Моя обязанность — создавать время. Беседы с Мастером

08.04.2016 — Новости Общества |

Размер текста:: A; A; A

Источник материала:

НАЧАЛО В НОМЕРЕ ЗА 21 МАРТА

Кто хочет мёда — ульев не ломает

— Не виделись с вами, Михаил Андреевич, больше недели. Смотрю на полотна — много вами сделано за это время. На прошлой встрече мы вели нашу беседу о той легкости, с которой Познер оскорбил православие.

— Его поступок неэтичный и низменный. Не нравится тебе православие, люди этой веры — зачем же улья ломать. Гнусно. Вернемся, однако, к «Чёрному квадрату» Малевича, который и в наши дни превозносят как шедевр. Сам Малевич, как во всякой революции, рушил все подряд — искал новое искусство в новой эре. В процессе поисков Малевич закрасил квадрат черной краской. Позже сам он сказал: «Дальше некуда». Его поиски завершились этой банальной геометрической фигурой — квадратом. Потом Малевич покончил со своим авангардизмом, со своим «новым» искусством и стал в советской культуре обычным портретистом. Портреты писал среднего уровня. Что касается официальных взглядов, то существовало множество толкований ленинской фразы: «Искусство принадлежит народу». Фраза должна быть правильно понята. Я не имею в виду какого-то конкретного художника. Я имею в виду то, чем живет народ. Об этом и пишут настоящие художники — о жизни народа. Художник, как хорошо сказал Пушкин, это — призвание: он должен служить своей культуре, своему народу. Поэтому каждый предмет, который становится достойным изображения, должен найти отображение, то есть должен быть раскрыт и связан с данным временем. Его суть — это главное. Только искусству дано взять предмет и дать ему вторую жизнь. Только искусству дано делать время! Создавать не материальные ценности, а делать время. А само время оставляет потомкам искусство. В этом — величайшая сила искусства, его незаменимость в передаче опыта, в развитии культуры.

— Или, иначе говоря, в том, чтобы делать человека человеком.

— Художники мыслят иначе, чем люди научного склада. Научное мышление ведь дробится по направлениям, и новые открытия живут короткое время, ибо все новые и новые открытия перекрывают предыдущие. Опыт — открытия — выводы, и снова: опыт — открытия — выводы. У художника же мышление другое — мышление воображением о бытии в целом. Взять любой предмет: допустим, существовавший две тысячи лет назад или сегодняшний — художник должен мыслить тем временем, в котором жил данный предмет, данное событие. Почему родилось это событие? Что оно собой представляет? Время должно охватываться в целом. Вот поэтому мне нравится приводить в пример Анну Каренину. Анна Каренина покончила жизнь самоубийством, но она, ее образ, будет жить вечно.

Я сейчас пишу портреты президентов Академии наук Беларуси: Игнатовского, Борисевича, Войтовича… Разница во времени между ними небольшая: 1930–60–80-е годы. Однако время было разное, и по моим портретам не скажешь, что Игнатовский — того же времени, что и Борисевич. Или еще два президента: Борисевич и Войтович — совсем мал временной разрыв, но время другое. Мне надо передать не только его характер, индивидуальные черты, состояние, но и каково было время его президентства. Это должно чувствоваться. Это очень сложно, но тем не менее нужно добиваться этого. Делая портрет, я должен знать, что происходит с человеком, как время действует на него и как воздействует на окружающих его людей.

— Что происходило с вами, когда по вам наносились удары, когда шли споры вокруг вас и ваших полотен?

— Споры происходили в таком направлении — было жесткое требование партийности. Хорошо сказал Некрасов: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Да, я обязан был быть гражданином социалистического государства. Но мне никто и никогда не указывал, кого отобразить на холсте или что. Я не делал ничего, что противоречило законам искусства. К признакам социалистического реализма, который наследовал все лучшее, что открыло социалистическое искусство, добавлялась необходимость изображать то, что вызывает интерес к социализму, его открытиям. Но если изображали Ленина с детками, то меня это возмущало, потому что Ленин — гениальный революционер, сочетал в себе и человечность, и жестокость. Он был своего рода тираном. Каким был вождь, таким был и народ во время революции. Я так и писал работы. Ни со стороны властей ко мне не было претензий, ни у меня к власти.

— А со стороны Союза художников?

— Я говорил, что в руководстве Союза художников — недостаточно образованные и грамотные в этой области люди. Некоторые из них имеют высокие звания, были даже народные художники. Я хорошо знал и очень уважал Ивана Ахремчика, даже помогал ему, но вдруг он внес предложение на съезде об исключении меня из Союза художников.

— За что?

— За невосприятие социалистического реализма. На том съезде требовали от меня, чтобы я выступил и покаялся. Я сказал, что вопрос не в том, виноват я или не виноват. Вопрос в том, что меня никто не заставит работать и Ахремчика никто не заставит работать. У белорусских художников, если внимательно посмотреть, тематических картин очень мало.

— Но у каждого художника в мастерской стоят десятки картин…

— Я имею в виду полотна, получившие объективное признание и являющиеся национальным достоянием. Таких мало.

— Вы до сих пор отдаете приоритет реалистическому искусству, хотя молодые художники говорят, что Савицкий пишет о колхозниках, о войне, а современно он не пишет.

— Что значит писать современно? Если я пишу о крестьянах, то они были, есть и будут крестьянами. Пишу о выдающихся личностях — они будут выдающимися. Они вошли в историю страны.

— Ваши полотна о хлебе — выдающиеся произведения искусства, ибо хлеб был, есть и будет хлебом, основой жизни. Вы воспеваете и хлеб, и тружеников полей, выращивающих его.

— Вы правы: хлеб остается хлебом. А то, что пишут некоторые художники, разрушает в человеке человеческое, разрушает национальное искусство. Это временное явление. Идет насаждение поп-культуры, поп-искусства, масскультуры.

— Но эти художники говорят, что они пишут так, как пишут во всем мире: в Америке, в Германии, Англии. И мы так пишем, и это — современная живопись.

— Это от неграмотности в искусстве. К сожалению, многие мировые школы искусства утратили себя: французская школа кончилась, голландская, фламандская, итальянская, немецкая школы кончились. В Европе нет сейчас выдающихся художников! Кто и что пишет? Имен-то нет!

— Тем не менее в Париже построено здание музея coвременного искусства. У нас, в Минске, создана галерея современного искусства…

— Ну и что! Это, повторяю, разрушение национального искусства.

— Увы, эти картины покупают богатые люди.

— Да, на картины, о которых вы говорите, тратятся большие деньги. Тратятся деньги на разрушение национальных культур. В то же время полотна великих художников — Рембрандта, Рафаэля, Веласкеса — продаются за миллионы долларов. К сожалению, в мире действуют иные, деструктивные силы, утверждающие, что пришло время одной музыки, одной живописи, одной архитектуры. Другими словами, они хотят, чтобы все люди были одинаковыми. Все это в интересах колонизации, в интересах господства над миром одной «культуры». Но национальную культуру трудно убить! Один пример. Была за три тысячи лет до нашей эры шумерская культура, она исчезла, но возродилась в Библии — прекраснейшем произведении… Сколько было попыток уничтожить ту или иную культуру, но ни одна не была уничтожена. Культуру уничтожить невозможно! Как невозможно уничтожить целые народы. Какие-то небольшие народы исчезли из истории, однако культура оставалась!