Гейдар Алиев — железный «лекарь»

Источник материала:

ЗЕНИНА Тамара

Металл, как человек, может «простудиться», а может и серьезно «заболеть», считает художник–реставратор Национального художественного музея

— Имя у вас оригинальное...

— Не говорите. Однажды встретился с бывшим президентом Азербайджана и прямо так ему и представился: «Гейдар Алиев! Очень приятно». «Гейдар?! Алиев?!», — не скрывая изумления, переспросил он, потом рассмеялся и пожал мне руку.

— В Беларуси оно тоже звучит необычно...

— Особенно когда меня приглашают на какой–нибудь международный форум. Представьте себе бэдж: «Алиев Гейдар Беюк–Ага оглы. Беларусь».

В нашу страну Гейдар приехал с солидным опытом работы с металлами, в Баку он трудился на ювелирной фабрике, затем на военном заводе. В Беларуси первой крупной работой стала икона «Святое семейство» (XVI век. — Авт.) из Францисканского костела Успения Марии в Пинске. Реставрировал металлический оклад, под которым обнаружил родную деревянную раму.

— Что еще находят реставраторы, снимая «слой» истории?

— Пожалуй, саму историю. Мы должны проникнуть в душу к автору, дышать, как он, чихать, как он. В этом заключается наша работа, после которой никто не должен сказать, что вещь обрела новый вид. Главный принцип реставратора — сохранить все, что возможно. Что касается находок, одному из моих коллег принесли сережку примерно XII века прямо с мумифицированной мочкой уха!

Кисти и кисточки, ножовки и напильники, лупы, маленькие, средние и размером с книгу, станки и стол, точь–в–точь такой, как в лабораториях ученых, с микроскопами и бутылочками, а еще ванны, в которых шипят реактивы, — все это мастерская реставратора. Место, откуда можно переместиться и в таинственное средневековье, и в изящное барокко. Даже сами художники порой удивляются тому, сколько «слоев времени» нужно снять с изделия, чтобы вдохнуть в него жизнь.

— Ценность украшения определяется временем, авторством или количеством драгоценных камней?

— Каждая вещь, которая проходит через мои руки, удивляет и восхищает одновременно уже потому, что она свидетель тех событий, которых мы никогда не увидим, — мастер продолжает маленькой тоненькой кисточкой чистить огромную бронзовую вазу.

Сначала таким образом он уберет пыль, потом, точно доктор, определит «больные» места и наложит на них компрессы с растворами, останавливающими процесс разрушения. После этого изделие нагреют и законсервируют, пропитав составом на основе пчелиного воска. Теперь можно говорить о том, что «пациент» пошел на поправку.

— Эти вазы сделали в Японии в прошлом веке, не поверите, на военном заводе! Но уровень мастерства так высок, что они не отличаются от старинных работ. А вот люстра из Дома–музея Ваньковичей. Смотрите, какие оригинальные патроны на деревянной основе были в XIX веке. Сегодня ни один пожарный бы не допустил подобного. Пару раз мне посчастливилось работать с оригиналами Фаберже, с «кубком–наутилусом» (кубок, в основе которого находится раковина «наутилус», обрамленная драгоценным металлом. Делали голландские мастера в XVI веке. — Авт.). Прикоснуться к таким раритетам мечтает каждый мастер. Особую ауру несут украшения XII — XIII веков: подвески с оберегами, колты (аромамедальоны, прототип парфюма). Оригинальные вещицы попадают реставраторам из эпохи Ренессанса — кольца с контейнерами, в которых хранили яд или какие–нибудь амулеты, например волос любимой женщины. Из драгоценных металлов и камней делали коробочки для мощей святых, которые, представьте себе, тогда продавали. Ларцы для духов и даже пресловутые трубочки для ловли блох украшали очень изящно. В прежние века почти не было обезличенных украшений, поэтому многие имеют именные печати. В работах XIX века обилие бриллиантов, сапфиров и рубинов, причем часто весь этот букет умещается в одном украшении. В поясах и браслетах можно увидеть необычные узоры — магические узлы. Некоторые я уже знаю. Вот это «узел удачи» (рисует кусок орнамента), а это переплетение называется «древо жизни». Считалось, что изделие с ним добавит хозяину живительных сил.

Мастер Алиев в Беларуси прежде всего известен как реставратор церковной утвари. Также он автор памятных медалей с изображением костела Карло Борромео и дворца Бутримовича и панагий (образ Богоматери, носимый архиереями на груди. — Авт.), одну из которых преподнесли в дар Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. Алиев оформлял знаменитые копии креста Евфросинии Полоцкой и реставрировал копии практически всего оружия из коллекции Мирского замка.

— Вы не знали, что в экспозициях многих музеев выставляют копии? — удивился художник. — Раритет требует особого ухода и условий содержания. Например, оригиналы фолиантов вообще нельзя держать на свету, они разрушаются. Древние «железки» тоже капризные, но они того стоят. Цена антиквариата растет каждый год. Для того чтобы просто ознакомиться, достаточно копий, очень хороших копий.

— А вы можете отличить очень хорошую копию от оригинала?

— Могу, но любителей красоты стараюсь не расстраивать. Одно дело, когда я выступаю в качестве эксперта вещи, которая претендует на музейную ценность, другое — когда кто–то просто хочет потешить свое самолюбие. Однажды я реставрировал кольцо XVII века, и так мне понравились оригинальные решения ювелира, что я попросил разрешения у хозяина сделать копию из более простых материалов. Любуюсь готовым изделием, тут входит друг. Увидел и уговорил меня подарить кольцо его дочери на день рождения. Через несколько лет ко мне обратился совершенно другой человек: «Можешь сделать копию с этого красивого старинного изделия?» — и протягивает... мое колечко. Я сделал. Он очень благодарил, а потом со знанием эксперта заявил: «Ты замечательный мастер, но оригинал все–таки лучше!» Был еще один случай, когда копия спасла ситуацию. Из Италии передавали в Азербайджан в подарок бывшим фронтовикам антикварную фарфоровую статуэтку. Причем везли презент на очень высоком уровне с дарственной серебряной пластиной с ручной гравировкой. По дороге пластину утеряли, но сохранился паспорт на нее с фотографией, по которой за день я и сделал копию.

— Какие металлы сохраняются лучше?

— Лучше всего золото. Черный металл ржавеет, сплавы, в состав которых входит олово, могут заболеть «оловянной чумой». Дело в том, что олово на морозе превращается в порошок. Известный британский исследователь Скотт в свою последнюю экспедицию отправился на моторных санях. А топливо находилось в канистрах, запаянных оловом, и в итоге все было утеряно. Как известно, после этого члены экспедиции долго тянули все на себе, переутомились, замерзли и все погибли. Оловянные изделия, несмотря на то, что были очень распространены, находят крайне редко. Очень много «болезней» у серебра, особенно низкопробного.

— Откуда пошло утверждение, что изделия из металла могут реагировать на состояние человека, например, темнеть во время недомоганий?

— Заболевание изменяет биохимию тела, соответственно меняется и взаимодействие с металлом. Он может окисляться, покрываться коррозией, даже пот разъедает почти все металлы, кроме золота. Это чисто химическая реакция.

— Как восстановить блеск украшения в домашних условиях? Зубным порошком?

— Ни в коем случае! Это абразив, вы только навредите. Лучше в чашку горячей воды добавить пару капель жидкого моющего средства и 1 миллилитр аммиака. Потом взять старую зубную щетку и хорошенько ею потереть драгоценность, после чего ее нужно промыть чистой водой и тщательно вытереть.

Еще мастер утверждает, что перед приобретением антикварного изделия, будь то брошь или бронзовая статуэтка, хорошо бы знать не только автора работы, но и его хозяев. Металл может впитывать энергетику человека, в том числе и отрицательную.