Я бросила дочку в реку и ушла

Источник материала:

18-летняя мамаша утопила двухлетнего ребенка, после того как нового ухажера застрелил ее бывший муж

Деревню в Миорском районе, где произошел весь этот ужас, и деревней-то не назовешь. Стоят четыре дома посреди поля, жителей - семь человек, все между собой близкие родственники.

Через неделю после убийства возле веранды по-прежнему стояла детская коляска. Под столом на улице валялась бутылка.

- После такого несчастья тут хоть полгода пей! - по-простому объяснил встретивший нас дед. И замахал руками в разные стороны, показывая: вон там речка, там Настенька утопла, а вон там хата, где Сергея застрелили. И закончил закуривая: - А с чего все началось, я и не знаю. Да и никто не узнает. Разве такое поймешь!»

Кто в мою жизнь влезет, в могилу ляжет!

Оксане было 15, а Валере - 34. У нее за плечами только девять классов, никакой работы и мама, которая, считала, что дочка вполне взрослая, чтобы отпустить ее на свободу. Когда девочка стала жить со взрослым разведенным мужиком, в деревне никто не удивился.

- А что ей еще делать было?! - сплевывая семечки, искренне не поняла моих вопросов местная женщина.

- Учиться, например. Хотя бы в училище пойти.

- Чтоб учиться, надо, чтоб у бацькоу кошелек с далярами был. А раз нет, так пристройся к мужику и сиди! - этой нехитрой житейской мудростью дама с семечками быстро опустила меня на землю.

Оксана, судя по всему, тоже решила, что лучше всего «пристроиться». Вот и переехала к Валере, а через девять месяцев родила Настеньку. Ребенка записала на себя.

- Это ж и понятно. Мать-одиночка, все-таки копейку побольше заплатят, - объясняют эту хитрость деревенские мамаши. - Хотя Валерка никогда от девочки и не отказывался, дочкой называл.

Почти два года жила молодая семья, по мнению местных, нормально: ну ругались иногда, изредка Оксана жаловалась, что муж бьет. Зато в остальном, все как у людей. На Новый год вместе поехали к Оксаниной сестре в соседнюю деревню. Сестра замужем, у мужа был брат Сергей, который только пришел из армии. Вот он-то и приглянулся Оксане.

Чем 20-летний Сергей оказался лучше 34-летнего Валерия, сейчас понять трудно.

- Может, помоложе. Или потише Валерки. А может, нового девке захотелось. Она ж сама, если вдуматься, дитя еще. Наскучил один, пошла к другому… А может, и любовь какая, - путаясь объясняют местные.

Маму убитого Сергея мы встретили возле здания прокуратуры. Женщина в черном платке плакала сидя на лавочке.

- Как я просила, как голосила: не бери ты эту Оксану, не надо она тебе, а сын ни в какую. Она его на разговор вызывала. Наговорила: спать не могу, кусок в горло не лезет, все тебя вспоминаю. Сергей тут же брата попросил, поехали они и привезли Оксанку эту с вещами. Все было как положено. Сергей объявил: расписываться будем через год, я тогда и Настеньку усыновлю. И стали жить. А брошенный Валерка звонил иногда, угрожал. Сказал как-то: «Кто в мою жизнь влезет, тот в могилу ляжет!» У него, конечно, нрав крутой. Говорят, дома весь потолок в дырках: разозлится и стреляет из охотничьего ружья. Но я думала, что это так, вроде шутки угрожает. А он и в самом деле сыночка моего в могилу уложил. А он и прожил-то с Оксаной этой всего два месяца.

Как произошло убийство, видела только Оксана. По ее словам, Валера зашел в дом с ружьем наперевес, крикнул: «Убью!» Сергей вскочил с дивана, но успел сделать буквально два шага. Дробь попала в сердце. Парень умер на месте, а Валера развернулся… и ушел.

А что мне за это будет?

- Оксанка выбежала, стала кричать: «Скорую» вызывайте!» Мы в дом не заходили, боялись, вдруг Валерка там с ружьем сидит, - вспоминает мама Сергея Нина Михайловна. - А я смотрю: Настеньки нет. Думаю, может, испугалась, спряталась где. А Оксанка говорит: «Ее Валерка забрал. Говорил, что больше ее увидим!» Мне совсем плохо стало, а Оксана хоть и плакала, конечно, но не так, чтоб сильно. Врачи приехали, милиция. А она все твердит: похитил!

По тревоге подняли сотрудников Верхнедвинского и Миорского отделов милиции. Валерия задержали на мосту. Он шел в сторону дома, уже спрятав ружье у реки. Девочки с ним не было.

- В убийстве он признался. Даже показал, где ружье. Говорил, что собирался сам повеситься, - рассказывает прокурор Миорского района Владимир Баньковский. - А вот от факта похищения ребенка отказывался. Твердил, что не трогал, ведь это его дочь. Мы послушали и поняли: не врет! Стало ясно, что в этой истории что-то не склеивается. Поехали назад к матери пропавшей девочки. Первый зам. начальника РОВД с ней разговаривал, я беседовал. В конце концов она спросила: «А что мне за это будет?» И повела нас к речке. Наши сотрудники зашли в воду, там взрослому человеку по колено, и метров через пятьдесят нашли девочку. Она была мертва.

Слушая рассказ прокурора, я, если честно, уже представляла, что он скажет дальше. Например, что Оксана зарыдала, увидев ребенка, что рвала на себе волосы, качалась по земле, кричала, что не хочет жить. Или, окаменев, упала замертво.

- Да нет, она просто сидела, опустив голову… - вспоминает прокурор.

Да и показания следователю Оксана потом давала с поразительным спокойствием.

- …Я подумала, что после смерти Сергея свекровь выгонит меня из дома. Боялась, что некуда идти. Пошла с дочкой к речке. Намерений убить ребенка у меня не было. Когда увидела воду, бросила туда дочку. Что с ней будет дальше, не смотрела.

- Да неправда это все! Я бы никогда ребенка на улицу не выгнала! - убеждает та самая свекровь Нина Михайловна. - Девочку я любила. Она, бывало, подойдет ко мне и тихонько так: “Ба-ба!” А Сергея уже папой называла. Ребенка она зачем утопила? Если она ей была не нужна, так мы бы сами вырастили. Не любила она ее, может. Высыпали у девочки болячки на лице, а она ее к врачу не ведет. Или заплачет Настенька, а Оксанка - ноль внимания. Ни на руки не возьмет, ни обнимет.

Мы Настеньку сами хоронили. Из морга ее отдавать не хотели. Говорят: вы же ей посторонние. А какая тут уже родня, если родная мать такое сотворила?

Могилы Настеньки и Сергея на кладбище рядом. «Вот и удочерил», - шепчутся местные.

Почему она убила ребенка?

Может, это звучит дико, но во всей этой истории мне было проще понять поступок Валерки, убившего из-за ревности или злости своего соперника. Оправдать его, конечно, тоже нельзя. Но найти хоть какое-то объяснение можно. Бросила, ушла к молодому, забрала ребенка, а сам насмотрелся боевиков, взыграла кровь…

Но Оксана… Почему она убила дочку?! Когда только рожденного младенца мамаша-убийца бросает в мусоропровод, потом пытаются объяснить: «У нее был послеродовой шок… Еще не успел проснуться материнский инстинкт». А тут? Оксана два года жила рядом со своей девочкой! Кажется, что ее сознание должно быть заполнено воспоминаниями, которые просто не дали бы убить: вот дочка улыбается еще беззубым ротиком, а вот сама вылезла из кроватки, вот что-то потребовала: “Дай!”

- А вы знаете, как тяжело тут жить? Это ж вам не Минск! Если бы свекровь выгнала, куда б она с ребенком на самом деле пошла? Не выживешь же одна! - Молодой, дородной женщине из соседней деревни, похоже, ход Оксанкиных мыслей вполне понятен.

- А теперь, когда убила дочку, ей что, легче жить стало?

- Грех, конечно, страшный. Но ничего, молодая ж совсем, смотри, еще одного потом родит…

Ольга АНЦИПОВИЧ.

P.S. Дело передано в суд. Оксане предъявлено обвинение по статье 139, ч. 2 п. 2 Уголовного кодекса «Убийство заведомо малолетнего». По этой статье ей грозит от 8 до 25 лет лишения свободы, или пожизненное заключение. Чистосердечное признание Оксаны может быть расценено судом как смягчающее обстоятельство.

Валерия обвинили по статье 139, ч. 1 УК «Убийство». Ему грозит от 5 до 17 лет лишения свободы.