Евгений Гутарович: Тур де Франс – это проверка на человечность

Источник материала:

Евгений Гутарович: Тур де Франс – это проверка на человечность

В этом сезоне он успел одержать только одну викторию. Но благодаря тому, что многократно участвовал в финишных разборках, в ходе которых не раз отвоевывал вторые и третьи места, белорусский спринтер из французской команды FDJ Евгений ГУТАРОВИЧ в европейском рейтинге занимает третью позицию. После тяжелейшей классической однодневки «Париж — Рубэ», о которой до сих пор напоминают кровавые мозоли на руках, спортсмену дали небольшой отпуск. Но отдохнуть в Минске, куда сразу же прилетел, Евгению, как выяснилось, не удалось:

— Я приехал домой с конкретной целью — наконец-то закончить БГУФК, студентом которого стал еще 9 лет назад. Поступал я, кстати, в 2002 году в академию, успел поучиться в институте, а заканчиваю университет. Пережил все переименования. Но на прошлой неделе уже полностью «отстрелялся» — сдал два последних «госа».

— И как?

— По теории и методике физического воспитания получил 9 баллов, а по специализации 10. Готовился, конечно, серьезно. Понимал, что это не простые экзамены, что придется держать ответ перед целой комиссией. Признаться, получил даже небольшой стресс. Вроде свой профильный предмет знаю досконально. Но одно дело — уметь проходить виражи и другое — объяснить, как это правильно делать. Кажется, мне удалось найти нужные слова. По крайней мере председатель комиссии сказал, что мой ответ был одним из лучших.

Кроме того, за эту неделю нужно было оформить визу для моей второй доченьки Виолетты. У старшей — Эвелины — и жены имелись выездные документы, а младшенькая родилась только 2 декабря 2010 года. Все это время Ольга с детьми была в Минске. Здесь рядом родители, которые старались ей во всем помогать. Во Франции на первых порах жене пришлось бы намного тяжелее. Сейчас собираюсь забрать их с собой. Надеюсь, проблем не возникнет, потому что команда чуть ли не полстраны подняла, чтобы разрешить этот вопрос.

— За три месяца дочки сильно изменились?

— Еще как! Старшенькая вытянулась, похудела немножко и шустрее стала. А младшенькую вовсе не узнать: взгляд посерьезнел, в четыре с половиной месяца уже практически сидит сама, что-то говорить пытается на своем языке.

— Между экзаменами вы пытались также обустроить новую квартиру?

— Да. Переехали мы в канун Нового года. Но буквально через неделю я улетел во Францию, а жене сразу после родов было не до бытовых проблем. Необходимая мебель у нас, правда, была. А те же шторы только сейчас купил и повесил.

— В недавней бельгийской однодневке «Шелдеприс» вы уступили только британцу Марку Кэвендишу и россиянину Денису Галимзянову. Она действительно имеет имидж неофициального чемпионата мира для спринтеров?

— Да. У этой гонки длинное название. Местные спортсмены называют ее по первому слову, а среди остальных она больше известна как Гран-при Эско. Нынче ее, скажем так, проигнорировали только два сильных спринтера — Андрэ Грайпель и Даниэле Беннати, остальные все участвовали. Некоторые команды выставили по нескольку гонщиков этого амплуа. К примеру, Garmin-Cervelo заявила Тора Хушовда, Тайлера Фаррара и Клаудиа Хаслера. Популярность этой гонки объясняется прежде всего тем, что она последняя перед одной из самых престижных классических однодневок «Париж — Рубэ», ее маршрут пролегает неподалеку и составляет 200 км. То есть это отличная тренировка. Не все спортсмены изначально настраивались бороться в ней за победу. В частности, знаменитые Фабиан Канчеллара и Том Боонен за пару километров, не желая угодить в завал, ушли в сторону и просто доезжали.

— Но большинство спринтеров все же обычно стремятся поучаствовать в заключительной разборке, поэтому нередки массовые падения?

— Совершенно верно. Дело в том, что в Бельгии не все гонщики, имеющие профессиональные лицензии, являются таковыми на деле. Многие из них утром где-то работают, а вечером тренируются и по выходным выступают за свою команду, то есть, по сути, остаются любителями. Их уровень готовности зачастую не позволяет на равных бороться с лидерами. Через 150 км они уже едут с квадратными глазами, но сходить с дистанции не хотят.

И поскольку держатся из последних сил, могут кого-то зацепить — отсюда и завалы. Меня в тот день Бог миловал от неприятностей. Хотя последний непростой поворот за два километра до финиша я прошел, наверное, только 30-м. А скорость уже возросла до предела, натянув пелетон в струну. Мне ничего не оставалось, как действовать по принципу «пан или пропал». Благодаря двум рывкам, за 500 метров достал лидеров. И в этот момент австралиец Крис Суттон начал финишный спурт. Он собирался раскатывать кого-то из своих одноклубников, видимо, Грега Хандерсона, но тот где-то затерялся, а я сел к нему «на колесо». Чувствуя, что из-за затяжного спринта свежести в ногах не хватает, на последних 200 метрах решил взять инициативу на себя, но это, к сожалению, не спасло. Сидевший у меня «на колесе» Марк Кэвендиш выстрелил и вырвал победу. А сзади начались виляния и как следствие — падения.

— Нынешний сезон вы начали с победы на многодневке во Франции — Etoile de Besseges… Сами рассчитывали на такой старт?

— Да. Более того, я хорошо чувствовал себя накануне на тренировках и надеялся выиграть в этой гонке не один, а минимум два этапа. Оставив за собой первый, убедился, что это реально. Но назавтра мне какой-то парнишка за два километра до финиша въехал в заднее колесо; пришлось останавливаться и менять его — то есть спринт прошел без меня. На третьем этапе отпустили отрыв из 18 человек, в который отобрались двое или трое наших гонщиков, и мы не могли против них работать. На четвертом — одноклубник начал развозить меня за полтора километра до финиша и за 500 метров уже выглядел выжатым лимоном. На последнем вираже, который проходили 4—5-м, он «словил» дырку, а я этого, сидя за ним, сразу не заметил. На заключительной прямой реально «накатывал» соперников, но, увы, не успел — оказался четвертым. А на пятом этапе упал, сломал велосипед и даже не доехал гонку. Хотя «нога» была великолепная.

— Вы несколько лет подряд становились одним из главных героев «Тура Средиземноморья», а нынче нарушили эту традицию. Почему?

— Потому что мой первый пик формы к тому моменту прошел. И плюс ко всему, видимо, где-то поймал ветерок и заболел. На первых этапах это еще не сильно сказывалось — даже вторым был, а на последнем уже свалился основательно.

— Позже вы были близки к виктории в бельгийской однодневке Kuurne-Brussel-Kuurne, но она досталась упоминавшемуся выше Суттону…

— Эта гонка относится к числу серьезных «полуклассик». По ходу ее я чувствовал себя, признаться, не ахти. Но ближе к финишу ребята подбодрили, что помогло собраться. И вроде имел идеальную позицию для спринта: сидел как раз за Суттоном. За первые три оборота педалей приблизился к нему на метр, но опустил голову — что делать, конечно, нельзя — и ехал, получается, по большему радиусу. В какой-то момент сместился к Крису, сцепился с ним и опять ушел правее. То есть метр точно лишний проехал, а проиграл в итоге сантиметров 20. Тренеры потом сказали, что держи я свою линию, без проблем бы выиграл, но… Обидно было.

— Одну из своих задач нынче вы видели в том, чтобы побороться за призовую тройку на элитной «классике» — «Париж — Рубэ»…

— Я серьезно настраивался на две весенние гонки — «Милан — Сан-Ремо» и «Париж — Рубэ». Все свои тренировки подводил под них. Но в Италии из-за того, что пошел дождь, пелетон порвался не на подъеме, а на спуске, где случилось несколько завалов. И я в первую группу не попал. Для этого нужно было сидеть в тридцатке. То есть допустил стратегическую ошибку. Что же касается «Париж — Рубэ»… Перед гонками у нас всегда проводится собрание, на котором тренер спрашивает, кто собирается ехать на результат. Я почти всегда поднимаю руку, потому что в случае общего финиша настраиваюсь бороться за победу. Но раз не получилось, второй, третий… Не имея морального права вновь подставлять ребят, тогда сказал, что если усижу в лидирующей группе, то попытаюсь что-то сделать, но отдаю предпочтение работе на команду. И сколько смог, я помогал парням: доставлял из технички бачки с водой, кофты, работал в первых рядах, подвозил кого-то вперед. На одном из первых секторов брусчатки «заколол» колесо. Пока доехал до нашего человека, стоявшего с запасными, потерял немало времени. Как и сил, пока пытался догнать группу, виляя между мотоциклами и техничками. Оставалось всего метров 200 до пелетона — «закололся» мой одноклубник, которого пришлось ждать и подвозить в группу. Перед брусчаткой желательно было перебраться вперед во избежание завалов. В самом начале очередного очень опасного сектора со спуском вновь колесо лопнуло. Когда-то на этом участке наш менеджер Марк Мадио так упал, что закончил свою спортивную карьеру. Фредерик Гидон мне успел сообщить, что внизу наши с колесами стоят. Но попробуй доехать брусчатый спуск с поворотом на пустом переднем колесе! Упал я, вроде, не сильно, но сломал переключатель, а на брусчатке нужно выкручивать передачу порядка 95 оборотов. Пока дождался свою техничку, пока поменяли велосипед, вновь сильно отстал. Михаил Игнатьев, который свою работу уже выполнил и перешел на свой темп, предложил присоединиться к нему. Но мне хотелось догнать группу, поскольку силы еще оставались. Приблизился к ней на секторе, предшествующем самому неприятному — с большими булыжниками и дырками, где всегда особенно много проколов. Но там лидеры так «раздавали», что я несколько раз отставал и в конце концов просто признал тщетность своих усилий.

— Это самое обидное поражение весны?

— Да. Вдвойне обидно от того, что я пригласил отца посмотреть изнутри эту уникальную гонку. Я его посадил с одним из тренеров, который потом меня и забрал. Но что поделаешь?

— Нынче вам отводится роль одного из капитанов FDJ. По мнению руководства команды, вы справляетесь с этой ролью?

— Конечно, и им, и мне хочется, чтобы чаще выигрывал. Пока у меня одна победа, но есть несколько вторых, третьих, четвертых мест. То есть постоянно борюсь за лидерство, не имея спадов. В европейском рейтинге впервые занимаю третье место. Поэтому, по большому счету, ко мне претензий не имеют. Более того, когда на днях в телефонном разговоре с тренером Фредериком Грабом высказал недовольство собой, то в ответ услышал: «Женя, ты голову глупостями не забивай. На сегодняшний день ты железно проходишь в состав на «Тур де Франс». Конечно, за оставшиеся два с половиной месяца многое может случиться, но пока все нормально».

— Чтобы побеждать в спринте, нужно иметь хороший поезд…

— Мы довольно много нынче работали над его созданием на сборах. И гонщиков специально подбирали, для которых не важно, кто выиграет — француз или белорус, главное, чтобы это был представитель FDJ. Но чтобы добиться слаженности бригады, ей нужно иметь один календарь, а составить таковой непросто. Потому что одни велосипедисты предпочитают равнинные гонки, другие — средней пересеченности, третьи — горные, в которых я, к примеру, практически не выступаю. Но по окончании весенних «классик» нас пообещали заявлять на одни старты, чтобы могли скататься.

— Трехкратный чемпион мира Оскар Фрейре, узнав, что не поедет «Тур де Франс», заявил, что это скучнейшая из многодневок. Согласитесь с ним?

— За плечами Фрейре как победы в «Большой петле», так и в однодневке «Милан — Сан-Ремо». Поэтому он имеет право на такое мнение. Лично для меня «Тур де Франс» остается уникальной гонкой, которую ни с какой другой не сравнить. Она не скучная, а неимоверно тяжелая, предъявляющая к участникам особые требования. После этапа они должны найти в себе силы и время поговорить с механиками, журналистами, болельщиками. Она является хорошей проверкой на человечность. Особенно на третьей неделе, когда еще что-то не получается, это, поверьте, очень непросто.

— На носу первая супермногодневка сезона — «Джиро д’Италия». Не хочется примерить ее маршрут на себя?

— Нет. В 2008 году я стартовал в ней, проехал тогда семь этапов. Нынче наша команда эту супермногодневку не едет, чему, признаться, рад. Не знаю почему, но мне вообще не нравится гоняться в Италии. И высоких результатов на Апеннинах у меня никогда не было.

— Как относитесь к решению УСИ отменить радиосвязь?

— Ее оставили только в протуровских гонках, остальные теперь ездим без нее. В этом есть и плюсы, и минусы. Допустим, в Бельгии, где узкие дороги, постоянно виляющие, с ямками, частыми островками-разделителями, рация необходима. Без нее невозможно обеспечить безопасность спортсменов. Во Франции связь не столь актуальна. Хотя тоже есть свои нюансы. Нейтральная техничка, которая показывает время отрыва, не привыкла выполнять роль челнока. Раньше мы получали необходимую информацию по рации. А сейчас пока мотоциклист подъедет к отрыву, засечет время между группами, покажет данные нам, ситуация успевает принципиально измениться. В таком случае, наверное, нужно, чтобы не два, а шесть мотоциклистов отвечали за временную информацию. И чтобы гонщику пообщаться с тренером, ему нужно теперь отстать, а потом вернуться, что отбирает немало сил. Порой технички приезжают в группу, которую проблематично объехать. То есть минусов немало. Вместе с тем с отменой раций гонки стали интереснее. Уже далеко не любой отрыв отпускают, все стараются держаться повыше, чтобы не прозевать опасную атаку. Если кто-то все же отъехал, ситуацию стараются держать под контролем.

— Допинг-службы лютуют?

— Знаете, с позапрошлого года ко мне домой никто не приезжал. А на соревнованиях за прошлый сезон я порядка 20 тестов сдал. И нынче почти всегда, когда попадал в тройку, проходил допинг-контроль, а также несколько раз — по жребию. Так что особого прессинга не чувствую.

— Думаю, вы знаете о том, что месяц назад на МКАД в колонну спортсменов-велосипедистов врезалась машина. И тогда тренеры много говорили о наболевшем — об отношении водителей к велогонщикам. Во Франции и вообще в Европе оно отличается?

— Да. Здесь автомобилисты считают, что дорога существует только для них. Они не считают велосипедистов такими же полноправными участниками движения. Вместе с тем кольцевая сегодня настолько загружена, что я не представляю, как можно на ней тренироваться. Это очень опасно. Во Франции к нам отношение более уважительное. Но все велосипедисты обязаны как в дневное, так и в вечернее время иметь в экипировке какие-то светоотражатели. Некоторые на раму их вешают или на руку, ногу, надевают оранжевые жилетки. А вообще такие светодиодные полоски присутствуют у нас на велотуфлях и одежде. Считаю, это правильное требование.

— Планы на текущий сезон?

— Очень-очень хочу выиграть этап на «Тур де Франс». Это — главная цель. Вторая — постараться вернуть себе майку чемпиона Беларуси, поскольку для команды это важно, пусть финансово меня и не стимулируют. И постараться получше выступить на чемпионате мира.

Елена ДАНИЛЬЧЕНКО

Теги: Минск