Антон Макарский: я жду кризиса среднего возраста

Источник материала:

Москва, 31 декабря. Антон Макарский родился 26 ноября 1975 года в Пензе. С 8 лет принимал участие в спектаклях Пензенского Драматического театра. В 1993 году уехал в Москву и поступил в Театральный институт им. Щукина.

Известность пришла к Макарскому после роли в мюзикле «Нотр Дам де Пари». В компании своих партнеров по сцене – Вячеслава Питкуна и Александра Голубева – он появился в видеоклипе на самую популярную композицию Belle, которая стала хитом.

В 2003 году состоялся кинодебют Макарского в сериале «Бедная Настя». Позже Антон начал активно сниматься в кино и телесериалах.

Поговорим о том, что ожидает зрителей в преддверии Нового года. Речь о твоем ледовом шоу «Алладин и повелитель огня».

А.М.: Ну, шоу не мое, конечно. На самом деле, в этом шоу даже не я участвую, там звучит мой голос. Я сам буду с интересом наблюдать за тем, что получится. Я знаю, что это будет грандиозная постановка, я знаю, что это будет ледовое шоу, я знаю, что я спел великолепную музыку, которую написал Евгений Загот.

Я знаю, что там будет пиротехническое шоу, там будет огонь, который будет доходить до семи метров. Я знаю, что там будут цирковые трюки очень интересные. Я знаю, что принцессу спела и озвучила Жасмин. А как это все вместе соберется, я увижу только на премьере.

Кто организатор всего этого дела?

А.М.: Stage Entertainment – это производитель всех тех успешных мюзиклов, которые идут на сегодняшний день в Москве.

При этом «Алладин» - это не мюзикл?

А.М.: Это шоу, это ледовое шоу, и огненное шоу. Такие две стихии, противоборствующие, которые на сцене встречаются. Что там будет в итоге – посмотрим.

Сказка очень интересная. Это, конечно, от первоисточника очень далеко: Алладин – современный парень, художник, а не мелкий воришка… Но посыл, на мой взгляд, очень правильный. Доброта, правильная простота, которая присутствует в этом шоу, тот посыл, что делать добро, несмотря ни на что, даже в ситуациях, когда кажется, выхода нет – стой на своем, стой за правду, и правда восторжествует. Это очень здорово.

То есть, те самые ценности, которые нужны детям…

А.М.: Да! Это нужно вкладывать вот этим людям маленьким, которые приходят, и с восторгом…Их цепляешь за эти эффекты, а вкладываешь правильные мысли. Мне как молодому отцу очень полезно.

Сегодня все, что связано со льдом, оно в течение последнего времени обретает бешенную популярность в том или ином виде: либо в виде спорта, либо в виде вот таких вот шоу. В чем соль, в чем популярность, почему раньше такого не было?

*А.М.: *Не знаю, я там не был (усмехается). Я ни разу не был на льду, не стоял на коньках со времен детства, когда взрослые в моем родном городе Пензе заливали спортивную площадку, и мы выходили играть на коньках. Не получалось, скидывали их, надевали валенки и прекрасно на льду в валенках играли в хоккей.

Что касается всех ледовых шоу и прочих мероприятий – ну, это же здорово, когда есть возможность, даже летом, пойти во дворец спорта, и покататься на коньках!

А на телепроекты тебя что, не звали?

А.М.: Скажем так, я это уже пробовал в телепроекте «Танцы со звездами». Это был первый проект в нашей стране, я это попробовал, я понял, что это такое, понял, сколько сил и времени нужно уделять тому, чтобы научиться чему-то тому, чего я не умею, но в чем хочу не ударить лицом в грязь.

Все надо отложить в сторону, это, во-первых. И потом, я же все-таки протезированный, не забывайте. Я титановый человек – у меня тазобедренный протез. Поэтому мне падать нельзя. Мне можно делать все, что угодно, и я стараюсь упрашивать каскадеров, если есть трюковые сцены, все делать самому, по максимуму, но, все-таки, падать мне нельзя. Мне нужно свою хрустально-титановую ногу беречь!

*Твой голос и сцена давно не сочетались. Последний твой опыт участия в мюзиклах и музыкальных постановках, это, собственно, «Нотр Дам де Пари», роль Феба. Но уже прошло 12 лет. Почему так произошло? Сознательно?

А.М.: Абсолютно сознательно. После мюзиклов «Метро», «Нотр Дам де Пари» пошел шквал предложений. Очень интересных предложений и много киношных. Были предложения и от мюзиклов. Но настолько высокую планку задал «Нотр Дам де Пари», что… А в «Метро» я еще вкусил работы с оркестром настоящим.

Есть сейчас очень много интересных проектов, но вот как-то повелось, что я сказал очень многим уважаемым и любимым даже мною режиссерам: «Ребята, нет, простите, я сейчас снимаюсь в кино», что я просто принял такую принципиальную позицию. Со сценой на какое-то время все, я просто говорю «Нет», чтобы никого не обижать.

В любом качестве, и в музыкальном, и в драматическом?

А.М.: Нет. Есть наш концерт, который мы работаем с Викой (Виктория Морозова, певица и супруга Антона Макарского – Прим. ред.), есть наши музыканты. Мы уже лет шесть работаем живой концерт, мы его так и назвали – «Живой концерт», потому что ни одно наше выступление не похоже на предыдущее. Очень много общаемся, очень много импровизируем. У нас огромный багаж песенный, который в нужный момент всплывает, и мы можем его вытащить в зависимости от того, куда нас разговоры заведут. Все, чего мне не хватает, я полностью сублимирую в «Живом концерте».

Конечно, мне не хватает этого. Конечно, в какой-то момент, я не исключаю, что я вернусь к этому, и буду с радостью участвовать в каком-то проекте. Но пока…

У меня дедушка Народный артист России (Михаил Каплан, старейший актер пензенского драмтеатра, - Прим. ред.), и передо мной пример того, как человек служит театру. Служит, а не работает. Он не приходит на работу, он отдается этому. А так: сегодня сыграл спектакль, завтра поехал, поснимался, послезавтра поработал концерт – это какое-то пренебрежение к театру. Театр для меня слишком много значит, чтобы так к нему относиться.

Потом, есть еще момент. Когда мне говорят: «Ну, сыграй ты премьеру! Дальше будет второй, третий состав». Ребята, я пообещал, что я выйду на сцену! Либо все, либо ничего. Либо женись, либо не женись! На одну ночь – это не вариант.

Я в этом отношении максималист. Если будет время, когда я смогу, когда у меня семья будет рядом. Я сейчас в самолетах живу, ну какой мюзикл?! Когда я участвовал в «Метро», мы работали, ждали, когда будет маленький перерыв. Мы ждали, когда очередной блок пойдет, и на «Нотр Дам» - то же самое. А начали разрывать все – невозможно так работать. Нужно жить этим.

На сцену я выхожу в этом концерте. Конечно, какой-то части не хватает. Опять же таки, приоритет – любимое мною слово последние несколько лет. Для меня гораздо важнее приоритет моей семьи. То есть, приоритетна семья, нежели сцена. И если есть свободное время, и если прибавится сцена или мюзикл, или театральная постановка, или антреприза…

Ты не представляешь, какому количеству действительно любимых мною людей я отказал. Причем, на меня смотрели с непониманием. Ко мне приходили и дарили то, о чем я мечтать не мог! Я разводил руками и говорил: «Я не могу, я должен прилететь к семье». Вот это время, которое я сейчас потрачу на репетиции того проекта, который, может быть, станет проектом моей жизни, моей мечты профессиональной, я все равно не имею права потратить на сцену время, когда меня ждет моя семья.

А семья у меня сейчас – у меня Вика влюблена в Израиль, и в любое свободное время она летит туда. Я сейчас не особо сопротивляюсь, потому что Машке, конечно, лучше там. Потом, мы не хотим останавливаться на одном ребенке, работаем над этим усиленно.

Я знаю, хочешь насмешить Бога - расскажи ему о своих планах. Строимся мы в Сергиевом Посаде.

То есть, все-таки, возвращение в планах есть?

А.М.: Я никуда не уезжал! Я здесь. Семья там уже целых две недели! До этого были в Беларуси: я снимался в Беларуси четыре месяца, мы жили в Беларуси, Машка там пошла в садик.

А не тяжело? Маленький ребенок, два года – таскать ее постоянно с собой?

А.М.: Кому, не тяжело? Нам?

Ей.

А.М.: Ей это в такую радость! Я театральный ребенок был тоже, и я помню, когда меня дедушка с бабушкой брали на гастроли. Это счастье для меня было! Я приезжал, приходил к сверстникам, еще до школы, тоже вот с таких времен меня таскали везде за собой. Любые условия, поезд – для меня самые любимые места были на третьей полке для чемоданов в плацкартном вагоне . Я туда забивался…

Ну, сейчас-то не плацкарт уже…

А.М.: А вот и нет! То есть, конечно, не плацкарт, а, тем не менее, очухиваюсь на третьей полке плацкарта (смеется)! А уж если переезд куда-то с группой , то я от группы не отделяюсь.

На какой срок максимально ты можешь расстаться с семьей?

А.М.: Больше, чем на месяц, я не уезжаю никуда. Это грань такая. Я два раза уезжал на месяц, это очень много. Если какой-то очень большой съемочный период, я просто их беру с собой. От чего-то можно отказаться. Это тоже слово «приоритет». Для меня приоритет – моя дочь, моя семья, нежели моя профессия.

Я не совсем из той когорты людей, которые говорят: «Я женат на своей профессии!», «Для меня первична сцена» и все остальное. Мне бы человеком стать, это в первую очередь. Как сказано в нашей главной книге жизни – «Прежде ищите Царство Божие», все остальное приложится.

Вот такие бы приоритеты выстроить, вот такие бы сокровища собирать, которые не сейчас материальны, а то, что с собой возьмем. Накопления наши под подушкой мы с собой не возьмем. Есть возможность, чтобы было удобно, и, Слава Богу! Нет, так нет. Я общежитской такой выдержки.

У меня такие были такие времена… Когда я после театрального института пошел в армию, и рядом со мной были ребятки 18-летние, а мне уже 22 года было, когда я сам пошел в армию. И вдруг: три раза в день кормят, полностью одевают, физическая подготовка. Ну, строевая, ну, научился чему-то еще. Я был морально устойчив, физически развит. А парни 18-летние: холодно, есть хочется… Вы чего ноете, молодежь? Вы пойдите, поживите в общаге – вы сюда прибежите и попросите остаться на сверхсрочную!

Потом, конечно, меня командировали в ансамбль. Это уже другая служба, отдельная страница моей биографии. Это другие условия.

Насколько ты другим человеком вернулся после армии? Правда, что она меняет человека абсолютно?

А.М.: Меня уже поздно было менять, я уже окреп к 22 годам. Я прошел Щукинский институт, житие в общежитие – вот для меня армия была! Я там был счастлив, у меня не было ничего, только одна сумка, узлом завязанная на ремне, ободранная, джинсы и две майки. Вот и все мое материальное имущество было.

У тебя есть определенное амплуа, которое уже с годами выработалось. Для аудитории ты, в основном, романтик, герой-любовник, воплощение всех женских мечтаний. При этом ты остановился, в плане женского счастья, достаточно рано. Откуда ты черпаешь вот это мужское сильнейшее начало, которое сводит с ума столько женщин?

А.М.: Штампы, наработки (смеется). Если честно, не знаю. Сейчас я, уже, Слава Богу, вхожу в этот долгожданный возраст, когда мне уже предлагают характерные и переходно-возрастные роли. Режиссеры, зная, что я делаю эти свои заштампованные вещи, общение с женщинами, они это начали использовать, как перевертыш. Этот перевертыш вдруг превращается в подонка, который играл, и который начинает, вдруг, неожиданно…

Один режиссер просил, чтобы бы женщина, которая сидит и смотрит, сказала: Вот, гад!». И я сейчас начинаю этим пользоваться. Потому что я понимаю, что вечным подростком я оставаться не хочу, во-первых. Во-вторых, все-таки возраст будет делать свое дело. Иногда, глядя в зеркало и видя, что появляются какие-то новые морщинки, очень радуюсь этому. Я, по моему, даже с детских времен всегда говорил, что я жду, когда мне будет 40-45 лет. И на сегодняшний день мне 39 лет, я все равно жду, когда мне будет за 40. Тогда я смогу то, что сейчас набираю, воплощать в этом возрасте. И в профессиональном плане, и в жизненном, что тоже очень важно.

Кризиса не боишься?

А*.М.:* Жду его!

Полную версию интервью с Антоном Макарским смотрите в видеоролике в начале этой страницы.