ВРАТАРЬ. Александр Сулима: ставки растут

Источник материала:

Насущных и острых информационных поводов у этого интервью как будто и нет. Но они были раньше — связанные и с переходом в новый клуб, и с выигрышем в этом клубе Кубка Беларуси и бронзы чемпионата, с плавным отчуждением от национальной сборной и игрой, главным тренером постфактум признанной не вполне успешной. Последние обстоятельства, вероятно, и увели талантливого голкипера Александра СУЛИМУ на периферию послесезонного внимания. Не отмеченный персональными регалиями, но являющийся оплотом столичного МТЗ-РИПО, 26-летний вратарь коротает заключительные дни отпуска дома в Гродно. Полчаса позавчерашнего досуга было потрачено на телефонное общение с “ПБ”.

— От чего, если не секрет, тебя отвлек этот звонок?
— Да так, играюсь с ребенком, как обычно по вечерам. Можно поговорить.

— Отпуск вступил в такую стадию, когда лежанию на диване предпочитают активный отдых — скоро ведь на работу…
— Дважды в неделю у меня игровая практика. Вместе с другими гродненскими ребятами собираемся на стадионе “Неман”. Гоняем мяч прямо на главном поле. Оно покрыто снегом. Рядом есть искусственный газон, но туда нас почему-то не пускают.

— Есть плюсы и у снежного покрытия: не так жестко падать.
— Я не падаю — играю в поле. Когда еще, как не в отпуске, можно вспомнить детство. Да и полезно вратарю ногами поработать, пригодится. Вообще, две тренировки в неделю маловато. Изначально я запланировал на отпуск более жесткий режим, с интенсивными занятиями, кроссами. Но в конце декабря заболел ангиной. Две недели лечился и сейчас еще продолжаю. Потому с футболом не усердствую. Хорошо бы выйти из отпуска полностью здоровым.

— Не боишься через такой вольготный режим нагулять лишний вес?
— Я и хотел бы его нагулять, да что-то пока не выходит...

— Оно тебе надо?
— А что, было бы над чем работать в первые дни. Сгонял бы лишнее. А то стал недавно на весы — 82, рабочие килограммы.

— Посленовогоднее отсутствие аппетита — такое бывает...
— Я хоть и болел ангиной, но Новый год встретил весело. В большой футбольной компании. Начинали праздновать порознь, с семьями, но в три часа ночи все собрались на главной елке Гродно: Коваленок, Надиевский, Жилюк, Радушко, Таращик, Борисейко, Пузына, Цыбуль, Ковалевич, всех сейчас трудно вспомнить… Закончили уже утром — в квартире Димы Борисейко. Он как раз в центре живет.

— Судя по отчеству Ричардович свое Рождество ты отпраздновал еще в 2005-м...
— Так и есть, я католик. Но — белорус. По крайней мере себя им считаю. Родители мои, бабушки-дедушки — все гродненские. Если копнуть глубже, отыщутся польские корни.

— Гродно тебе ближе Минска только потому, что это — родина?
— Конечно, это родное, здесь родители. Но теперь, год прожив в столице, могу сказать, что и Минск здорово нравится. Очень хороший город. Раньше у меня на этот счет было несколько иное мнение.

— Между домом и работой мотаешься на личном автомобиле?
— Да, причем делаю это довольно часто. Если семья в Гродно, то вырваться туда стараюсь при первой же возможности.

— Лихачишь?
— Для своего возраста имею неплохой стаж — семь лет. А скорость зависит от погодных условий, настроения… Между Минском и Гродно расстояние 270 километров. Мой рекорд преодоления этой дистанции — 2 часа 50 минут.

— Недавно Юрий Пунтус в интервью “ПБ” назвал твой сезон-2005 не особенно успешным...
— Согласен ли я с этим? Абсолютно и полностью. Скажу больше: худшего сезона в моей карьере, пожалуй, и не было. Но это, если судить исключительно с точки зрения собственной игры. Если же брать во внимание достижения команды, то оценка будет иной. Выиграны бронзовые медали, Кубок Беларуси, на евроарене побежден именитый “Ференцварош”. По результату год — лучший из всех предыдущих.

— Некий парадокс получается…
— У нас с самого начала дело застопорилось. Очков не набирали, проигрывали. Я пропускал в каждом матче. В тот период, видно, что-то и сломалось в моей игре. Потом команда начала давать результат, но это не вернуло мне той уверенности, какую всегда ощущал раньше. И в целом все вышло как-то скомканно, так и не почувствовал знакомого куража, какого-то подъема, стабильности…

— Есть матчи, которые стыдно вспомнить?
— Ну, разве что домашний с Брестом. Сыграл, чего скрывать, отвратительно. Поражение — 0:4. Других матчей, даже тех, что принесли поражения, не стыжусь.

— В особенности последнего и главного в чемпионате — на “Тракторе” против жодинского “Торпедо”. Он, сыгранный “на ноль”, тебе, безусловно, удался.
— Тем матчем я доволен. Ошибки были, но чувствовал себя нормально, уверенно, несколько раз выручил команду. Не скажу, что за игру горд, но, пожалуй, спокоен. Можно занести ее в число хороших матчей.

— Помнится, когда жодинский нападающий Евгений Зуев забил пресловутый не засчитанный гол на последних минутах, ты, еще не увидев спасительной отмашки Юрия Дупанова, рухнул на траву как подкошенный. Если опустить нехорошие слова, мелькнувшие в голове в то мгновение, что-нибудь останется?
— Я в один момент осознал, что медали от нас уплыли. Потом слышу, Стащенюк говорит: вне игры. Здесь, понятно, гора с плеч, радость — пронесло. Раньше все время так случалось, что в подобных ситуациях — пан или пропал — мне не везло, удача принимала сторону соперника. Однако в тот раз судьба наконец проявила благосклонность.

— В первом круге в матче с тем же “Торпедо” ты заработал первую и последнюю красную карточку в сезоне...
— Это мое второе удаление в карьере. Когда-то, в 2000-м, не доиграл кубковый матч с “Белшиной”. “Не доиграл” даже громко сказано. Ушел в раздевалку на 5-й минуте первого тайма — за умышленную игру рукой. В Жодино момент был не столь однозначный. Я не совсем согласен с судейской трактовкой эпизода. Вопрос стоял: кто кого опередит — вратарь или нападающий? Да, я сыграл за пределами штрафной, может, грубовато, но осознанно соперника не валил и ждал в качестве наказания желтой карточки. Ведь кто-то из защитников спешил и, похоже, успевал прикрыть ворота.

— Твое неформальное лидерство в команде, о котором многие говорят, имеет какое-то конкретное выражение?
— Я не выговариваю партнерам в случае каких-либо ошибок. Наоборот, вместо того чтобы пихать, стараюсь поддержать, подбодрить. А в целом делаю то, что должен делать капитан: сообщаю руководству о мнении футболистов и иногда даже отстаиваю точку зрения команды. Рабочие в общем моменты. Итоговые решения так или иначе принимаются главным тренером или директором клуба. Но довести до сведения руководителей желания игроков — моя обязанность как капитана. Так меня учили.

— Как относишься к мнению, что залогом стабильной и надежной игры вратаря является железное спокойствие?
— Я с этим согласен. И стараюсь не давать ход эмоциям, сохранять концентрацию. Иногда, бывает, лучше покричать, но предпочитаю молчать — мне так комфортнее. Я вообще не люблю повышать голос.

— Но без сочного словца трудно координировать действия защитников.
— С этой задачей справляюсь без надрыва. Надо хорошо относиться к партнерам, друзьям. А напихать можно и на тренировке, где, случается, могу завестись всерьез.

— Кого из коллег по белорусскому чемпионату можешь представить как пример уверенности в себе?
— Мне всегда импонировал Федорович из БАТЭ. Уравновешенный, хладнокровный голкипер. И хороший человек.

— С кем из вратарей водишь дружбу?
— С Альбертом Рыбаком, который уже закончил карьеру, стал тренером. Он не только друг, но и наставник — в его бытность основным вратарем “Немана” я пришел в команду. Сегодня с удовольствием общаемся. Равно как и с Юрой Жевновым.

— Среди практикующих в Беларуси голкиперов, выходит, товарищей нет?
— Я люблю побыть один. Поговорить можно при случае, походя, а искать лишних встреч большой охоты нет. Я не компанейский человек. Даже на сборах, находясь на базе, за карточный стол не сажусь. Больше привлекают телевизор, книжка…

— Читаешь запоем?
— Нет, не сказал бы. У меня жена — человек искусства. Закончила гродненское культпросветучилище, теперь продолжает учебу в минском университете культуры по специальности “Театральная режиссура”, в настоящее время как раз сессию сдает. Супруга меня и к театру приобщает, и к литературе. Недавно порекомендовала прочесть “Код да Винчи” Дэна Брауна. Но книга пока лежит нетронутая — жду сборов, чтобы чтением коротать свободное от тренировок время.

— Дэн Браун это нынче модно…
— Лукавить не хочу, сам бы, может, с большим удовольствием послушал “Депеш Мод” или “Чайф” с “Машиной времени”. Или за компьютером посидел — люблю при случае пошерстить футбольные и автомобильные сайты, а то и просто поиграть. Но раз жена просит, приходится соответствовать, повышать культурный и образовательный уровень.

— Что до уровня профессионального, то его повышению, как известно, сильно способствует пресловутая конкуренция. Вряд ли ее в МТЗ-РИПО — между тобой и Василием Кузнецовым — в минувшем году следует считать ожесточенной...
— Даже не знаю, что ответить... Всегда тренер выбирает, кому играть. Приглашая в команду, Юрий Пунтус определил мне роль первого номера. И продолжал доверять даже после не вполне удачных матчей. Потому, вероятно, настоящей конкуренции и не получилось. Но это вовсе не значит, что Вася Кузнецов плохой вратарь. Наоборот — очень даже приличный. И то, что играл не он, а я, в этом смысле о многом не говорит.

— На моей памяти серьезной борьба за место в составе была у тебя лишь в “молодежке”, где тренеры решали дилемму: Сулима или Жевнов...
— Я не помню, чтобы где-либо и когда-либо приходилось сталкиваться с жесточайшей конкуренцией. В сборных ведь она имеет специфический характер. Команда собирается всего на несколько дней. В “молодежке” Юрий Иосифович чаще доверял Юре Жевнову. Ну и хорошо — нет проблем. Иное дело — первые шаги профессиональной вратарской карьеры. Очень важно в короткий срок доказать право на место в составе. Мне это сделать было нелегко. В середине 90-х, когда я появился в “Немане”, основным вратарем там был Альберт Рыбак — опытный, уважаемый футболист. Пришлось попахать на тренировках…

— Мне всегда казалось, что декларируемые хорошие отношения между конкурентами сродни женской дружбе — табачок, как ни крути, врозь...
— Мне нетрудно найти общий язык с кем бы то ни было. Различного рода трения, конечно, возникают, без этого в коллективе не обходится. Но в глобальные конфликты это никогда не перерастает. Врагов у меня точно нет.

— В 2003-м ты недолго играл в тольяттинской “Ладе”. Что тебе дал первый легионерский опыт?
— Помню, уезжал с мыслью, что в футболе уже чего-то умею. Очень быстро понял: не все так просто. Заграница кое-чему научила. Вернулся оттуда с более серьезным отношением к профессии, жизни. Окреп.

— Это из-за нашумевшей истории с травмой, полученной в кубковом матче с московским “Спартаком”? После столкновения с нападающим Робертом ты, помнится, угодил в реанимацию с ушибом головного мозга, потом передвигался по больничным коридорам в инвалидном кресле…
— Не только в травме дело. В Гродно я — свой парень. Меня все знают, меня растили, ко мне тепло относились. В Россию приехал: кто ты, что ты — никого не волнует. Требуется одно — хорошо играть. Остальное никому не интересно. По неопытности чувствовал некоторый дискомфорт. А травма… После нее, поняв, сколь опасно порой вратарское ремесло, что можно, не ровен час, и на том свете оказаться, я больше не согласен кормиться никакими “завтраками”. Если мне за мою работу что-то положено, то это должно быть получено вовремя и в полном объеме. Никаких отсрочек, обещаний — мол, надо подождать, все образуется — не приемлю. Раньше, дело молодое, все воспринимал легкомысленно, сейчас посерьезнел. И вообще, после травмы стал таким философом, аж жуть... (Смеется.)

— Как можно охарактеризовать твое сотрудничество в МТЗ- РИПО с Андреем Любченко?
— Мне импонируют люди, которые живут своей работой и болеют за ее результат. Владимирыч из таких. Настоящий мужик. Надеюсь, и ему приятно меня тренировать.

— В былые годы ты прослыл любимцем гродненской публики. Переход в другой клуб в этом отношении что-нибудь изменил?
— Практически ничего. Как и раньше, встречаются такие, кто норовит обозвать с трибуны нехорошим словом (из зависти, что ли?). Но есть и те, которые уважают — их большинство. Со многими из них я знаком, с другими — нет. Приведешь иногда ребенка в поликлинику — доктор тебя узнает. Или некоторые гаишники. Увидев в проштрафившимся водителе футболиста, проявляют снисходительность. Приятно.

— Отъезд за границу продолжает значиться среди твоих карьерных ориентиров?
— Побывав там однажды, понял, что строить планы — занятие неблагодарное. Ничего поэтому не загадываю.

— Даже возвращение в сборную?
— У меня высокая ставка на этот год. Его я проведу в МТЗ-РИПО, где мне вполне комфортно. Хочу, чтобы сезон получился лучше всех предыдущих. Буду серьезно готовиться, ответственно работать. Если выйду на хороший уровень игры, покажу, на что способен, вопросы сборной и престижного контракта сами собой станут актуальны. Желание поиграть в сильном чемпионате у меня есть, это же естественно. Как и желание стать чемпионом Беларуси. Последнее сегодня видится мне более вероятным.

— Однажды тебе довелось побывать на просмотре в московском “Динамо”. Ту попытку следует считать упущенным шансом?
— Нет. Тогда одновременно со мной в “Динамо” приехал и другой вратарь — Левицкий. В скором времени я понял: в московской команде мне не играть. В первую очередь по причине маленького роста. Мне говорили, мол, физические параметры ни при чем, но я почувствовал — в них все дело. Левицкий, кстати, на тот момент был растренированным, меня не превосходил ни в чем. Кроме роста.

— ...на который ты в одном из интервью, помнится, сетовал....
— Никаких комплексов из-за этого у меня сегодня нет. Разве что неприятно порой читать в прессе, что Сулима, дескать, пропустил гол из-за своего низкого роста. Считаю, вратарь не должен быть непременно высоким и красивым. Он должен уметь ловить мячи. Если когда-нибудь я стану тренером, то физические данные голкиперов для меня не будут иметь решающего значения. Пожалуй, маленьким буду даже больше симпатизировать.

— Догадываюсь, почему...
— Я, кстати, даже в белорусском чемпионате не самый низкорослый вратарь. Да и Россию если взять. Акинфеев какой? 183-184 сантиметра — не намного выше меня.

— Зато моложе. Ему в его 19 расти еще и расти. Впрочем, говорят, этот процесс в человеческом организме продолжается лет эдак до тридцати...
— У нас в Гродно когда-то 30-летний Жилюк вырос за один год на десять сантиметров. Смеялись все, недоумевали…

— Ну, вот видишь…
— Да ерунда это все. Куда существеннее то, что я выше своей жены — на пять сантиметров. Вот это важно. Был бы ниже — переживал бы. А в воротах можно играть и с моими метр восемьдесят…

Сергей КАЙКО