Как в православном центре реабилитации "Анастасис" "выздоравливают" алкоголиков и наркоманов

Источник материала:

Православный центр при Жировичском монастыре реабилитирует зависимых семь лет. Сюда съезжаются из разных уголков Беларуси. Едут сюда и из других стран. В «Анастасисе» для зависимых под запретом мобильники, книги из дома и матерные слова, рассказывает «СБ Беларусь сегодня».

Здесь нет интернета, телевизор только по выходным, и то крутят специальные или религиозные фильмы. Звонить родным и принимать от них звонки можно только в субботу и воскресенье. Свидания и вовсе нежелательны. Вышел за территорию центра, например, в тот же сельский магазин, — пакуй чемоданы и домой.

29-летний Женя из Гродненской области читает письмо своей дочке, его руки дрожат. Делает паузы — к горлу подкатывает ком. Признание пятилетней Миле он написал в центре реабилитации «Анастасис». Здесь молодой отец третий месяц из-за страсти к спиртному и наркотикам, азартным играм, токсикомании и вечной погони за адреналином. С женой разошлись, а свидания с дочкой редки — это его боль.

Женя живет в скромной келье. У изголовья кровати висят иконы. «Троицу» и Казанскую Богоматерь подарил ему отец Александр, он тоже был реабилитантом, парень нервно теребит в руках свой дневник, куда изо дня в день вносит записи о своих безумиях под веществом, обидах, потерях и приобретениях из-за болезни. Зачитывает фрагменты, они подобны исповеди. На тумбочке лежат Закон Божий и «Возвращение Кая» Екатерины Савиной. В свободное время — хотя его немного — Женя читает.

«Человек настолько болен, насколько он не выговорен»

На двери кельи распорядок дня: ранний подъем, 20 минут на молитву. Три года назад центру передали в дар частицу святых мощей покровителя трезвости мученика Вонифатия Тарсийского, у него алкоголики и наркоманы просят заступничества. Потом по распорядку — завтрак, утренние размышления. Реабилитанты зачитывают отрывки из Евангелия, духовной литературы, рассказывают о своих эмоциях.

— Человек настолько болен, насколько он не выговорен. Над многими годами довлели близкие — жены, матери. Созависимые контролировали, указывали, как жить, отказывались человека слышать и спонсировали болезнь… Хотя надо было выставить алкоголика или наркомана из дому, чтобы задумался: что-то идет не так, — исполняющий обязанности директора центра Степан Турбол показывает, где молятся и занимаются реабилитанты. В учебном помещении висит палитра эмоций. Заметив в глазах вопрос, поясняет: — У зависимых напрочь заморожены чувства. А радость испытывают, только когда рядом много вещества. Здесь же они учатся контролировать эмоциональные качели, узнают, что у той же грусти бывают десятки оттенков…

С 10.00 до 13.00 у реабилитантов трудотерапия. Моют полы, вскапывают огород, выносят мусор, помогают на кухне, чинят машины, смотрят за хозяйством.

Степан Турбол за годы работы с зависимыми насмотрелся всякого: «Приезжают в основном на понтах. У наркоманов развит эгоцентризм, они считают себя голубой костью и ненавидят алкоголиков, гонятся за дорогой одеждой, крутыми машинами. При этом наркоман у лучшего друга дозу украдет. Алкоголики попроще, они последней рюмкой поделятся с товарищем. Но всех их объединяет одно — неизлечимая хроническая смертельная болезнь. И в ее основе — гордыня».

После обеда четыре часа занятий с психологами, психотерапевтами, священниками. Работа в группах, лекции. Никаких медицинских процедур и препаратов.

«Полотенце — основной инструмент для выздоровления»

«Здесь не лечатся, а выздоравливают. А полотенце — основной инструмент для выздоровления, — говорит психолог Григорий Небоженко. — Чтобы пот вытирать! Оставаться трезвым — это постоянная работа над собой. Мы чистим дефекты, разбираемся с детскими проблемами — у многих пьющие отцы, матери, работаем над взаимоотношениями. Подзаряжаем аккумуляторы. А чтобы их жизнь и после центра шла в трезвом русле, они ищут подзарядку у анонимных алкоголиков, у православных групп. Знаете, многие и правда прекращают любимый танец на граблях. Поднимают их и ставят у стенки и стараются не уронить».

— Впятером накрывали ферму. Полез пьяный на крышу. Ребята говорили: слезай, упадешь. А я гордый и… чуть не сорвался, друг вовремя подхватил, — тот самый Женя, написавший дочери, опускает глаза. — У знакомого магазин. Выносил ноутбуки и продавал за полцены или закладывал в ломбард, не забирая их. Все это для вещества. Залезал в долги, брал кредиты, по ним еще долго буду расплачиваться…

Таких эпизодов в жизни молодого реабилитанта — хоть отбавляй. Дрался. Пьяный угнал машину брата и разбил три других, благо людей не покалечил. Общался с опасными людьми — близкий друг в тюрьме за поножовщину. А как-то копили с женой деньги на кухню и даже заказали ее — Женя за пару часов спустил сбережения на автоматах. Попросил друга взять кредит, чтобы скрыть это от супруги, и снова за игру. Запои были после каждого удара судьбы: ушла жена — пил. Сбил автомобиль на зебре, и на год оказался прикованным к постели — топил тоску на дне стакана. Три кодировки — все без толку. А ведь когда-то было свое дело, объекты, заказчики…

Все эти откровения Евгений зачитывал на занятиях в группе. На момент нашего визита в центре было 12 мужчин. Бывают в центре и женщины.

Минимальный курс реабилитации — три месяца

Здесь не принято строить планы: кто-то выздоровеет, а у кого-то шансов мало. Одних привозят родственники: «Ты здесь побудь, а мы тебе купим машину, ноутбук или свозим в Таиланд». Разве это мотивация? А кто-то приехал сам.

Минимальный курс реабилитации — три месяца. Бывает, уже недели через три зависимый приходит: поеду домой, я все осознал, взял все, что мне надо, ничего нового не услышу. Болезнь начинает выдергивать, и некоторые сбегают.

— Вы будете их силой держать? — поинтересовалась у Степана Турбола.

— Когда вы сюда приехали, ворота открыты были? — задает он встречный вопрос.

— Да, — ворота были нараспашку. Один мужчина подметал дорожки, другой чинил машину, еще двое копались в огороде.

— Вот и ответ.

За реабилитацию в монастырском центре нужно вносить пожертвования, рекомендуют 600 рублей в месяц. Многие звонят и просят: а за 300 возьмете? Сейчас из 12 «анастасинцев» лишь двое могут целиком вносить эту сумму. Остальные — кто сколько может.

«Бесплатную реабилитацию человек не ценит, — признается Степан Турбол. — За многих платят братья, сестры, родители. Признаются, если зависимый дома, он еще больше проедает».

За Владимира из Брестской области платит мать. 32-летний мужчина с 15 лет в водовороте шумных компаний: поступил в ПТУ — и начались песни под гитару, пьянки, в 17 попробовал опиум. Родители слово поперек не могли сказать: капризный, хлоп дверью — и ушел на две недели. В 23 года женился, появились с разницей в год две дочки. Пока малышки росли, папа после работы ехал в притоны, чтобы словить кайф. Семья распалась, работы давно нет. Родители уговорами лишь на третий раз после очередного похмелья усадили сына в машину и привезли в Сосновку. Его трехмесячный срок реабилитации подходит к концу, но, признается симпатичный парень, не готов выйти в социум, не окреп, может сорваться.

У всех 12 реабилитантов Новый год прошел здесь. Жарили шашлык, ели салаты, торты, шутили, общались и пили… сок. У многих это был первый трезвый праздник за десятки лет.