Его веком был XX

Источник материала:

Его веком был XX

Анна ПАВЛОВА

Вчера минчане попрощались с народным художником Беларуси Евгением Чемодуровым. В последнии дни жизни мастера с ним встречалась корреспондент «МК». Подготовленный ею материал предлагаем сегодня нашим читателям

Через двадцать лет после кончины матушки Евгений Григорьевич Чемодуров обнаружил адресованную ему записку: «Не забывай и не давай забыть детям и внукам, что твоей двоюродной прапрабабушкой была Мария Николаевна Волконская».
Через Волконских семья Чемодуровых состояла в родстве с Ломоносовым, Потемкиным, Денисом Давыдовым, Грибоедовым, генералом Ермоловым, композитором Прокофьевым… Такая родословная ко многому обязывала.

Я делаю «Отелло»! В 1937 году Чемодуров окончил Академию художеств в Ленинграде и получил назначение в Горьковский театр на Фонтанке. Но поскольку молодым художникам из предыдущего выпуска в Ленинграде за год не удалось сделать ни одного спектакля, жаждавший активной деятельности Чемодуров попросился в Академический театр имени Вахути в Душанбе. Там ему сразу предложили ставить «Отелло», а такое счастье не часто выпадает даже маститым художникам.
– Я делаю «Отелло», – восклицает Евгений Григорьевич, – и получается удачно! Его отбирают на Декаду таджикского искусства в Москве, и я создаю новый вариант с расчетом на большую мхатовскую сцену. На спектакль приезжает Сталин, спектакль ему нравится, и меня, 25-летнего парня, везут в Кремль, и апрельской ночью 1941-го я оказываюсь в гостях у Сталина.
У Сталина собрались Немиров ич-Данченко, Папанин, Буденный, Молотов, Микоян, адмирал Кузнецов, Иван Козловский и Любовь Орлова. Все, кроме Буденного, сидевшего рядом с Чемодуровым, держались напряженно. У молодого художника, окончившего еще и авиационную школу, завязалась с Буденным оживленная беседа.
Заговорили о спорте и, узнав, что Евгений Григорьевич занимается лыжами, плаванием, горным туризмом и облазил весь Памир, маршал сокрушенно заметил: «Как я вам завидую! Всю жизнь мечтал в горы податься, да не довелось». А утром из газет Чемодуров узнал, что за свой первый спектакль награжден орденом «Знак Почета».

Костюм для примадонны После триумфа в Москве он вернулся в Душанбе. Его горячо любимая жена красавица Аза Ивановна понимала, что свой огромный талант муж должен реализовывать на сценах московских театров.
– Приглашали в Большой делать «Аиду», – сказала она. – Я уговаривала его ехать, а нас оставить в Таджикистане, брала все заботы о семье на себя, но Женечка тогда отказался.
В альбомах у Чемодуровых сохранились фотографии театральных работ Евгения Григорьевича и среди них эскиз платья для Аиды: легкая белая полупрозрачная туника, которая превращала чернокожую девушку в тропический цветок.
– Привыкли, что Аида дикарка и непременно должна быть в одежде из каких-то шкур, а я сделал из нее черную лилию, – заметил художник.
В 1954 – 55 годах Евгений Григорьевич делал «Бориса Годунова» и «Аиду» в Румынии.
Через некоторое время в Министерство культуры СССР пришла телеграмма из Буэнос-Айреса с просьбой порекомендовать советских режиссера и художника, которые сумели бы поставить на сцене театра «Колон» сложнейшие спектакли в духе академического русского реализма. Из художников министерство выбрало Евгения Чемодурова. За три года он оформил в Буэнос-Айресе четыре спектакля. На роль Шемаханской царицы в «Золотом петушке» аргентинцы пригласили восходящую звезду нью-йоркской Метрополитен Опера Констанцию Кукару, а Чемодурова попросили сделать певице костюм, который максимально бы ее обнажал, чтобы привлечь зрителей. Это было довольно сложно, поскольку Кукара оказалась женщиной полной. И, тем не менее, Евгений Григорьевич создал для примадонны туалет, который она после спектакля выкупила у театра, чтобы надевать в особо торжественных случаях.

Бросил оперу ради драмы У Евгения Григорьевича сохранились эскизы и к «Грозе» Островского: над маленьким затаившимся городком в сияющей синеве высится утес, где встречались влюбленные Катерина с Борисом. В отличие от сложившихся стереотипов грешная любовь не только торжествовала, но и бросала окружающим вызов.
– Я пошел к Охлопкову в театр имени Маяковского за сценической наукой, бросив на время оперу. Именно «Гроза» стала той песней, за которой я поехал из Душанбе в Москву и потащил за собой в немыслимые квартирные условия семью. Спектакль посетил Товстоногов и написал в своей книге: «Оформление «Грозы» – это начало новой эры в сценографии».
В Москве семья Чемодуровых из шести человек, среди которых были престарелые матери Азы Ивановны и Евгения Григорьевича, ютилась в здании театра, занимая комнату площадью 24 квадратных метра. В туалет приходилось ходить на Арбатскую площадь. Приезжала Фурцева, обещала квартиру в строившемся доме. На жилье в этом доме претендовали многие деятели искусств, среди которых был даже Ойстрах, и обещания министра казались нереальными. Но тут Евгению Григорьевичу предложили участвовать в создании оперного театра в Челябинске, и он отправился туда.

Не махнуть ли в Минск? – После Челябинска работали в Белокаменной над балетом на льду. Премьера оказалась шумной, успех – ошеломляющим! – вспоминает художник. – После спектакля подходит незнакомец, говорит комплименты, представляется: «Министр культуры Белоруссии Григорий Яковлевич Киселев», – и приглашает меня на следующий день отобедать. А за обедом предлагает переехать в Минск, обещает жилье. Предложение казалось заманчивым: во-первых, Минск находился на полпути между западной границей и Москвой, во-вторых, в Минске было много хороших вузов, а у меня подрастали дети, и, самое главное, в здешнем театре оперы и балета была одна из самых больших сцен в Союзе.
В 1958 году семья Чемодуровых перебралась в Минск и поселилась в трехкомнатной квартире. Евгений Григорьевич занялся реконструкцией театра, с которой была уйма проблем: то денег нет, то металла не дают. В конце концов он не выдержал, позвонил помощнику Машерова и попросил о встрече с Петром Мироновичем.
– Часа не прошло – звонок: «Петр Миронович вас ждет!» Машеров произвел на меня потрясающее впечатление: очень начитанный, воспитанный и деликатный, он прекрасно знал театр, историю, географию, и с ним было очень интересно беседовать. Я предложил сделать сцену, как в Гамбургском театре: над сценой – круг на электрическом ходу, который поворачивается взад-вперед вместе с декорациями и актерами. Такого в Союзе еще не было. Машеров вызвал снабженцев, финансистов и все уладил. Я попрощался, но возле лифта меня догнала секретарша: «Петр Миронович извиняется и просит вас вернуться». Возвращаюсь, а Машеров говорит: «Вы первый из моих посетителей, который ничего не попросил для себя. Как вы живете?» «Хорошо», – говорю. «А если откровенно?» Я рассказал, что дочь вышла замуж, родила ребенка, и в квартире стало тесно. Через несколько месяцев дочь с семьей получила квартиру в новом доме, а мы – чудесную четырехкомнатную на Ленинском проспекте, в которой, как мне потом сказали, до этого жил Машеров с семьей.
Главным художником Белорусского государственного академического театра оперы и балета Чемодуров проработал с 1959 по 1975 год. Он сам неоднократно оформлял, причем не повторяясь, «Пиковую даму» и «Лебединое озеро» Чайковского; «Бориса Годунова» и «Хованщину» Мусоргского; участвовал в премьерных постановках «Золотого петушка» Римского-Корсакова, «Альпийской баллады» Глебова, «Ористеи» Танеева; руководил работой других художников.
– А ведь мы еще и путешествовали, – заметила Аза Ивановна. – Покупали какие-то шверботы, которые потом обязательно разбивались, брали с собой детей, друзей, собаку, палатки и подчас в ужасную погоду и адский холод спускались по бурным рекам. Такие были сумасшедшие! Женечка был чемпионом Советского Союза по воднолыжному слалому высшей категории сложности. У него было три редких охотничьих ружья, которые просто висели на стене, ведь Женечка не мог даже цветочка сорвать...

С высоты возраста – Евгений Григорьевич, какой видится современная жизнь с высоты вашего возраста и что вас в ней больше всего беспокоит? - спрашиваю художника.
– Мне уже за девяносто, и я считаю, что современному обществу не хватает, прежде всего, культуры. Если я что-то в жизни сделал, то только благодаря книгам и самообразованию. А читают ли молодые люди сейчас?
Именно теперь нужно ставить «купеческие» пьесы Островского, потому что «новые русские и белорусские» – его герои: плохо воспитанные, плохо образованные, зато жаждущие и рвущиеся. Но люди, выведенные Островским, к XX веку уже окончили Кембриджи и Сорбонны и стали Мамонтовыми и Третьяковыми, собирающими картинные галереи, а вот в наших нынешних я пока Третьяковых не вижу.
И должно быть уважение к тому, что было до нас, пусть даже прошлое изобилует ошибками и заблуждениями, потому что, не зная его, невозможно идти вперед.

Справка «МК» Заслуженный деятель искусств России, Таджикистана, Литвы, народный художник Беларуси, лауреат Сталинской премии и Государственной премии СССР, кавалер трех орденов и множества медалей, Евгений Чемодуров поставил более 180 спектаклей в Беларуси, России, Украине, Таджикистане, Литве, Казахстане, Румынии, Венгрии, Финляндии, Аргентине и других странах.
Издательство «Мастацкая лiтаратура» выпустило в свет книгу художника «Мой XX век».

Теги: Минск