Рукописи не горят?..

Источник материала:

КОРБУТ Виктор
ЛИЦКЕВИЧ Светлана

Тайны исчезнувших библиотек ждут своих разгадок

Большинство из разыскиваемых книжных собраний давно превратились в мифы. Исчезновение многих из них загадочно, а возвращение почти нереально. Но интерес к пропавшим «либереям» не становится меньшим. Наверное, его нельзя назвать чистым кладоискательством. Хотя многие из исчезнувших собраний представляют собой настоящие сокровища. Быть может, потому и манят они исследователей даже через века. Выдвигаются все новые версии их исчезновения, гипотезы их возможного местонахождения.

«Либерею» охраняют фантомы

Без сомнения, библиотека Ивана IV Грозного — самое грандиозное мифическое собрание. Исчезла она, по разным сведениям, еще в XVI — XVIII веках. Поиски «либереи» Грозного сравнивают с поисками Янтарной комнаты, а то и вовсе — чаши Грааля. В научной среде постоянно выдвигается немало гипотез, а в 1997 году при правительстве Москвы был даже создан Совет содействия организации поискам библиотеки И.Грозного.

По легенде, племянница последнего византийского императора Софья Палеолог, в 1472 году ставшая женой московского князя Ивана III, привезла в Москву древние греческие и латинские рукописные книги. К ним добавили и уже имевшееся московское собрание. По различным сведениям, среди книг библиотеки были редкие даже для того периода экземпляры рукописей, о которых на Западе знали только понаслышке: греческие пергамины, латинские хронографы, древнеегипетские манускрипты, ярлыки и дефтери монгольских ханов. В государевой библиотеке находились книги из знаменитой Александрийской библиотеки и собрания древних географических карт. Есть версия, что в легендарную «либерею» вошла и библиотека полоцкого Софийского собора, о которой мы еще расскажем отдельно.

О грандиозном собрании книг Грозного вспоминают современники: князь Курбский, Максим Грек, афонский монах, приглашенный для работы с греческими книгами, пастор Веттерман, переводивший латинскую литературу. Немало было книг, тисненных золотом, с пергаментными страницами и переплетами, инкрустированными драгоценными каменьями.

Версий о том, где может храниться «либерея» Ивана Грозного, множество. Ищут ее в Москве, Коломенском, Александрове и других древних городах России. Скажем, в Александровской слободе (ныне Александров Владимирской области) с декабря 1564 по 1581 год находилась опричная столица Грозного. Здесь он срочно готовил новые реформы, переписывал летописи, историю страны, свою родословную, устанавливая связь с римскими цезарями. Сюда были перевезены наиболее ценные издания. Царь хранил книги рядом с постельными хоромами в трех сводчатых подвалах за двойными коваными дверями и крепкими запорами.

По другой версии, еще при жизни Софьи для уникального собрания итальянским архитектором Фьораванти были устроены подземные тайники. Их до сих пор ищут в подвалах Кремля, в подземельях Теремного дворца и Чудова монастыря у Спасской башни, на Ваганьковском холме, в Троице–Сергиевом, Кирилло–Белозерском и других монастырях.

Предания сообщают, что в царских хранилищах находились также уникальные золотые механические львы, лежавшие по бокам у трона Грозного, сам трон из чистого золота, золотой и серебряный сервизы на несколько сот персон. Возможно, они хранятся вместе с библиотечным собранием. Что случилось с библиотекой после кончины Грозного — неизвестно. В XVII веке ею очень интересовался Ватикан. Свое собственное расследование вел Лев Сапега, канцлер Великого княжества Литовского. Но результатов оно не дало.

Искали «либерею» при Александре III, Николае II и даже при Сталине. Ищут ее и поныне. Во всяком случае, едва ли не ежегодно в печати появляются все новые и новые версии ее возможного местонахождения. Не останавливает энтузиастов даже зловещее предание, которое много лет сопровождает поиски. Дескать, библиотеку охраняют фантомы: все те, кто умудрялся близко подойти к ней — от Бориса Годунова до Лжедмитрия и Бонапарта, — весьма плохо закончили...

Книжная казна Киевской Руси

Первое и последнее упоминание о так называемой библиотеке Ярослава — в «Повести временных лет» в статье под 1037 годом: «Ярослав же любим бо книгам, и многы списав положи в церкви святой Софьи, юже созда сам». На этом историческая информация заканчивается. Дальше — лишь домыслы, гипотезы, догадки.

Располагалась «книжная казна» в Софийском соборе. В ту пору центр не только Киева, но и всей Руси. Здесь проходили знаменитые веча. В том же году, когда была основана библиотека, в соборе организовали первую школу, учредили мастерские переводчиков и переписчиков книг.

Впрочем, собрание нельзя назвать библиотекой в чистом виде. Да и термин этот появился лишь спустя семь столетий. До этого собрание величалось «книжной казной», «архивой». Так вот, в фундаментальном исследовании «История Киева» (1982 г.) говорится о 950 томах. В летописи упоминается лишь «книг множество». Поэтому все цифры здесь весьма примерные. Впрочем, сколько бы их ни было, по тем временам рукописное книжное собрание — немыслимая роскошь. Десяток книг стоил целого состояния. Тексты писали на пергаменте, или, как тогда его называли, «пергамине», «харатье». Он выделывался из кожи телят или молодых овец. Для книги среднего размера требовалось едва ли не стадо телят! Оклады рукописных книг украшали золотом и серебром, обильно осыпали драгоценными каменьями — алмазами, изумрудами, топазами и жемчугом. На случай войны и смуты хранили книги в многочисленных и обширных подвалах Софии. Точные их размеры неизвестны. Подземелья частично засыпаны. Они–то и считаются возможным местом пребывания библиотеки.

Хотя есть еще версия, что книги великокняжеской библиотеки могли быть спрятаны в подземных лабиринтах Киево–Печерской лавры. Ярослав Мудрый и его наследники создавали собственную церковную иерархию. На киевской земле появляются православные монастыри, и первый, главный среди них, — Киево–Печерский. При монастыре создается большая библиотека, у истоков которой стоял митрополит Илларион. Считают, что он вместе с Ярославом Мудрым был инициатором постройки Софийского собора и принял участие в создании первого книжного собрания на Руси. Позже Илларион повздорил с князем и вернулся в Печерский монастырь простым монахом. Существует предположение, что часть книжного собрания Софии опальный митрополит перевез в монастырь. В 1106 году печерская библиотека существенно пополнилась — в монастыре под именем Николы Святоши принял постриг князь Святослав Давидович Черниговский, правнук Ярослава Мудрого. Он передал в дар монастырю всю свою библиотеку. Лаврской библиотекой пользовался Нестор–летописец при написании «Повести временных лет».

Печерская библиотека пережила татаро–монгольское нашествие. А потом, в 1718 году, в лавре случился большой пожар. Сгорело все. Серьезно пострадали даже каменные строения. Но надежда не оставляет исследователей: не впервой инокам спасать книжное собрание — от нашествий иноверцев и от частых пожаров. Не раз в летописях говорится о том, что прятали книги в пещерах. Неужели не схоронили на этот раз?

...Успенский собор погиб в 1941 году, во время войны. Но его подземелья уцелели. Специфические условия лаврских подземелий — сухость воздуха, ровная температура — позволяют надеяться, что книжные сокровища вполне могли сохраниться.

Несколько лет назад, в начале перестройки, была опубликована новая версия местонахождения библиотеки Ярослава. В Межигорском Спасо–Преображенском монастыре. Здесь стоял великокняжеский дворец, здесь князь провел последние годы жизни. Мол, отыскались люди, видевшие и даже державшие в руках старинные великокняжеские фолианты. Оказалось, что в 1934 году при строительстве правительственной дачи для первого секретаря Киевского обкома на территории бывшего Межигорского монастыря рабочие обнаружили подвальное помещение с древними книгами. Книги рукописные, большого формата, в массивных кожаных переплетах. Неужели клад Ярослава? Тайник, дескать, тогда был заколочен. В 1990 году, как водится в таких случаях, создали правительственную комиссию по изучению межигорской версии. Но результатов она не принесла...

Софийские лабиринты

В наших землях тоже было немало легендарных книжных собраний. Судьба одних трагична : они погибли в пожарищах многочисленных войн, других – печальна: их вывезли. Так или иначе, нынче в Беларуси остались лишь частички некогда богатейших книжных коллекций Европы.

До сих пор историки, археологи и даже литературоведы выдвигают немало гипотез о том, куда пропала самая знаменитая белорусская библиотека — Софийского собора в Полоцке. Исчезла она в XVI столетии в так называемую Ливонскую войну, когда московская держава воевала с польско–литовской Речью Посполитой.

Основал библиотеку, по–видимому, сразу после постройки собора во имя святой Софии князь Всеслав — еще в середине XI века. О том, какие книги хранились в то время в святыне, можно лишь догадываться. Так как на Руси только начинали осваивать мастерство переписывания манускриптов, то первые тома просто покупали в Византии и Болгарии. Для тех времен традиционная литература — Библия, поучения отцов церкви, жития святых. Библиотека собиралась стихийно. И не так уж много по сегодняшним меркам в ней находилось томов. Достаточно сказать, что в Слуцком Троицком монастыре в 1494 году хранилось лишь 45 книг, в Пинском Лещинском — 34, в Супрасльском (недалеко от Белостока, на границе Польши и Беларуси) в 1557 году — 211. Скорее всего, «софийка» вполне уместилась бы в одном современном книжном шкафу. Но ценность книг — не в их количестве.

Самый большой вклад в библиотеку внесла Евфросиния Полоцкая. Преподобная занималась здесь переписыванием манускриптов. На вырученные от их продажи деньги помогала бедным. Причем занималась богоугодным делом святая не одна — как говорит ее «Житие», «в наем емлюще», то есть привлекала к переписке фолиантов других мастеров, организовав целый скрипторий. В нем, по легенде, хранились не только церковные книги, но и полоцкие летописи, до нашего времени не дошедшие, отчего многие эпизоды истории страны X — XIII веков навсегда покрыты мраком.

...Иван Грозный пошел войной на Полоцк, потому что считал его своей «отчиной». Известие о взятии города в 1563 году московским царем всколыхнуло всю Европу. В «летучих листках», предтечах современных газет, только и писали о событиях в Подвинье. До февраля 1563 года Полоцк считался одним из крупнейших городов Восточной Европы, по крайней мере церквей и монастырей в нем было больше, чем в Вильне. Соответственно и богатств. Грозный знал о Софийской «книжнице». Известно, что крест Евфросинии он переправил в Москву. Возможно, тогда же кое–что и из «софийки» было вывезено в Кремль. На этом можно поставить точку. Но...

В 1579 году Полоцк отвоевал Стефан Баторий. Во время взятия города, отмечено в одной из хроник, «в глазах образованных людей не меньшую ценность, чем вся остальная добыча, имела найденная там библиотека. Кроме летописей, в ней было много сочинений греческих отцов церкви». Так пишут о тех событиях современники — польские историки. То есть библиотека была увезена на Запад, а не на Восток?

Известно, что несколько книг из Полоцка на самом деле находятся в Польше. Точное количество их неизвестно.

— Вероятно, во время взятия города Баторием кое–какие книги удалось заполучить польскому канцлеру и коронному гетману Яну Замойскому, который переправил ценные тома в свою академию в родовое имение Замосьць (недалеко от Люблина), — рассказывает Николай Николаев, заведующий отделом редких книг Российской национальной библиотеки в Санкт–Петербурге, ведущий в бывшем Союзе специалист по древнебелорусским манускриптам. — На книгах из коллекции Замойского сохранились автографы иеромонаха Алексея. Личность это малоизвестная. Считается, что он был одним из последних хранителей библиотеки Софийского собора, по совместительству и переписчиком. Свои автографы на книгах, заменявшие в то время печать собственника, Алексей оставил в первой четверти XVI века. Он активно собирал старинные тексты для главного храма Белоруссии, а также для монастыря святого Иоанна Предтечи на Острове в Полоцке.

Десять рукописей на славянском языке из «софийки», по данным «Энцыклапедыi гiсторыi Беларусi», изданной в начале 90–х, хранятся в Варшаве, «Евангелие учительное» середины XVI века — во Львове.

В начале ХХ века пропавшую библиотеку в подземельях бывшей Полоцкой иезуитской академии (тогда — кадетского корпуса) искал Вацлав Ластовский. По мотивам своих изысканий писатель даже сочинил художественный очерк «Лабиринты».

По народной легенде, последними, кто интересовался тайнами «софийки», были немцы в годы Великой Отечественной войны...

Во время реставрации Софийского собора и Иезуитской академии в конце ХХ века археологи не раз находили подземные ходы и склепы. Была обнаружена даже усыпальница XII века. Но никаких следов библиотеки...

Исследователи не теряют надежды, что какие–то фрагменты полоцких сокровищ все же были спасены, спрятаны от Грозного и Батория. И подтверждения тому есть: в XIX веке было обнаружено «Полоцкое евангелие» XII века из монастыря на Острове. Сегодня оно хранится в Санкт–Петербурге.

Тайна не разгадана. Поиски продолжаются...

Спорное завещание Хрептовича

Библиотека, собранная в Щорсах, под Новогрудком, когда–то считалась одним из значительнейших собраний в Европе. Ее создателем был страстный библиофил, просвещеннейший человек своей эпохи Иоахим Литовор Хрептович, подканцлер, а затем и последний канцлер Великого княжества Литовского. В основу его коллекции легло собрание европейских старопечатных изданий кардинала Иосифа Империали. Потом была выкуплена коллекция польского богослова, основателя Варшавской публичной библиотеки епископа Юзефа Залусского. Также Иоахим Литовор оказался самым крупным покупателем собраний Галицких католических орденов. Для собрания была выкуплена и библиотека графа Михала Раецкого. Польский король Станислав Август Понятовский пожаловал собирателю коллекцию старинных карт.

К концу XVIII века в Щорсах была собрана огромная, без преувеличения, библиотека из западноевропейских и польских изданий XV — XVIII веков: античные, древнегреческие произведения, богословская и научная литература, исторические хроники, светские издания из Венеции, Варшавы, Базеля, Лейпцига, Кракова, Львова, Гродно, Полоцка, Слуцка.

О щорсовском собрании ходила большая слава. Здесь работал Адам Мицкевич, собирал материал для «Конрада Валенрода», писал «Гражину». В разные времена трудились Ян Чечот и Владислав Сырокомля, баснописец Глинский и поэт Вольский.

Последним владел бесценным собранием Михал Хрептович–Бутенев — племянник внука Иоахима Литовора. Имущество было поделено между двумя братьями честно: одному — Щорсы, другому — библиотеку. Для ее систематизации пригласили известного петербургского ученого Пташицкого, выпустившего единственный каталог рукописей собрания.

В 1913 году библиотеку вывезли в Киев, в университет святого Владимира. Собрание так и осталось в Украине навсегда. В середине 90–х годов велись длительные переговоры о возможном возвращении библиотеки в Беларусь: существовала версия, что Хрептович–Бутенев завещал передать собрание первому университету на своей родине. Увы, документов, подтверждающих эту версию, так и не обнаружено. А недавно украинская сторона предоставила материалы, по которым библиотека была передана в Киев на законных основаниях, в соответствии с волей последнего владельца. Увы, похоже, в этом спорном вопросе точка все–таки поставлена.

Фолианты на чужих полках

Факт, который горько осознавать: немалая часть белорусских книжных собраний уцелела, но принадлежит уже не нам. Так, 20–тысячная Несвижская книжная палата Радзивиллов (известная не только на родине, но и за рубежом, ведь рядом с ней хранилась и часть государственного архива Великого княжества Литовского) была «отправлена» в Санкт–Петербург еще в 1772 году. Тогда Несвиж находился в составе Речи Посполитой, и фактически это было первое в истории Белоруссии перемещение столь большой коллекции за границу.

— Стоит признать, что с юридической стороны здесь почти не к чему придраться, — разочаровывает всех, кто желал бы реституции книжного собрания на родину, Николай Николаев.

После того как Кароль Станислав Радзивилл Пане Коханку пытался жениться на княжне Таракановой и взойти на российский престол, а затем «прогорел» на этой афере, он эмигрировал в Венецию. Все его имущество осталось без присмотра. Но вернуться на родину, где в то время правил Станислав Август Понятовский, известный своими более чем приятельскими отношениями с российской императрицей Екатериной, не мог. Поэтому и согласился на предложение графа Отто–Магнуса фон Штакельберга, русского посланника при польском дворе, на компенсацию. Библиотека Радзивиллов по сей день хранится в Российской академии наук на Васильевском острове.

— Десять лет назад значительная ее часть сгорела — в основном западноевропейские издания, — продолжает Николай Викторович. — Уцелели лишь редкие книги на польском языке и прочие восточноевропейские издания, а также карты. Для нас, белорусов, эта часть собрания, пожалуй, наиболее интересна.

После подавления царизмом восстаний 1830 — 1831 и 1863 — 1864 годов в российские столицы отправилась очередная партия дворянских библиотек из–под Новогрудка, Гродно, Минска, Могилева и многих других городов и местечек.

— Когда шляхтича высылали или казнили, его жена, чтобы прокормить детей, вынуждена была продавать собиравшиеся веками в родовом поместье книги. Но библиотеки мелких дворянских семейств в основном все–таки оставались в пределах Белоруссии. Расстаться со своими собраниями пришлось крупным аристократам, — комментирует события полуторавековой давности Николай Николаев.

В 1831 году в Санкт–Петербург перевезли библиотеку Сапег из Деречина (в современном Зельвенском районе). Собирать ее начал еще Лев Сапега в XVII веке в Ружанах. «Книжница» Сапег среди магнатских коллекций считалась второй по богатству после радзивилловской.

40 тысяч томов библиотеки Полоцкой иезуитской академии разделили между собой Москва, Петербург и гимназии Витебщины и Могилевщины. Иезуиты за два века сумели собрать лучшее из мировой классики, в том числе оригинальные издания Аристотеля и Эразма Роттердамского. Типография ордена Иисуса в Полоцке выпускала и собственные книги, журналы, календари. Оригиналов этих изданий в полном комплекте нет ни в Полоцке, ни в Минске.

Немало было в Беларуси библиотек, об исчезновении которых нет ни домыслов, ни гипотез. Их судьба, к сожалению, доподлинно известна: они сгорели. К примеру, такая участь постигла городские собрания Витебска и Могилева в годы Северной войны, Смоленска — в 1812 году, Минска — в середине XVIII века.