Весельчак «Пу»

Источник материала:

ТКАЧЕВ Дмитрий

Юмористической славе капитана минского «Динамо»–82 Юрия Пудышева может позавидовать даже Максим Галкин.

Было бы более логично, если бы он родился 1 апреля, в День смеха. Как думаете, можно ли найти более юморного человека в мире спорта? Даже не пытайтесь. Когда Юрий Пудышев только собирается на интервью, его бывшие и нынешние коллеги начинают нервно курить и волноваться. Почему? Да потому что Пудышев знает про них столько интересного, что порой некоторые рассказы становятся откровением не только, скажем, для жен футболистов, но и для них самих. «Я думаю, в следующем году, когда будет 25 лет с момента победы «Динамо» в чемпионате Союза, мне ребята дадут наконец «амнистию» — простят воспоминания», — иронизирует Пудышев. Конечно, простят! Хотя вряд ли кто и обижается. Ведь он всегда был душой компании, отличным парнем. Да и сейчас держит марку. Не успеешь встретить Юрия Алексеевича, как сразу получишь пару десятков анекдотов, курьезов. Не пришлось упрашивать Пудика, как называют его в футбольных кругах, рассказать смешные истории из футбольной жизни и сейчас...

Как Анатолий Усенко боя в пионеры посвятил

— Как сейчас помню, приехали в Штаты, а Усенко, наш легендарный массажист, всегда возил с собой сувениры: октябрятские и пионерские значки, статуэтки Ленина, плюшевых олимпийских медвежат — половину без ушей, другую — без лап. И вот привезли нас в Сан–Франциско, поселили в хорошей гостинице. Блэку (Анатолию Усенко) бой принес чемодан в номер и стоит ждет, не уходит. Понятно, что хочет доллар, а у нас нет. А Блэк никак в толк не возьмет, что этому нерусскому надо. «Валера, чего он стоит?» — обращается к Валере Мельникову. «Повесь ему значок какой–нибудь, — включил смекалку Мельников, — сразу отцепится». Сказано — сделано: «посвятили» боя в октябрята, потом — в пионеры, все как положено, но он все равно не уходит. Блэк начинает закипать: «Чего он стоит? Я его сейчас бить буду». «Дай ему медвежонка», — подсказывает Мельников. Усенко дал ему плюшевого медведя, того, что без ушей. Потом — без ног. Не уходит, паразит. Еле выпроводили в итоге. Ушел весь в значках, на груди «октябрята», «пионеры»... Задумчивый, но довольный...

Не прошло и дня, как Усенко стал героем еще одной истории. Перед заокеанским турне команду поселили в гостинице «Россия». И надо же было случиться, что Блэка покусали то ли клопы, то ли муравьи, в общем, гады какие–то. Я ему сам лично ставил точки зеленкой на теле, штук 700 насчитал. А в Сан–Франциско Анатолий Иванович решил пойти искупнуться. Выходит к бассейну в черных трусах, все тело в крапинку — одним словом, солидный. Бултыхнулся и давай плескаться. И не посмотрел, что возле него сидят миллионеры — старушки, старики слабонервные. Вода вмиг стала желто–зеленой. Вылавливать Блэка из бассейна через 5 минут примчалась полиция. А он понять не может, чего от него хотят эти люди все. Ну, видимо, акклиматизацию еще не прошел. Скандал действительно серьезный был: надо же воду менять, да и миллионерш как–то в порядок приводить, они же все в обморок попадали...

Прокоп пропал!

— С нами в Штаты летал генерал Василий Миныч Шкундич. Его задачей было смотреть за порядком — времена такие были, что поделать. А ко мне как–то, как к капитану команды, подошел Джигит (Александр Прокопенко) и говорит: «Юра, я отлучусь тут ненадолго, скоро буду, только ты никому не говори». Приехали какие–то ребята утром и увезли нашего Прокопа в неизвестном направлении. Приходит вся команда на обед. Ну и Василий Миныч начинает считать людей: один, два, три... Потом в обратную сторону, потом по центру, потом по диагонали... Не сходится! Понимает, что кого–то не хватает, а кого именно — понять не может. Видимо, все та же акклиматизация. А Эдька (Малофеев) с Гараем разрывают курицу какую–то, ребята кока–колу ведрами носят — в общем, все при деле. И тут до Василия Миныча дошло: Прокопа нет! Всполошился генерал: «Где Прокопенко? Малофеев, Гарай — ко мне! Капитана команды — ко мне. Чтоб через 5 минут были у меня в номере!» Еще бы, за такое ЧП с него могли по приезде и погоны снять. Короче, пришли. Василий Миныч и без того очень маленького роста, а когда в кресло сел, так его вообще не видно стало. Стоим втроем и только голос командирский слышим: «Встать! Сесть! Встать! Сесть!» Стоим перед ним по стойке смирно. Василий Миныч спрашивает: «Где Прокопенко?» А мы бы и сами не прочь узнать. Малофеев молчит, Гарай уже почти в обмороке. «Значит, так: чтобы через час он был на месте!» — приказал генерал. И Эдька наш, видимо, со страха выпалил: «Слушаюсь!» А когда вышли, вспылил: «Е–мое, я его в Минске за день не могу найти, а тут в Америке — за час!» Ну да обошлось, Прокоп вернулся в срок. Его наши эмигранты привезли. Картина была просто ошеломляющая: выходит Джигит, а сзади несут гору подарков — магнитофоны, колонки, джинсы, на руке часы: 500 стрелок в одну сторону вертятся, 500 — в другую! А у нас из презентов карандаши да стирки... А уж как Василий Миныч был рад Прокопу — не передать! Подошел к нему и, как первого космонавта, прямо в губы поцеловал. Василий Миныч — мужик–то хороший, слава Богу, погоны не сняли...

О любви

— В Америке были около двух недель. Любви до жути хочется. Решили с Морозко (Виктором Шишкиным) женщину доступную найти. А денег у меня 30 долларов, у Морозко — 10. Заходим в первый попавшийся небоскреб, там негритянка сидит. Чтобы не соврать, губы у нее — как у пожарной лошади, очень привлекательная девушка, просто «гиперболоид инженера Гарина»! Подхожу к ней, деньги протягиваю, а сказать ничего не могу, по–английски знаю только «кока–кола». Плету ей что–то вроде «ай лав ю». И тут она показывает, чтобы шли за ней, — поняла вроде как, сообразительной оказалась. И как чесанет на лестницу, ускорение включила, только пятки засверкали. Бежал за ней до 69-го этажа (Шишкин свалился еще на 50–м). Не догнал — темнокожие, они ведь все быстро бегают. Шел обратно и думал: лучше бы мы с Морозко пива на эти деньги попили...

История прозвищ...

— Как–то это произвольно получается. Наблюдаешь за людьми и прикрепляешь им второе имя. Самое лучшее прозвище, которое я придумал, считаю, досталось Вите Шишкину — Морозко. Он когда женщину видит, у него щеки «накаляются». Представляете себе картину: лоб нормального цвета, а щеки пунцовые. А Анатолий Усенко в Штатах Блэком стал. Он по всей Америке рыскал в поисках черной рубашки. Купил другую, но прозвище приклеилось. Полное «имя» Юры Трухана — Оливер Твист Таврический экстравагантный Ганс. Он всегда носил костюм–тройку. На ночь снимал его, «ставил в угол», а утром надевал. Я просто удивлялся ему...

А ну–ка поднеси мой чемоданчик!

— В московское «Динамо» меня позвал Адамас Голодец, он был помощником Константина Бескова. Захожу к нему в кабинет для беседы и получаю вопрос в лоб: «За кого болеешь?» «За «Спартак», — говорю. Бесков: «О! Пошел вон отсюда». Выхожу, Голодец нагоняй дает: «Юра, ты что, не мог нужную команду назвать?» Я «исправился» — и был принят в штат команды. Там познакомился с замечательными людьми. Валерка Газзаев, например, по прозвищу Лорд. Он всегда изящнее всех одевался. Правда, ему ничего не шло, но он все равно был самым красивым. А Лев Яшин вообще заменил мне отца, собственный–то сбежал на первом году моей жизни. Я Яшину даже чемоданы носил. Все руки оборвал. Он меня подзовет и говорит: «Юрка, а ну–ка возьми чемоданчики...» А там коньяки из Азербайджана, Армении — тяжелая ноша, когда бутылки полные. Один раз доверил мне нести дипломат. Я–то думал, там деньги, открыл ради интереса посмотреть, а там — сода! Целый дипломат соды. Лев Иваныч курил много, а сода помогала от изжоги... Лева был вообще народным героем. А как его ценили организаторы коммерческих матчей! Мы когда приезжали на такие игры, нам сразу организаторы задавали вопрос: «Яшин есть?» — «Есть», — отвечали тренеры. «Тогда 100 процентов премиальных!» — «А если бы его не было?» — «Тогда 50!» Вот что значит сила имени!

Хорошо посидели...

— Как–то, помню, решили погудеть с Прокопом в ресторане «Свислочь», который находился около стадиона «Динамо». Сейчас там гостиницу строят. Сидим с Джигитом, пьем шампанское. Только одного не учли, что денег нет. Но Сашка был сообразительным, говорит: «О, вон журналист идет, сейчас все решим». А в тот момент в ресторане находился фотограф Николай Шостак. Официант стоит над душой, денег требует. Прокоп проявил смекалку и каким–то образом договорился с ним, что оставит в залог фотоаппарат, а завтра принесет деньги. Взял у Шостака технику и отдал официанту. И что вы думаете? Расплатиться расплатились, а технику потом так и не забрали. Шостак до сих пор мне вспоминает тот фотоаппарат. Недавно подошел и говорит: «Юра, где мой фотоаппарат?» Хорошо посидели...

Мои «Жигули»

— Купил я себе «Жигули» 11–й модели. Как сейчас помню, за 6 тысяч 100 рублей. Права были, а опыта вождения — нет. Спросил в команде, кто может помочь. Откликнулся Френсис (Александр Алексейчиков). Сел за руль, поехали на Минское море. А там Малофеев отдыхал с супругой. Увидел нас, обрадовался: «Мои! — гордо так говорит. — Отдыхать едут». Когда до моря оставалось метров 50, я сел за руль. А дорога как на зло началась неровная. Смотрю, мужик переходит дорогу, и вместо тормоза нажал на газ: сосны, ели, березы, кусты и... огород. Сидим, значит, отдыхаем в огурцах и капусте. Позвали людей, вытащили с горем пополам мой покореженный «жигуленок». Едем обратно, снова Малофеева встречаем. У него глаза на лоб: 20 минут назад машина новехонькая была, а тут — развалина. Ничего себе отдохнули... А окончательно добил свое авто, въехав в метро. Нет, конечно, метро там еще не было, оно только строилось. Свалился ночью в котлован. Чтоб не возиться впотьмах, решил утром машину забрать, но обнаружил от нее только каркас — какие–то умельцы за ночь разобрали. На этом мой печальный водительский опыт закончился.

Играли как–то в Португалии...

С молодежной сборной этой страны матч был. С командой в качестве администратора ездил Борман (Валерий Катько). Подходит он ко мне и говорит: «Юрик, помоги купить шампунь». Думаю, какой шампунь? Чего вообще Юрику идти за шампунем, если у Юрика этого (у меня) даже денег нет. «Юра, ну пойдем, мне очень надо шампунь, я друзьям обещал». О, кей. Идем. Видим — магазин. Вроде тот, что нам нужен, только зоо. А там шампуней этих — видимо–невидимо, но все для кошек, собак и даже комаров. Я Валере говорю: «Смотри, вон шампунь меньше доллара стоит, бери». Он аж 5 флаконов, раз такое дело, взял и не увидел маленький лейбл с изображением комара. Правда, заинтересовался: «А чего это шампунь такой дешевый?» Ну что ему на это ответить было? Говорю, ты как подаришь — узнаешь. Потом, слышал, все, кто этим средством пользовался, один за другим лысеть стали. Цирк, конечно...