Айтишник был в РУВД, на Окрестина и в ЛТП № 3 под Слуцком - только в одном месте «отнеслись по-человечески»

Источник материала:

Виктора Грапова задержали с 11 на 12 августа рядом с метро Кунцевщина. Ночь он провел во Фрунзенском РУВД, сутки на Окрестина и столько же в ЛТП № 3 в Слуцком районе. Единственное из этих трех мест, говорит собеседник, где с людьми обращались по-человечески — это ЛТП.

Виктору Грапову 29 лет. Четыре года он работал психологом в комитете судебных экспертиз. Год назад ушел в IT. Вечером, 11 августа, не скрывает, они с друзьями в знак протеста вышли на проспект Независимости, оттуда дошли до Кунцевщины.

— Мы видели, как на противоположной стороне ОМОНовцы забирали людей в автозак, — вспоминает Виктор. — А потом на проезжую часть полетели светошумовые гранаты. Мы, как и другие люди побежали во дворы, там нас уже ждали силовики. В суете мы с друзьями потерялись. Когда ситуация немного успокоилась, я им позвонил, они ответили, что с ними все в порядке, и я сам пошел к метро. Возле «подземки» ко мне подошли три спецназовца и попросили пройти к бусику. Они меня не оскорбляли и не били.

Виктора с другими задержанными доставили во Фрунзенское РУВД, «дали пару раз дубинкой» и «кинули на пол в спортзал». Как понял молодой человек, в милиции за ними следили не омоновцы, а сотрудники управления.

— Нас, даже тех, у кого были разбиты головы, поставили на колени головой в пол, руки сзади связали хомутами, — описывает происходящее собеседник. — Так мы простояли до утра. Колени очень болели, руки затекали. Чтобы убрать нагрузку с колен, приходилось опираться на голову. Полчаса так простоишь, голова и глаза начинают жутко болеть, поднимается давление.

Большинство сотрудников, продолжает собеседник, были настроены агрессивно. Спрашивали: «Сколько тебе заплатили?» «Захотелось перемен?». Интересовались, есть ли среди задержанных русские, у кого российские паспорта, кто их координатор. Такие же вопросы, вспоминает Виктор, транслировали и омоновцы, которые дважды их перевозили.

Некоторых ребят, продолжает собеседник, избивали. За что?

— За белые ленты, флаги и любую национальную атрибутику, — перечисляет Виктор. — Если находили фото и видео с митингов, холодное оружие, бинты. Один парень где-то прочел, чтобы, когда тебя бьют дубинками, было не так больно, нужно подложить под одежду журналы. Когда в РУВД нашли эти журналы, его избили. В Слуцке в ЛТП я видел его спину, она была как баклажан. У меня атрибутики с собой не было, и я предусмотрительно взял старый кнопочный телефон — это меня спасло. Девушек мужчины тоже не трогали. Утром после пересменки среди сотрудников появилась девушка. Она стала разбивать телефоны, которые издавали хоть какие-то звуки. Например, у кого-то из задержанных зазвонил будильник или его набирал кто-то из родных. Так она разбила где-то пять мобильных.

«Говорили, у нас в стране безопасность. Спрашивали: чего вы хотите? Захватить заводы? Делать там оружие?»

На завтра парней и девушек повезли в ЦИП на Окрестина. Их сопровождал ОМОН. У кого-то из задержанных была с собой в рюкзаках вода, людям разрешили попить. В следующий раз, отмечает, собеседник, немного воды им дали только ночью.

— По дороге мы разговорились с сотрудниками ОМОНа, — возвращается к тем событиям. — Они говорили, у нас в стране безопасность. Спрашивали: чего вы хотите? Захватить заводы? Делать там оружие? Рассказывали, что якобы у нас были какие-то снайперы, но их не показали по новостям, чтобы не травмировать нашу психику. Взрослые мужики, которые нас везли, над нами не издевались, но, как я понял, они были в курсе, что их молодняк издевается над задержанными.

Автозак, где находился Виктор, приехал на Окрестина где-то в 9−10 утра. Всех, кто был внутри, завели во дворик и поставили на колени. Так они простояли до обеда. «Потом всех быстро посудили». Грапову дали 12 суток, статья 23.34 КоАП РБ (Нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий).

— В протоколе, который мне предъявили, фабула не соответствовала действительности. По их данным, меня задержали не возле метро, а в другом месте. Свидетелями были милиционеры, хотя останавливал меня спецназ. На некоторых страницах протокола мелькала не моя фамилия. Видимо, они делали все настолько быстро, что даже не успевали поменять фамилии. Но протокол я подписал.

— Почему?

— Хотел, чтобы для меня даже в этой ситуации все было по-честному. Я все-таки участвовал в акции и вышел на улицу, чтобы проявить свою гражданскую позицию.

После суда, продолжает Виктор, их в камеры так и не заселили — держали на улице.

— Ночью было слышно, как омоновцы избивали задержанных, заставляли людей петь гимн и кричать: «Я люблю ОМОН», — рассказывает собеседник. — На нашу сторону выходил их балкончик, было слышно, как они смеялись, общались друг с другом. Как говорили, например, если ты устал, можешь прилечь.

На утро, продолжает Виктор, им на 90 человек дали пару буханок хлеба и где-то шесть литров воды. К обеду их снова погрузили в автозак и повезли в сторону Слуцка.

«Ребятам, которым омоновцы порвали штаны, сотрудники ЛТП нашли другие, кому-то — ботинки»

К вечеру, 13 августа, задержанных высадили на территории ЛТП. Виктор говорит, там за ними следили люди в форме военных.

— На колени не ставили, сняли хомуты, которыми были затянуты руки, — рассказывает собеседник. — Когда нас опрашивали, говорили не смотреть в лица, но обращались гражданин и без злобы. По прибытии людей осматривали, спрашивали, на что есть жалобы. Через некоторое время вызывали к военному врачу. Нам дали мыло и отправили в душ.

Задержанных, продолжает Виктор, заселили в бараки. Их было три. Каждый где-то на 150−200 человек. У всех была своя кровать. Кормили трижды в сутки. Тем, кто просил, например, добавку чая, — давали.

— Нас предупредили: до 22 спать по режиму нельзя, но человек, который следил за бараками, сказал: можете поспать, но только не летаргическим сном, чтобы чуть что, вас можно было быстро поднять, — описывает обстановку в ЛТП собеседник. — Выходить на территорию разрешали, но только впятером. У нас возле барака стояли турники. Нам разрешали на них повисеть, размять спины и руки. После многих часов стояния на коленях это было полезно. Когда нас куда-то водили, говорили не смотреть по сторонам, в строю не разговаривать. Это все было чем-то похоже на армию. Никого не били.

По ощущениям Виктора, некоторые сотрудники ЛТП недоумевали, как в таком состоянии могли привезти задержанных.

— Среди нас были хромающие подростки, люди с травмами головы, порезанной одеждой, — рассказывает собеседник. —  Ребятам, которым ОМОНовцы порвали штаны, сотрудники нашли другие, кому-то — ботинки. Кому-то подогнали даже женские шлепки. Но это не важно, главное — человек был не босиком.

После обеда 14 августа, вспоминает Виктор, им сказали строиться и начали выводить за забор.

— Я переживал, что нас снова повезут на Окрестина, но сотрудники успокоили: там волонтеры, которые развозят людей по домам. Меня там ждали родные, каким-то образом они смогли узнать, где я, — говорит Виктор. — Перед выходом нам сказали подписать бумагу, в которой мы обещали не участвовать в митингах — иначе нам грозит уголовная ответственность. Те, кто не подписал, остались, остальных — выпустили.

— Почему вы решили подписать эту бумагу?

— Боялся, что снова попаду на Окрестина, — не скрывает молодой человек. — Плюс у меня было пессимистичное настроение. На третий день в город вышло меньше людей, чем до этого. Я думал, вернусь в Минск, а там уже все забыли про эти митинги. Но, когда по дороге домой, мы заехали на проспект Дзержинского, и я увидел там девушек с цветами и флагами, меня пробило на слезу. Понял, мы не зря выходили. И еще момент, я боялся, что из-за пропусков лишусь работы. Оказалось, начальник созванивался с моей женой. Сказал: с работой все хорошо, и я могу взять три дня отгула. Если нужно, могу и больше. Причем, компания оплатила время, когда я не выходил на работу.

Теги: Минск