

Бобылев положил трубку. Он был прав! Надо изучать в войсках положение дел с дисциплиной, строже спрашивать с командиров и политработников. Здесь, в полку, замполит в отпуске, исполняющий его обязанности пропагандист полка еще далек от всех забот замполита, его глубоко не проинструктировали, опыта — кот наплакал, да и с инициативой не в дружбе.

Из Вильнюса выехали в темноте. Водитель «Волги» вел машину на предельной для дороги скорости. В штабе нас ждали — начальник штаба генерал-лейтенант Лейчинский передал несколько срочных документов:

— Посмотрите, пожалуйста. По данным разведки, через час ожидается еще и ночной налет. Нам приказано быть на командном пункте армии.

На КП был генерал Г. П. Скорняков и весь личный состав командного пункта, каждый находился на своем месте. Скорняков приказал начальнику командного пункта ввести меня в оперативную обстановку: днем и ночью цели (самолеты Балтийского флота и другие) прорывались на разных высотах к охраняемым объектам. По данным разведки, самолеты «противника» могли появиться снова на малых высотах — там их труднее всего обнаружить радиолокаторам.

Командующий армией ПВО Александр Кузьменко по завершении отпуска вернулся в Минск. Он был подавлен. Вскоре мне стало известно, что командарм часто находится на командном пункте и даже ночует там в небольшой гостиничке, хотя в дневное время работает в своем кабинете в здании штаба армии. Мои попытки побеседовать с ним о причинах ночного отдыха на территории командного пункта ни к чему не привели, более того, после моих вопросов о причине ночного «переезда» на КП командарм только скрипел зубами, молча отводя взгляд в сторону…

Преступление

пилота Беленко

Подошла поздняя осень, а с нею и подведение итогов работы войск в течение года, когда почти каждый из нас готовил «карманный вариант проделанной работы» войск армии. Каждого, по опыту прошлых лет, не вызывали на трибуну, но тем не менее шпаргалки многие подготовили — на всякий случай. В итоговом докладе нашу армию назвали только один раз — возросло число осужденных, отправленных в дисциплинарный батальон, ранен подчиненным командир полка в Вильнюсе.

— Руководству второй армии надо отвечать за случившееся ранение командира полка! Что же это за подготовка караульной службы? И Кузьменко, и Сульянову усилить внимание к подготовке личного состава, заступающего в караул. Вы строго предупреждены!

Но нас потрепали только вполсилы — на Дальнем Востоке летчик ПВО старший лейтенант Беленко на МиГ‑25П перелетел в Японию и произвел посадку на военном аэродроме острова Хоккайдо. Через несколько часов американские специалисты вылетели в Японию — их давно интересовали ошеломляющие технические и скоростные данные перехватчика МиГ‑25П. По дипломатическим каналам была достигнута договоренность о возврате угнанного Беленко МиГ‑25П, но американские специалисты детально разобрали перехватчик на многочисленные блоки, части и детали для исследования самолета, двигателей, электроники. Постановлением правительства КБ Микояна и завод-изготовитель вынуждены были в течение двух лет поменять всю электронную начинку МиГ‑25П.

Угон новейшего истребителя-перехватчика — тяжелейшее, позорное происшествие. В Вооруженных Силах шло поименное, углубленное изучение кадрового состава офицерского корпуса и, как это бывает, — началось повальное придирчивое «изучение кадров». Офицеры службы безопасности настойчиво предложили «вывести из строя» двух военных летчиков: они-де могут махнуть за рубеж, а граница — рядом. Командующий и я не согласились. Начались споры, на нас оказывали давление: «Они-де прибалты, фамилии у них «не наши». Дело дошло до Москвы, и вскоре было принято решение: обоих летчиков откомандировать из 2‑й армии и направить служить за Урал.

Позднее, из материалов расследования происшествия стало известно, что Беленко очень переживал, что на вышестоящую должность командира звена выдвинули не его, опытного летчика, что характер у Беленко был трудный. Именно по этой причине комэск и решил назначить на повышение другого, более спокойного и сдержанного офицера. Беленко был очень расстроен, замкнулся, чаще обычного молчал, но эти и другие перемены в поведении летчика остались без внимания. Увы, далеко не все командиры и политработники способны увидеть и глубоко ощутить человеческую боль, обиду и унижение, помочь человеку. Так это было или по-другому — кто теперь скажет?

Мне доводилось вместе служить и с добрыми, спокойными летчиками (Остапенко, Чернышев, Коновалов, Репин и другие), и с очень обидчивыми капитанами В. Павловым и Г. Бородавко. Их долго не продвигали по службе, и они написали рапорты о переводе из учебного полка училища в истребительный полк. Полк нес боевое дежурство, и бывшие летчики-инструкторы Армавирского училища В. Павлов и Г. Бородавко быстро вошли в строй летчиков‑истребителей, позже их повысили в воинском звании.

«Дело Беленко», разумеется, вызвало взрыв негодования у высшего руководства страны и в Министерстве обороны. Ранение командира зенитного ракетного полка полковника Б. Шнейдера на фоне бегства военного летчика в Японию поблекло, отошло на второй, если не на третий план. Но нам, руководителям, пришлось принять самые энергичные меры воздействия по наведению и поддержанию должного порядка в подразделениях и воинских частях.

— Инструктивно-методические показные занятия, — советовал начальник штаба армии генерал-лейтенант Лейчинский, — срочно должны быть проведены в корпусах, бригадах, полках, батальонах и ротах вышестоящими руководителями с показом во всех подразделениях действий каждого начальника, инструктирующего состав караулов: с построением, проверкой знаний устава рядовыми и сержантами, командирами подразделений.

Генерал-майор авиации в отставке Анатолий Сульянов продолжение следует

Теги: Минск