Родная моя стодвадцатка!

Источник материала:

«В полку «небольшие проблемы»

Служба в нашей прославленной 120‑й гвардейской мотострелковой дивизии была тяжелой. Несмотря на то что местом ее дислокации являлась окраина Минска, столицу офицеры видели очень редко: с раннего утра до позднего вечера — в подразделении, на полигоне, в наряде, командировке… С выходными же в соединении были такие большие проблемы, что в некоторых частях дивизии о них даже не вспоминали.

…Однажды молодым старшим лейтенантом я заступил дежурным по полевому парку. Находился он на полигоне, километрах в семи от 356‑го мотострелкового полка — на 3‑й директрисе боевых машин пехоты. Пехом — около полутора часов ходьбы.

На автомобилях нас туда никогда не возили (пехота есть пехота!). После развода дежурный офицер забирал с собой солдат-дневальных и пешком отправлялся в путь. Поздно вечером таким же порядком возвращались в расположение.

В тот день ротный попросил меня после сдачи наряда задержаться в казарме и провести вечернюю поверку.

— Все равно ты вернешься из полевого парка в полдевятого-девять… Переоденешься, приведешь себя в порядок, а там, глядишь, и строиться пора.

— Нет вопросов! — ответил я.

Проведя вечернюю поверку, отправился на ближайшую автобусную остановку «Озерище». До второй — «8‑й километр» — топать пришлось бы более получаса, да еще и неизвестно, сколько там простоишь в ожидании автобуса. Здесь же общественный транспорт ходил с интервалом в час-полтора, и я знал расписание движения.

Идти не спешил, так как до прибытия автобуса № 166 оставалось минут десять. Но он прибыл раньше! И как я ни бежал, огни его стали удаляться…

Следующий автобус отправлялся в Минск часа через полтора, в половине первого ночи.

На улице было довольно прохладно, и я решил вернуться, чтобы скоротать время в казарме.

Проходя мимо здания штаба, увидел светящиеся окна кабинета начальника штаба полка, который в то время временно исполнял обязанности командира части. «Вот служба! — подумалось мне. — Все люди давно уже спят, а тут работы непочатый край…».

В штабе нашего батальона, куда я зашел посидеть, работа тоже кипела. Какие-то формализованные документы, которые должны быть готовы непременно к утру, печатал на машинке старший сержант. Парень был с высшим образованием, моложе меня всего на два года.

Вдруг раздался телефонный звонок. Я потянулся к трубке.

— Нет, нет! Не поднимайте трубку, товарищ старший лейтенант, — чуть ли не прокричал мне старший сержант.

Но телефон все звонил и звонил…

— Володя, — сказал я, — а вдруг что-то случилось?

— Если и случилось что — так это какая-то левая задача срочно прилетела, и командир полка ищет старшего. А вы вроде бы в полку, а вроде бы уже и нет. Вы же наряд сдали…

Звонки продолжались, и я все-таки поднял телефонную трубку.

— Отлично! Великолепно! — сказала трубка бодрым голосом начальника штаба части. — Срочно ко мне. У нас в полку появились небольшие проблемы.

…Мне дали пять минут времени для того, чтобы переодеться в полевой комбинезон, посадили старшим в грузовой ЗИЛ‑131, в кузове которого уже дожидалось несколько солдат. Нам была поставлена задача: к утру (!) срочно покрасить мишени на 3‑й директрисе. Мол, позвонили из штаба округа и сказали, что смотр мишенного поля будет на день раньше.

Всю ночь (до семи утра) при свете фар мы красили куски фанеры, изображающие «танки в окопе», «безоткатные орудия на автомобиле», «гранатометы», «пулеметы», «группу пехоты» и так далее. По фронту и в глубину на несколько сот метров!.. Краской провоняли на несколько дней вперед.

Рядом, всего в пятнадцати минутах ходьбы, находился полевой парк, из которого я вернулся пару часов назад. «Эх! — подумалось мне тогда. — Иметь бы прибор, который позволял бы видеть будущее хоть на несколько часов вперед. Я бы тогда из полевого парка в полк и не возвращался. Проблем было бы гораздо меньше».

Утром мне дали возможность отдохнуть до обеда в каптерке, а вечером наша рота убыла на ночное вождение на бронедроме.

…Телефонную трубку в подобных случаях я больше никогда не поднимал.

Начальник штаба, он же Казак

Тем начальником штаба полка был майор, служака до мозга костей, настоящий профессионал. Память имел феноменальную: знал фамилии почти всех солдат! Служил он с нами до 1982 года, а потом ушел на повышение командиром танкового полка — по-моему в Уречье. Я обзвонил недавно всех однополчан, но фамилию того майора никто не запомнил. Идет время…

Зато кто-то вспомнил, что был он донской казак и часто грозился: достану, мол, шашку и наведу порядок. В шутку, конечно. За это его прозвали Казаком. Плохим людям давали клички, а хорошим — прозвища. Тот начальник штаба полка имел прозвище.

Позже многие, в том числе и я, видели его на телеэкране в новостях во время первой чеченской войны. Был он уже генералом. А потом, говорят, стал и Героем России.

Вот такие в 356‑м мотострелковом полку в свое время офицеры служили!.. Расспрашивая о Казаке сослуживцев, случайно узнал: еще около десяти человек, с кем вместе в полку тянули лямку, стали генералами в соседних странах. Что называется, знай наших!

Все-таки отличная школа военной службы была в 120‑й гвардейской! Говорят, в Советском Союзе так служили разве что в прославленных Таманской и Кантемировской дивизиях.

Случай на полигоне Белая Лужа

После службы в Афганистане вернулся в родное соединение. Уже майором. И в гаубичный самоходно-артиллерийский дивизион.

Отправили меня однажды в командировку на полигон Белая Лужа, что под Борисовом (тогда он принадлежал 120‑й дивизии). Настроение было отвратительным. И так месяцами с артиллерийских полигонов не вылазишь, два года в Афганистане, а тут история повторяется — то Дретунь в Витебской области, то Луга в Ленинградской… А сейчас — на целый месяц за пехотой хвосты заносить! И в качестве кого? Старшего сводной роты механиков‑водителей танков и БМП учебно-боевой группы!..

Доехал я электричкой до станции «Пролетарская Победа», сошел, совершил пеший марш продолжительностью час. На Белой Луже я был впервые.

Пройдя КПП, уже в глубине полигона встретил сильно перепачканного смуглого солдата, который тем не менее отдал мне воинскую честь строевым шагом. Сегодня я бы дал ему позывной «Мазута».

— Стой, боец! — приказал я. — Где находится казарма 356‑го полка?

Парень был из Средней Азии, поэтому отвечал с сильным акцентом:

— Видите четыре казарма? Первый — мой танковый полк! Второй — 34‑й!

— Не надо перечислять! Где мои?..

— Ваша, 56‑й, — пэред последний!

Во всяком случае, так мне послышалось.

— Спасибо!

Как только я переступил порог казармы, дневальный подал команду:

— Дежурный по роте, на выход!

Быстро явились и четко представились два сержанта. Один — дежурный, второй — старшина сводной роты.

— Я ваш новый начальник, — сказал я им. — Чем вы сейчас занимаетесь?

Сержанты удивленно переглянулись. Но мне тогда так подумалось: это из-за того, что они видели меня в полку и знают, что служу я в артиллерийском дивизионе, а тут — траки и пехота…

— Занимаемся по распорядку дня, — молодцевато доложили мне.

— А что у нас сейчас по распорядку?

— Время для личных потребностей военнослужащих!

Это был воскресный день, послеобеденное время.

— Давайте посмотрим, чем люди занимаются.

Все было нормально. Кто-то смотрел телевизор, кто-то читал книгу. А несколько солдат в ленинской комнате сочиняли письма домой. Придраться было не к чему.

— Строиться на контрольное построение! — приказал я.

Команду выполнили менее чем за минуту.

— Зачитывайте список вечерней поверки.

И вот тут выяснилось, что один солдат — оператор стрельбища — отсутствует.

— Он на вышке находится. На своем рабочем месте. Командир отделения сейчас его приведет, — доложил мне старшина.

— А что можно делать там в воскресенье после обеда?.. Дайте команду «Разойдись», а я с вами туда прогуляюсь.

Вышка операторов, с которой велось управление мишенным полем, была закрыта. На стук в дверь никто не реагировал, и тогда старшина несколько раз громко прокричал фамилию пропавшего оператора. Через какое-то время с крыши спустился заспанный солдатик.

— Загорали?

— Так точно! — ответил воин, опустив голову.

— Бегом в казарму!

Войдя в помещение, я снова приказал старшине построить роту. Вывел на середину нарушителя и стал читать лекцию о соблюдении мер безопасности:

— Представляете, что могло произойти?! Приснилось бы этому пацану, что его девушка, пока он служит в армии, вышла замуж за другого. Проснувшись и забыв от ужаса, где находится, этот ваш товарищ запросто мог с крыши упасть. В результате в лучшем случае — переломы, а в худшем — путешествие в мир иной. Кому это надо?

Затем в течение часа я доводил до солдат требования и меры безопасности из общевоинских уставов, инструкций, наставлений, приводил конкретные примеры из жизни войск.

— На сегодня достаточно. Отдыхайте. На поверке доведу до вас, чем мы будем заниматься завтра. Но готовьтесь к тому, что физическую зарядку буду проводить лично. Кстати, завтра строевой смотр. Все будет под контролем. Вопросы?

— Товарищ майор! — обратился ко мне старшина роты. — А куда делся майор Елизаренко? Ведь он только вчера на полигон прибыл.

— Причем здесь майор Елизаренко? Он в 339‑м полку служит, и я его знаю лично…

В тот самый момент дневальный подал команду «Смирно»: в расположение вошел майор Виктор Елизаренко. Мы пожали друг другу руки. Я улыбался, а Витя смотрел на меня испуганным взглядом.

— Что здесь произошло?

— Абсолютно ничего, — ответил я ему. — Есть кое-какие мелочи, но это наше внутреннее дело.

— А почему ты их построил?

— Так, профилактическая беседа. Ты, Витёк, легок на помине. Только что от бойцов узнал, что вместе работать будем. Ты у себя, в 39‑м, а я здесь — в 56‑м!

Майор Виктор Елизаренко, а потом и все стоящие в строю начали сначала улыбаться, а потом чуть ли не давиться от смеха. Тут — в конце концов — и до меня дошло, что я все перепутал.

И я тоже засмеялся.

— А где моя казарма?

— Твоя — последняя. Там тебя уже заждались.

Витя потом долго меня подкалывал:

— Поработай за меня по воскресеньям, а? Смотры, конкурсы, беседы, спортивные состязания… Ты же перед строем обещал. А я в Минск съезжу отдохнуть!

Березовый сок

В 1991 году в начале февраля наш гаубичный самоходно-артиллерийский дивизион 356‑го мотострелкового полка 120‑й гвардейской мотострелковой дивизии убыл для проведения боевых стрельб на полигон Дретунь в Витебской области. Идиотизм какой-то! Ладно, 23 февраля в поле встречали, но 8 Марта!.. Самое интересное, что грузиться на эшелоны домой начинали 9 марта. Что за дубы в штабе округа такое планировали? У нас что, нет семей?..

Помню, что колотун в тот месяц был страшный — минус 20 с ветерком! Я иногда жалел, что не умер, когда был очень маленьким!..

Мы, офицеры и солдаты, днями напролет находились в поле. Ужас! Кое-кто смеялся: «От жары еще никто не умирал, а вот замерзших находили!». После Афганистана, где +10 уже холодно, мне такая погода совсем не нравилась.

Однажды я поехал на КамАЗе в лес за дровами. Жили мы в лагерных палатках, топили печки-буржуйки. Мне выдали «безразмерный» чек-требование. Сколько хочешь кубов, столько в лестничестве и выписывай!

На обратном пути на выезде из деревни на дорогу вышла старушка. Мне показалось, что она еще и Первую мировую помнила. С трудом понял, что бабуля хочет купить у нас дрова.

— Нет вопросов, бабушка! — сказал я. — Мы вам их просто дарим. А для себя еще раз съездим.

Когда возвращались снова на делянку, водитель-солдат протянул мне 25 рублей:

— Бабуля меня за старшего приняла. Я отказывался, но она мне деньги в карман засунула.

Я развернул машину и вернулся в деревню.

— Бабушка! Так нельзя — мы же от чистого сердца вам дрова подарили! Возьмите деньги обратно.

— Сыночки! — бабуля даже всплакнула. — Я так тоже не могу! Возьмите хотя бы березового сока, — и открыла шкаф.

На полках стояло около двадцати закатанных трехлитровых банок с наклейками «Березовый сок».

Взять сок я все же согласился — уж очень бабушка просила.

Съездили на делянку снова, загрузились, привезли дровишки в лагерь.

Командир дивизиона подполковник Семён Исидорович Лазурко встретил меня не совсем приветливо:

— Куда ты пропал? Тебя только за смертью посылать!

Командиру я все объяснил, но он продолжал «наезжать»:

— Зачем сок взял у бедной бабушки?

…Поздно вечером Лазурко, начштаба Игорь Видинеев и я, сидя в палатке возле печки, играли в карты.

— Ладно, брат! — сказал командир дивизиона. — Пригодится этот березовый сок. Завтра утром соревнования расчетов по стрельбе прямой наводкой начнутся. Лучшему расчету самоходки вручим трехлитровую банку сока: пейте, ребята, на здоровье!

А играли мы в офицерскую игру — преферанс. Притом в классический, игра затянулась.

— Что-то пить захотелось! — сказал комдив. — Давайте-ка сока попьем. Он «левый», бойцы обойдутся!

Открыли банку, разлили по кружкам — и чуть не захлебнулись. Это был самогон!

Я представил себе победителей соревнований. Мы им вручаем самогонку со словами: «Пейте, товарищи солдаты, на здоровье!»… Мальчишки бы выполнили наказ с удовольствием!

…А той бабуле мы совершенно бесплатно еще две машины дров привезли, порезали-порубили их. И сарай с забором отремонтировали.

Игорь Шелудков

Теги: Минск