История демарша

Источник материала:

Эхо сентябрьского отлучения от сборной ее капитана Сергея ГУРЕНКО по следам одного поражения и одной “кондиционерной” истории обречено увести это интервью за рамки заявленной темы — последовательного ознакомления читателей с житием белорусского легионерства в сезоне-2005. Отправляясь на задание редакции, я знал, что от неоднозначности выступления московского “Локомотива” разговор очень скоро перекинется на подробности отшумевшего отборочного цикла — еще более неоднозначного…

— Концовку сезона вы провели на несвойственной позиции опорного полузащитника. Тяжело далась вынужденная переквалификация?
— По неизвестным мне причинам из команды выбыл Лима. Серьезную травму получил Маминов. Позиция в центре поля, таким образом, опустела. По решению главного тренера ее занял я. Как пережил смену амплуа? Вообще-то мне приходилось играть опорным полузащитником. В “Парме” при Сакки пробовался на эту позицию, в сборной во времена Малофеева несколько матчей провел… Конечно, поначалу было тяжело адаптироваться, но раз команда победила в двух решающих матчах Кубка УЕФА, выходит, с задачей справился.

— Почему “Локомотиву” не удался финиш чемпионата?
— Мы перестали забивать. Имели место нюансы, связанные с комплектованием. Были приобретены футболисты, которые не усилили состав, а, наоборот, внесли некоторую сумятицу. В двадцати матчах мы пропустили всего четыре мяча, и, несмотря на это, в трансферный период началось укрепление оборонительной линии. Логичней, на мой взгляд, было бы уделить внимание атаке. Но вышло так, что новички этого амплуа оказались слабее даже тех, кого отдали в аренду…

— Одна отрада — выход в весеннюю стадию Кубка УЕФА?
— Может, кому-то это и служит утешением, но не мне. Даже займи мы второе место, оно не сгладило бы впечатления от чемпионата. “Локомотив” обязан был брать золото даже при всех существовавших неурядицах.

— Недавно вы заключили новое соглашение с клубом. Размышляли над предложением продолжить сотрудничество?
— Было бы странным, если бы со мной не захотели продлевать контракт. Я провел все матчи “Локомотива” в минувшем сезоне, являлся основным игроком команды. В футболе, впрочем, всякое случается, и, отправляясь на беседу с президентом клуба Филатовым, мысленно был готов к любому повороту дела. Но ничего экстраординарного не случилось — обо всем договорились за тридцать секунд.

— Год 2005-й какое место займет в вашей карьере?
— Не знаю, он скомканным каким-то получился… Пережил немало приятных моментов — удачные матчи, лидерство “Локомотива” в таблице. Хватало и отрицательных эмоций — ситуация, сложившаяся в сборной, плюс концовка российского чемпионата. Очень много почерпнул для себя. Есть над чем поразмыслить, сделать выводы, чтобы в будущем плохое не повторялось.

— Результат, показанный сборной в отборочном турнире, логичен?
— На мой взгляд — нет. Если вспоминать, как складывалась борьба, то мне кажется вполне реальным второе место. Причем — спокойное, железное. Даже при условии поражения в последнем поединке с норвежцами. Но… Считаю, сегодня в сборной много проблем. Их так просто не решишь…

— Наблюдая за последними отборочными матчами со стороны, что чувствовали?
— Игру в Глазго с Шотландией увидеть не получилось, а вот с итальянцами и норвежцами — смотрел. И те, и другие, мне представляется, победили нас по праву. И не вследствие лучшего подбора футболистов, как выразился Анатолий Николаевич (Байдачный. — “ПБ”.), а тактически, за счет тренерских решений. Те же норвежцы играли от обороны, быстро контратаковали. Конечно, ребята обязаны были сравнивать счет — такие моменты создавали… После матча с итальянцами Байдачный говорил, что у него из игроков европейского уровня — один Глеб, остальные не соответствуют. Но мы, быть может, тоже хотели бы поиграть под руководством Липпи... Считаю, каждый тренер достоин тех футболистов, с которыми он работает. Плохо о них отзываться неэтично.

— Ваш уход из сборной — тренерская инициатива или все-таки личная?
— Я считаю, что сам ушел. Как возникла проблема? После поражения в Кишиневе Анатолий Николаевич, ничего не объяснив, не ставит меня в состав против итальянцев. Я знаю, что играть не буду, но подхожу к нему и говорю: дескать, к матчу не готов — не физически, а психологически. Сказал бы это при любом раскладе. Поскольку чувствовал: при этом тренере играть действительно не готов. И Михаил Никифорович (Вергеенко. — “ПБ”.) был поставлен мной в известность, что ни при каких обстоятельствах к Байдачному в сборную не приеду. А с чего все началось... По приезде в Молдову возникла проблема. В комнатах жарко, холодильников ни у кого нет, телефона тоже… Хочется ведь и родным позвонить, и вместо теплой воды пить холодную… На правах капитана я этот вопрос поднял. На следующий день у нас появился холодильник — один на всех, телефон — один на всех, в номера принесли вентиляторы. И никто не возмущался. Ребята были довольны тем, что трудности преодолены. Хочу также сказать, что мы все-таки сборная Беларуси, а не клуб “Черноморец” или “Ростов”. И отношение к команде, ее футболистам, а также бытовые условия должны быть иными.

— Надо полагать, что отсутствие надлежащих бытовых условий на тренировочной базе в Тирасполе стало неприятным откровением не только для вас, но и для всех, включая Байдачного. Может, стоило перетерпеть, не гнать волну? Так сказать, ради общего спортивного блага…
— Когда тренер планирует сбор, он сначала должен послать к месту предполагаемой дислокации своего человека. Тот едет, собирает информацию и по возвращении докладывает, в каких условиях команда будет проживать, как ее встретят, что собой представляют тренировочные поля и так далее. Все это должно быть известно заранее, а не изучаться по прибытии. Повторяю: это сборная страны, а не клуб.

— Конфликт конфликтом, но ваше исключение из основного состава объяснялось еще и вполне классически — как следствие роковых просчетов, допущенных в матче с молдаванами…
— Не спорю, второй мяч в наши ворота был забит из-за меня — я упустил игрока за спину. Ответственности с себя не снимаю. И при всех ребятах, кстати, признал свою вину. Первый гол? Там стечение обстоятельств. Цепочка ошибок — Кутузова, Жевнова, моя… Однажды в римском дерби “Рома” — “Лацио” Монтелла забил три мяча и все головой из-под Несты. Никто же после этого Несту из команды не отчислял и на лавку не сажал… И моя вина — игрока, двенадцать лет отдавшего сборной и находящегося на видных ролях в российском чемпионате, — думаю, не настолько велика, чтобы сразу садиться в запас. Да пусть бы даже посадили — но мог тренер сначала провести беседу? Не было вообще никаких объяснений. Я понял одно: главному тренеру нужен человек, на которого можно спихнуть все свои ошибки и проблемы.

— Как рассказал в недавнем интервью “ПБ” Александр Глеб, протестуя против тяжелого быта и ратуя за возвращение в Минск, вы высказали общее мнение команды, но из всех футболистов вас вслух поддержали лишь сам Глеб и Сергей Штанюк. Нет обиды на боевых товарищей?
— На ребят? Никаких обид. Когда мы уже вернулись в Минск, я снова заговорил с главным тренером. Стал объяснять, что футболисты — живые люди, они неделю не видели близких, и хорошо бы сегодня, в воскресенье, отпустить их к семьям. На мою сторону встал Лаврик. Хотя тренер высказался в том духе, что это только я один хочу домой. У меня такая позиция: в сборной не должно быть хороших футболистов и плохих. Если идем домой, то все вместе, остаемся на базе — значит, в полном составе.

— Чтобы, как говорится, окончательно расставить точки над “i”, вспомним слух о том, что якобы у вас в Минске аккурат в тот период были некие личные дела — хотелось ребенка в школу отвести или нечто в этом роде…
— Дело не в этом. Я был против того, чтобы возвращаться в Минск именно накануне матча с Италией. Могу объяснить почему. Дорога в аэропорт, оформление багажа, билеты, перелет — все это заняло бы пять-шесть часов. Тратить столько времени за день до игры, по-моему, непозволительно. Команда должна готовиться, отдыхать. Вообще вопрос, зачем нам тренироваться не дома, а в Молдове, не ставился. И никто также не настаивал на том, что в Беларусь нужно возвращаться сразу после поединка в Кишиневе. Просто вернуться хотелось чуть раньше — чтобы перед матчем с итальянцами был хотя бы один день на подготовку дома.

— Давайте представим, что история, схожая с сентябрьской, случилась с вами в клубе…
— Распространенной практикой является то, что капитан наряду с несколькими ведущими футболистами доводят до руководства желания команды. В “Локомотиве” часто бывает, что тренер хочет услышать мнение игроков. Потом уже, после разговора, принимается совместное решение.

— Гостиница “У фонтана” устраивает вас в качестве приюта для сборной?
— Перед тем как размещать там команду, тоже нужно было подумать, просчитать ситуацию. Для меня лично оптимальным вариантом были и остаются Стайки. Да, там есть свои недостатки — не самые лучшие бытовые условия. Но ты дома, в Минске, рядышком — тренировочное поле, свежий воздух, баня, восстановительные мероприятия... Очень удобно.

— Наличие у сборной собственной тренировочной базы, строительство которой пока только в планах федерации, пожалуй, не создало бы такой конфликтной ситуации...
— Содержать базу — удовольствие не из дешевых. Конечно, хотелось бы располагать подобными удобствами, но никто из футболистов не видит в этом глобальной проблемы. С экипировкой — да, есть сложности, а по поводу базы я не слышал претензий.

— В целом в минувшем цикле сборная была сильна командным духом?
— Бывали маленькие нюансы, но в том, что они не мешали нам оставаться хорошим, сплоченным, боевым коллективом, у меня сомнений нет.

— Это, кажется, ваш первый конфликт по линии игрок — тренер.
— Был еще один. В Гродно, с тренером, который до прихода в “Неман” десять лет чинил машины. В двадцать лет я уже являлся капитаном. И, как водится, был связующим звеном между футболистами и штабом. Если не сообщать тренеру о мнении команды, то зачем такой капитан нужен? Он должен уметь настроить ребят, повести за собой, устранить какие-то конфликтные ситуации... А покрасоваться на поле с повязкой может каждый.

— В субботу Байдачный сложил с себя полномочия главного тренера сборной. И меньше всего хотелось бы, чтобы это интервью воспринималось как лишний булыжник ему вдогонку. Вам самому есть о чем сожалеть в этой истории?
— Конечно, у меня остался очень неприятный осадок. Но когда я, отдав столько лет сборной, оказался за бортом, ни одна белорусская газета не соизволила позвонить и задать вопрос: “Сергей, что случилось?” Можно ведь было выслушать и вторую сторону. Я по сей день уверен: все было так организовано, что мою точку зрения знать никто не хотел. А мое мнение процентов на 90 совпадает с мнением команды.

— Вы готовы и дальше играть в ней, под руководством нового тренера?
— Приезжая в сборную, я всегда отдавал все силы. Готов делать это и дальше. Если у нового тренера будет заинтересованность во мне как футболисте — приеду. Но все равно обидно, что, отыграв столько лет, так быстро оказался никому не нужен. И не я один. Многие ребята — Саша Хацкевич, Валик Белькевич, Саша Лухвич, Гена Тумилович — ушли, и как будто их не было.

— Как, по-вашему, должно происходить расставание заслуженных ветеранов со сборной?
— Я все понимаю: вместе мы ничего не выиграли, ничего не достигли, случались провальные матчи. Но это — история. И уже то, что на стадион приходило по 30-40 тысяч болельщиков, чего-то да стоит. Никакие другие события в стране не собирают столько зрителей. За это мне очень приятно.

Сергей КАЙКО