Грузия: словесная война без реальных последствий

• Артем Кречетников, Русская служба Би-би-си

Накануне трехлетнего "юбилея" российско-грузинского конфликта Москва и Запад в очередной раз "обменялись любезностями".

Сегодня, судя по многим признакам, Кремль был бы рад "зафиксировать разногласия" и закрыть тему, сосредоточившись, как выражались в эпоху брежневской разрядки, "не на том, что нас разъединяет, а на том, что нас объединяет". Но Запад, в первую очередь США, и Грузия забывать о нерешенной проблеме не собираются. Это и понятно: Россию статус-кво устраивает, их - нет.

Российские и грузинские эксперты уверены, что кто бы что ни говорил, позиции сторон не изменятся, и конфликт еще долго будет оставаться в нынешнем "подвешенном" состоянии.

29 июля американский Сенат принял специальную резолюцию о признании Абхазии и Южной Осетии оккупированными территориями.

МИД России откликнулся эмоциональным заявлением. В четверг к дискуссии подключился президент Дмитрий Медведев.

Находясь на отдыхе в Сочи, он дал большое интервью телеканалу Russia Today, радиостанции "Эхо Москвы" и грузинскому телеканалу "Первый информационный кавказский", практически целиком посвященное событиям августа 2008 года и нынешним российско-грузинским отношениям.

"Я думаю, что эти формулировки Сената ни на чем не основаны, они отражают вкусовые пристрастия отдельных престарелых членов Сената, которые в силу субъективных причин симпатизируют тем или иным людям. Это их дело, это иностранный парламент, мне до него нет абсолютно никакого дела, скажем так, мне безразличны их формулировки. Я же считаю совершенно иначе, и моя позиция выражена в тех указах, которые я подписал […]: мне не стыдно за эти указы", - заявил Медведев.

Возраст оппонентов - не аргумент в споре. Выпад российского президента свидетельствует о сильном раздражении.

Остается открытым вопрос, готовилось ли интервью заранее, или стало реакцией на сенатскую резолюцию.

Профессор МГИМО Андрей Загорский напоминает об особенностях конструкции американской государственной машины. Внешняя политика, в основном, - прерогатива исполнительной власти, но конгресс является контролирующей инстанцией, и относится к своей роли ревниво; Белый дом исходит из соображений "реальной политики", а законодатели - из того, как, с точки зрения США, должно быть.

"Это политическая реальность, с которой нам приходится жить, и от которой нам никуда не уйти", - заявил ученый Русской службе Би-би-си.

Но дело, разумеется, не только в стремлении сенаторов "норов показать". Ставки куда выше.

Збигнев Бжезинский много лет назад сформулировал основной принцип американской внешней политики: не допускать появления в Евразии такого государства, или альянса государств, которые контролировали бы весь, или значительную часть этого материка.

"Запад принципиально не согласен с тем, что бывший Советский Союз - это исключительная зона влияния России, - говорит Андрей Загорский. - Максимум, на что они могут пойти - не форсировать вступление постсоветских государств в НАТО, но совершенно не готовы мириться с перекройкой их границ по воле России, и вообще с претензиями Москвы единолично карать и миловать".

Во время визита в Москву два года назад Барак Обама заявил об этом настолько недвусмысленно, насколько позволяет дипломатический протокол.

Вероятно, в западных столицах сознают, что добиться возвращения Абхазии и Южной Осетии в лоно Грузии сегодня нереально.

Более того: лидеры Запада никогда не скажут этого вслух, но, по оценке ряда наблюдателей, они оценили относительную сдержанность России, которая в 2008 году не стала захватывать всю Грузию, хотя в военном отношении имела возможность это сделать.

Они не хотят доводить отношения с Россией до кризиса и ставить под удар сотрудничество в других областях, но постоянно будут напоминать об этой проблеме и доставлять Москве мелкие неприятности - чтобы предостеречь от подобных действий в будущем.

"Эта тема дает о себе знать, она стреляет из тени, хотя, вроде бы, ушла в тень", - говорит Загорский.

В России события 2008 года воспринимались, прежде всего, как моральная победа.

Вскоре после окончания боевых действий бывший помощник маршала Язова, а впоследствии начальник управления международного сотрудничества минобороны России Леонид Ивашов (которого считают главным вдохновителем "броска на Приштину" в июне 1999 года) выступил с примечательным комментарием.

Он заявил тогда, что Грузия для России, конечно, не противник, главную победу Москва одержала над собой, впервые со времен горбачевской перестройки открыто проигнорировав мнение Запада.

"Единственный выигрыш - внутриполитический, - говорит Андрей Загорский. - Мобилизация патриотического сознания на волне этого конфликта была достаточно заметной. Впрочем, это же затрудняет поиски его решения".

В остальном, считает эксперт, говорить о каких-то дивидендах трудно.

Абхазия и Южная Осетия требуют постоянной заботы и финансовых вливаний. В них уже вложены около 40 миллиардов рублей без надежды на отдачу, при этом, по словам Загорского, "Абхазия, в отличие от Южной Осетии, довольно самоуверенно ко многим вопросам подходит, и не всегда следует указаниям из Москвы".

По данным последнего опроса "Левада-центра", 62% россиян считают, что действия России в 2008 году не принесли стране "ни пользы, ни вреда", 23% солидарны с руководством, а 15% уверены, что Россия "навредила себе".

Жалеют ли о сделанном российские лидеры?

В сочинском интервью Дмитрий Медведев подчеркнул, что убежден в своей правоте, и другого выхода у него, как президента, не было. Впрочем, публично он и не мог сказать ничего иного.

В рунете циркулирует информация, будто бы во время одной из встреч с гражданами Владимир Путин высказался в том духе, что вот, мол, на Западе считают его "ястребом", а, между прочим, при нем войны с Грузией не было. Из телесюжета этот пассаж якобы вырезали.

По словам Медведева, все решения в августе 2008 года он принимал сам, а с Путиным, находившимся на открытии олимпиады в Пекине, смог поговорить лишь спустя сутки.

Многие в России и в мире уверены, что Медведев и менее значительных решений не принимает без одобрения своего политического "наставника", и подчеркивание его личной роли - согласованная тактика "тандема" с целью укрепить имидж президента как сильного лидера и патриота.

По практически единодушному мнению аналитиков, ситуация на Кавказе вошла в стадию "замороженного конфликта".

Отыгрывать назад Москва не станет. Мировое сообщество тоже не отступит от своей позиции, не признает Абхазию и Южную Осетию и не откажется от официального взгляда на них как на оккупированные грузинские земли.

Андрей Загорский считает самой близкой аналогией кипрскую проблему.

Такие конфликты длятся иногда десятки лет. Мир помнит об их существовании, признает, что ими надо как-то заниматься, время от времени делаются заявления, принимаются резолюции, проходят какие-то переговоры и конференции экспертов, но все при этом понимают, что решения нет, и в обозримом будущем не предвидится. Все как-то приспосабливаются к реальности.

Что нельзя заморозить на десятилетия - это нормализацию российско-грузинских отношений.

Два народа теснейшим образом связаны в историческом, культурном и человеческом плане. Соседи могут поссориться, но нельзя не разговаривать до бесконечности.

Однако и здесь прогресса пока не намечается.

Дмитрий Медведев в своем интервью по-прежнему высказывался о Михаиле Саакашвили самым оскорбительным и непримиримым образом, назвав его, в частности, "нерукопожатным человеком".

Правда, он несколько раз подчеркнул, что уважает право грузинского народа выбирать своих руководителей, и, как выражались в советскую эпоху, "выступил с новой мирной инициативой": обменять восстановление нормальных дипломатических и торговых отношений на отказ Грузии от блокирования вступления России в ВТО.

Как видно, ни "смены режима", ни извинений, ни формального признания Абхазии и Южной Осетии Москва от Грузии уже не требует.

Примечательно и то, что на интервью пригласили журналиста грузинского русскоязычного канала, созданного при участии руководства Грузии.

Однако большинство аналитиков сомневается, что Тбилиси захочет мириться, пока продолжается то, что там считают оккупацией части грузинской территории, и не решена проблема беженцев.

"Не думаю, что данное предложение устроит грузинскую сторону, - заявил Русской Службе Би-би-си директор тбилисского Фонда стратегических и международных исследований Каха Гоголашвили. - Если Россия будет продолжать оккупацию, строить там военную инфраструктуру, укреплять сегодняшний статус-кво, то для Грузии оно невыгодно и морально неприемлемо. Все зависит от того, будет ли прогресс на женевских переговорах, будет ли изменение жесткой позиции России касательно Южной Осетии и Абхазии".

"Что касается ВТО, мы лишь требуем соблюдения общепринятых принципов этой организации. Мы не можем дать России зеленый свет, пока она через голову властей Грузии поддерживает незаконные экономические отношения с частью грузинской территории", - добавил он.

Часть экспертов уверена, что проблема сотен тысяч грузинских беженцев для Тбилиси даже важнее, чем территориальный вопрос.

В небольшой стране эти люди представляют собой весомую, сплоченную и активную часть электората, да и остальная часть грузинского общества воспримет забвение их интересов как предательство.

"Если нам пытаются протолкнуть изменения существующих политических реалий, то мы на это не пойдем. Даже ВТО не будет той ценой, которая может быть заплачена", - заявил Дмитрий Медведев.

Вероятно, для Грузии возобновление экспорта вина и боржоми тоже не станет достаточной ценой за согласие с этими реалиями.

По словам Кахи Гоголашвили, "пророссийская" грузинская оппозиция утверждает, что смогла бы договориться с Москвой о возврате Абхазии и Южной Осетии, но эксперт уверен, что это иллюзия.

"Подобное мнение бытует среди части населения, но с российской стороны никогда не было ни малейших намеков на то, что такое возможно, что вопрос о статусе Абхазии и Южной Осетии может быть пересмотрен даже в случае изменения политического курса Грузии", - говорит он.

Периодически возникают слухи о том, что статус Абхазии и Южной Осетии может измениться противоположным образом - путем присоединения к России.

Дмитрий Медведев заявил, что "ни юридических, ни фактических предпосылок для этого нет", хотя и добавил, что "возможно различное развитие событий".

По данным "Левада-центра", большинство россиян согласны в этом с президентом.

53% процента опрошенных считают, что Абхазия и Южная Осетия должны быть независимыми государствами. Число сторонников их вхождения в состав России за два года снизилось с 35 до 25%.

При этом Южная Осетия и Абхазия сильно отличаются друг от друга.

Северные и южные осетины - один народ. Население Южной Осетии в настоящее время не превышает 30 тысяч человек, из которых 95% имеют российские паспорта. Ключевые министерские посты занимают русские, причем не местные уроженцы, а приезжие. Экономически республика абсолютно не самодостаточна.

"В перспективе, для Южной Осетии другого пути нет - либо назад в Грузию, либо в Россию", - считает Андрей Загорский.

И руководители, и большая часть населения Южной Осетии хотели бы присоединиться к России. Дело в позиции Москвы, которая не желает давать повода для обвинений в аннексии.

Вероятно, пытаясь обойти это препятствие, югоосетинский лидер Эдуард Кокойты 2 августа выдвинул идею вхождения республики в Союзное государство России и Белоруссии на правах третьего участника. Эксперты находят этот замысел совершенно утопическим, поскольку Цхинвали пока не получил даже официального признания от Минска, а само Союзное государство влачит призрачное существование.

"Абхазия - другое дело", - утверждает Загорский. По словам аналитика, "она уже сейчас тяготится установившимся протекторатом".

В будущем Абхазия вполне может существовать, и даже неплохо, за счет туризма и сельского хозяйства. В республике высоко развито национальное самосознание. Ключевую роль в общественной жизни продолжают играть ветераны войны за независимость начала 1990-х годов, не склонные позволять кому-либо собой командовать.

Некоторые наблюдатели находят, что в развитии демократии Абхазия опережает и Россию, где у избирателей давно отсутствует реальный выбор, и Грузию, где смена власти еще ни разу не произошла без насилия.

Российский журналист Максим Шевченко, много занимающийся проблемами Кавказа, не исключает, что Абхазия может преподнести России немало сюрпризов, и не обязательно приятных - например, выбрать в ключевые союзники Турцию.

Абхазия, Южная Осетия и Косово демонстрируют нерешенность глобальной проблемы - противоречия между принципом территориальной целостности государств и правом наций на самоопределение. Некоторые аналитики полагают, что ничего важнее в международном праве сегодня вообще нет.

Директор программ по России и Евразии лондонского Королевского института международных отношений Джеймс Шерр уверен, что фундаментальное противоречие заложено уже в Уставе ООН, который одновременно провозглашает оба принципа, и вечно так продолжаться не может. Правда, конкретных предложений во время прошлогоднего телемоста с российскими коллегами он не высказал.

Андрей Загорский считает, что противоречие не так непримиримо, как кажется.

На словах получается гладко, но "возможность самореализации" - понятие расплывчатое. В каждом конкретном случае одни державы, в зависимости от своих конъюнктурных интересов, доказывают, что национальное меньшинство вконец затерроризировали, другие - что все, более или менее, в порядке, а в имеющихся проблемах оно само виновато.

В идеале, чтобы уйти от двойных стандартов, следовало бы выработать в рамках ООН или на специальной международной конференции четкие и общеобязательные правила: кто, от кого, на каких основаниях, и по какой процедуре может отделяться.

Однако Андрей Загорский оптимизма по этому поводу не питает.