"Жизнь каждого погибшего стоит намного больше, чем все перемены". Участники Евромайдана об Украине год спустя

Источник материала:

Год назад, 22 февраля после трех месяцев акций протеста, многочисленных жертв на майдане и отъезда из страны Виктора Януковича, власть в Украине поменялась. Первый вице-премьер Александр Турчинов со следующего дня стал исполнять обязанности президента. А после майских выборов страну принял Петр Порошенко.

Смена власти – один из итогов акций протеста, которые охватили Киев и другие украинские города с ноября 2013 года из-за приостановки подготовки соглашения с ЕС.

Сегодня участники Евромайдана из разных регионов Украины рассказывают о том, что изменило в стране их сопротивление.



В конце ноября 2013 года стоматолог-хирург областной клинической больницы из Львова Юрий Дмитришин увидел по телевизору сюжет о разгоне Евромайдана в Киеве. На следующий день он уже сидел в кафе с коллегами-врачами и решал, как ехать в столицу. 2 декабря они собрались в больнице и провели семинар, где вспомнили азы узких медицинских специальностей, чтобы по возможности суметь оказать любую помощь людям на майдане по обе стороны конфликта. Заказав автобус, 3 декабря 50 врачей выехали из Львова в Киев.

– Мы ехали не протестовать, а исполнять клятву Гиппократа. На майдане мы сразу сказали, что приехали помогать как милиционерам, так и протестующим – всем, кто в этом нуждается. Политики хотели медицинскую службу взять под себя, но мы решили остаться сами по себе, – рассказывает он.

Врачи попросили протестующих помочь им создать координационный центр, в котором бы занимались поиском волонтеров и медикаментов. Кто-то бесплатно предоставил комнату в своем офисе. Там постоянно дежурили четыре врача, которые оставляли в социальных сетях информацию о том, в чем нуждается медицинская служба майдана. Медикаменты, рации для врачей – все жертвовали люди.

Фото: Reuters

5 декабря первые мобильные группы с участием львовских медиков вышли на майдан. Каждая состояла из двух врачей и трех помощников из студентов медицинских вузов или специалистов медицинского профиля без высшего образования.

Врачи-волонтеры ночевали у людей, которые предоставляли им бесплатно комнаты в своих квартирах в Киеве.

Когда в феврале на майдане погибали люди, волонтеры-врачи отправляли раненых лечиться за границу, оформляя им документы за несколько часов:

– Заграничный паспорт делали за день, а визу за час. Мы напрямую общались с консулами разных стран и министерствами иностранных дел. Это впервые на моей памяти, что консулы и министры напрямую разговаривают с волонтерами и вместе делают серьезное дело.

Пройдя майдан, Дмитрий с другими врачами-волонтерами помогали беженцам из Крыма, а когда на Донбассе начался вооруженный конфликт, стали ездить туда и спасать раненых.

Акции протеста не изжили коррупцию в Украине, но изменили сознание людей, уверен Юрий.

– Люди не довольны новой властью, изменилось только название, а беспредел – как был, так и остался, – рассказывает он. – Была одна семья во главе, сейчас несколько семей олигархов. Гаишники по-прежнему берут взятки, получение документов в госучреждениях сопряжено с коррупцией. Реформы не закончились и революция, на самом деле, не закончилась. Когда вооруженный конфликт прекратится, тогда что-то и будет.

Фото: Дмитрий Брушко, TUT.BY

Благодаря Евромайдану обычные люди стали больше помогать друг другу, рассказывает собеседник:

– Они помогали демонстрантам, армии, сосед соседу может помочь финансово. Раньше такого не было. И люди уже не те: теперь при различных государственных службах есть наблюдательные советы. Общественность массово выступает против определенных чиновников: приходит к нему на работу и требует уйти. Власть теперь боится народа.

По поводу вооруженного конфликта на Донбассе собеседник уверен, что там проиграют обе стороны, потому что "у войны не бывает одержавших победу":

– Жизнь каждого человека, погибшего на Евромайдане и на Донбассе, стоит намного больше, чем все перемены, которые произошли. Но если бы знал, где упадешь, то подстелил бы. Любая война – это не глас народа, а борьба интересов. Я думаю, что и русские, если бы не пропаганда о том, что "в Украине бандеровцы убивают людей", не хотели бы воевать. Мои родственники и моих друзей воевали в украинской повстанческой армии, и в каждой нашей семье знают, что люди воевали за самостоятельную Украину с советской властью, которая уничтожала интеллигенцию в концлагерях. Но людей настраивают на войну, а они в ней со всех сторон конфликта – пушечное мясо. Если вы поговорите с простыми людьми на Донбассе и спросите, за что они воюют, то вам ответят, что за идею. А за какую идею? Ту, что им русское телевидение навязало: что они воюют с американцами и бандеровцами, которые едят детей. Если посмотреть на ситуацию глазами местных жителей, то они тоже патриоты: они за что-то свое, за Донбасс.

Лично на Юрия все происходящее в стране повлияло так, что он до сих пор не может порвать с волонтерской деятельностью, при этом продолжает работать в областной больнице и занимается частной практикой:

– Давно хотел больше заниматься своей любимой работой, съездить на рыбалку, покататься на мотоцикле. Жить для себя, а не для общества. Но бросить волонтерство не могу, оно затягивает. И так каждый человек, который занимается каким-то общественным движением, – мы видим, что надо как-то людям помогать.

 

Самое сильное впечатление прошедшего года у татарина Сеит-Бекир Сулейманова, студента шестого курса Киевского национального университета имени Тараса Шевченко, связано с Крымом. При этом он активно участвовал в Евромайдане в Киеве и основную помощь оказывал Автомайдану.

3 мая крымские татары поехали к российско-украинской границе на пункт пропуска в Армянск встречать экс-главу крымскотатарского меджлиса Мустафу Джемилева. Ему запретили въезд на полуостров, который к тому времени стал частью России. Накануне он пытался попасть в Крым авиарейсом из Москвы, но не получилось.

В апреле прошлого года при выезде из Крыма Мустафе Джемилеву вручили акт уведомления о неразрешении въезда в Российскую Федерацию до 19 апреля 2019 года, сообщает obozrevatel.com. Напомним, что крымские татары не поддержали присоединение полуострова к Российской Федерации, Мустафа Джемилев неоднократно об этом заявлял. Татары в Крыму на момент референдума о присоединении к РФ составляли 12-14% – это около 300 тысяч человек. Всего до референдума население полуострове насчитывалось около 2 миллионов жителей.

– Люди с автоматами перекрыли границу, – рассказывает Сеит-Бекир о произошедшем 3 мая. – Мы прорвались сквозь кордон, слышали выстрелы вверх, но все равно шли. Когда возвращались, военных с оружием было еще больше, приехала самооборона, подогнали БТРы, а все, что было у нас в руках, – крымско-татарские и украинские флаги. Против армии не попрешь. Мустафа Джемилев попросил нас всех пропустить обратно, а он уедет. Они сделали коридор, и пока мы шли между них, снимали нас на камеры. Неприятно было идти между людей с оружием. Мустафа Джемилев дождался, пока последний из нас пройдет, и уехал.

Сеит-Бекир участвовал в Евромайдане в Киеве, так как не поддерживал политику действующего на тот момент президента Виктора Януковича и хотел, чтобы Украина подписала соглашение об ассоциации с ЕС и развивалась согласно этому вектору.  Его надежды на исход акций протеста оправдались – власть сменилась, соглашение подписали, но тем не менее собеседника разочаровывает, что через какое-то время после победы протестующих в Крыму прошел референдум о присоединении полуострова к Российской Федерации:

– Это была бомба замедленного действия. Украина не делала ничего, чтобы Крым чувствовал себя украинским, в то время, как Россия предоставляла большие финансовые вливания.

Напомним, что Украина считает Крым своей территорией, оккупированной Российской Федерацией.

Фото: Вадим Замировский, TUT.BY

Сегодня, по словам Сеит-Бекира, русскоязычное население Крыма старается показать, что они в этой ситуации победители, а татары проигравшие. Собеседник приводит пример, когда он ехал в автобусе и разговаривал с другом на крымскотатарском языке, а другой пассажир попросил его говорить по-русски. При этом в Крыму официальными считаются три языка: русский, украинский и крымскотатарский.

– И таких случаев очень много. В 90-х годах такое было, но к 2010 году практически исчезло, были единичные случаи, а теперь это повсюду. Проблемы, которые, казалось, мы решили, проявились с большей силой, – говорит он.

Сеит-Бекир рассказывает, что татарское население уже начали ограничивать. Например, власти запретили татарам проводить в Крыму 22 февраля митинг, приуроченный к годовщине гибели общественного деятеля Номана Челебиджихана.

 

У Тараса Адамива из Тернопольской области TUT.BY уже брал интервью в декабре 2013 года на Евромайдане. Тогда он заканчивал педагогический университет и работал в школе преподавателем труда, основ здорового образа жизни и информатики. Зарабатывал 110 долларов в месяц. Сегодня он преподает те же предметы в  школе и зарабатывает 50 долларов.

На Евромайдан Тарас ездил пять раз, в общей сложности провел там больше месяца, участвуя в протестах и с 18 по 20 февраля, когда погибло около сотни человек с обеих сторон конфликта, многих ранило.

Фото: Вадим Замировский, TUT.BY

– Большинство из тех, с кем я общался на майдане, говорили, что вышли на улицу, чтобы сменилась власть, которая настолько понабирала в свои карманы, что дальше некуда. Они жировали, а простой украинский народ выживал. Мы думали, что придет новая власть, которая будет думать не только о своем кармане, но и о народе, но все осталось, как было, а, может, стало еще и хуже, - говорит он.

Тараса возмущает, что в Верховную Раду депутатом попал сын президента Петра Порошенко, а госслужащие продолжают брать взятки. Хотя на его памяти был случай, когда после майдана он в качестве подарка предложил врачу 100 гривен, но тот отказался брать. Но, по его словам, чтобы устроиться на хорошую работу независимо от того, как ты учился в университете, чаще всего по-прежнему нужно заплатить.

– С работой очень сложно сейчас. Мои знакомые ездят на заработки в Россию делать ремонт в домах у богачей. Я тоже думаю летом поехать на сбор клубники или яблок в Польшу. Там можно заработать 700-1000 долларов в месяц. Если не ездить на заработки, то остается только лечь и медленно умереть, - добавляет Тарас.

Волнует собеседника и вооруженный конфликт на Донбассе, и что там погибли люди:

– Все ведут переговоры, санкции против России вводят, а в это время матери оплакивают погибших сыновей. И еще шокирует, что ветераны АТО, чтобы получить группу по инвалидности, должны без рук и ног обходить столько кабинетов, что лучше вообще этим не заниматься.

Александу Михаленко 36 лет, он родом из Донецка, работал администратором негосударственного театра. Евромайдан для него начался в родном городе, где собеседник выходил на подобные киевской акции протеста. Зимой прошлого года он несколько раз приезжал на Евромайдан в столицу, в том числе был там, когда на улице Грушевского начинались столкновения протестующих с правоохранителями.

Ожидания, связанные с Евромайданом, у Александра в рамках программы-минимум оправдались: от власти отстранили Виктора Януковича, соглашение об ассоциации с ЕС подписали. "А вот реформы в стране проводятся очень медленно, – с сожалением замечает он. – Думаю, что это отчасти связано с тем, что идет война с Россией, которую мы не можем назвать своим словом, а называем антитеррористической операцией. Но еще все чаще приходится слышать и о недостатке политической воли со стороны новой власти".

Летом прошлого года из-за вооруженного конфликта на Донбассе собеседник переехал в Киев.

Александр рассказывает, что как и сейчас, так и в начале волны сепаратизма, настроения у дончан были разные:

– На Донбассе во многих городах как подконтрольных сепаратистам, так и украинской армии есть люди с диаметрально противоположными взглядами. Даже сейчас в Донецке, учитывая, что большинство проукраинско настроенного населения выехало, остается очень много людей, ожидающих, когда придет украинская армия. Но понятно, что сейчас там таких людей меньшинство. Большинству же там безразлично под каким флагом жить, главное, чтобы кормили и не стреляли, еще одна часть людей умеренно настроены за сепаратизм.

Фото: Reuters

В начале февраля Александр ездил в Донецк. Чтобы туда добраться, получал пропуск в одном из пунктов при районном отделении милиции на территории, подконтрольной сепаратистам. Такие пропуска, по словам собеседника, выдают за две-три недели по заявлению и предоставлению копий документов. Действует пропуск до конца года.

Поезда в Донецк не ходят. Поезд из Киева, как и из Мариуполя, доезжает до последнего населенного пункта, подконтрольного украинской армии. Дальше нужно ехать на такси, автобусе или маршрутке. В Донецке работает автовокзал. Оттуда ходит рейсовый автобус Донецк-Киев. Но билет, по словам Александра, стоит 500 гривен (более 18 долларов).

Магазины и аптеки сегодня в Донецке в своем большинстве работают, но закрываются раньше, чем это было в мирное время. Оплату в основном принимают наличными.

Специалист по компьютерным технологиям из Донецка просит не называть его имя. В мае он уехал из зоны вооруженного конфликта в Киев, но там еще остались жить его родные, и он опасается за их судьбу. Нашему собеседнику 28 лет, на Евромайдан он вышел еще в Донецке, а уже потом решил поехать в Киев, когда понял, что "власть будут менять события там".

Почему участвовал в акциях протеста?

– Это был протест против наглого отношения власти к ее словам, людям, ситуации, которая происходила, – говорит он.

По поводу того, как он сегодня оценивает победу Евромайдана и смену власти, собеседник отвечает, что "без риска не может стать лучше":

– Когда ты бежишь, у тебя больше шансов споткнуться, чем когда ты идешь. Просто надо бежать аккуратно.

Разочарование с Евромайданом связано именно с последующими неаккуратными действиями властей, когда нынешний министр культуры Украины, а тогда народный депутат Вячеслав Кириленко внес в Верховную Раду на рассмотрение отмену закона о региональных языках, и парламентарии его приняли. (Исполняющий обязанности президента Александр Турчинов отклонил данное предложение Верховной Рады. - TUT.BY ). Наш собеседник до сих пор не может понять, зачем это делали сразу после Евромайдана. Также он уверен, что сепаратизм в Донецке нужно было пресекать с самого начала, а не выдвигать ультиматумы об освобождении зданий обладминистраций, занятых сепаратистами.

Читайте также:

Урок истории: как изменилась Украина за год с начала Евромайдана >>>

Крым в составе России: что изменилось после окончания "переходного периода" >>>