Повторение пройденного

Источник материала:

Повторение пройденного

Есть добрая традиция — накануне праздника и в День Победы чествовать ветеранов войны и ветеранов труда военного времени, поминать тех, кто погиб на фронтах и в партизанских отрядах, кто был расстрелян и сожжен захватчиками, замучен в концлагерях. Но, отдавая должное подвигу целого народа, нельзя не заметить, что до сих пор так и не была сказана вся правда о Великой Отечественной войне, не оценен в полной мере масштаб этой катастрофы, одной из граней которой был коллаборационизм.
Лариса МИХАЛЬЧУК
Интерес к теме коллаборационизма в последние годы обострился во всем мире. Это в немалой степени связано с юбилейными датами начала и окончания второй мировой войны. Проблеме посвящены монографии и диссертации, доклады на научных конференциях.

Все чаще волнует этот вопрос и белорусских историков, которые отнюдь не призывают к пересмотру истории, но хотят разобраться в причинах этого явления. При этом проблема коллаборационизма рассматривается гораздо шире временных рамок второй мировой войны, в контексте всей истории страны на протяжении столетий.

В первые же дни войны на территории Беларуси началась мобилизация в Красную Армию. Относительно успешно она прошла в восточной части страны. На оккупированной немецко-фашистскими войсками территории осталось около 7 млн. жителей. И далеко не все они с оружием в руках сражались в партизанских отрядах или в подполье. Так, по данным советских историков, в партизанских соединениях на территории СССР в общей сложности числилось до 1,3 млн. человек. В то же время коллаборационистов — людей, которые сотрудничали с оккупантами и воевали против советских войск на фронте — по оценкам западных историков, насчитывалось около 3 млн. человек.

По некоторым данным, более полумиллиона жителей Беларуси ушли на Запад вместе с отступающими немецкими войсками. На родине у многих остались семьи, к которым на долгие годы был прикреплен ярлык “семья врага народа”. При всем сочувствии к этим людям, многие из которых невинно пострадали, нельзя забывать о том, что во время оккупации принадлежность к семье красноармейца, мобилизованного в армию, несла в себе смертельную опасность. И зачастую эти семьи предавали именно те, кого впоследствии назвали коллаборационистами.

“Рано или поздно к этой теме все равно придется вернуться, — считает историк Андрей Киштымов. — В обществе давно назрела необходимость посмотреть на проблему коллаборационизма ”открытыми глазами". То, что такое явление существовало не только в периоды двух мировых войн, а гораздо раньше, очевидно. И вот тут возникает много вопросов. К примеру, Скирмунты и Пусловские занимались экономическим развитием края, баллотировались в Госдуму — были ли они коллаборантами, поскольку их усилия способствовали развитию экономики Российской империи, присоединившей к себе после третьего раздела Речи Посполитой часть ее земель?

Или еще пример. Возьмем две персоны: Зигмунта Минейко и Болеслава Яловецкого. Они примерно в одно время окончили николаевское военное училище, оба были военными инженерами. Но один сражался с царским режимом и вынужден был впоследствии прожить всю жизнь за пределами родины, и сейчас мы вспоминаем о нем, как о герое. А второй в Беларуси железную дорогу Березвечь — Свентяны построил, Английскую набережную в Петербурге, за что был удостоен личной похвалы императора, а перед первой мировой войной писал статьи об экономической самостоятельности Беларуси. Так вот, был ли Б. Яловецкий коллаборантом или все-таки он верно служил своему народу и своему отечеству? И кто из них двоих принес большую пользу? Хороший инженер или строитель — он сотрудничает с режимом или обеспечивает свое существование?".

“На протяжении многих веков мы все время сотрудничаем с сильнейшим, — говорит историк Валентин Голубев. — Это было и в русско-польскую войну 1654-1667 гг., когда шляхта вынуждена была искать поддержку и, в конце концов, выбрала польские культурные ценности. И после разделов Речи Посполитой опять встал вопрос выбора. Примеры — Адам Чарторыйский, который сотрудничал с царскими властями, Михал Клеофас Огиньский, который получил от царя звание сенатора, предложил ему идею создания Великого княжества Литовского и участвовал в восстании против царя. Перечень можно долго продолжать. Но это вопрос: на какую коллаборацию они пошли? И почему они это сделали?”.

“Мы можем рассуждать о том, что в такой двойственности — с одной стороны, недовольство режимом, с другой, сотрудничество с ним — и есть специфика нашей истории. Но я думаю, что именно это на самом деле является не спецификой, а ее сутью. Другими словами, коллаборационизм является сутью белорусской истории, и это было связано с отсутствием государственности. Надо хотя бы озвучить эти вопросы”, — считает А. Киштымов.

Вопрос о коллаборационизме в период второй мировой войны — особенно болезненный. И отечественные, и зарубежные историки сходятся в одном: при осуждении сотрудничества с немецкими оккупантами не учитывается, что для многих с Востока пришли другие оккупанты, уничтожившие в лагерях в довоенный и послевоенный периоды и расстрелявшие в первые дни войны чуть ли не столько же людей, сколько погибло во время войны. Не будь репрессий в довоенный период, не было бы такого значительного числа коллаборационистов во время войны.

В переломные моменты истории общество поляризуется. Перед одними встает проблема выбора приоритетов, перед другими — проблема элементарного выживания. Так было и столетия назад, и во вторую мировую войну. В некоторой степени, в гораздо более мягкой форме, это происходит и сейчас. Деление на “чэсных-нячэсных”, выездных-невыездных может быть временным явлением, но оно может иметь и серьезные последствия в будущем. И тогда что? Опять появятся семьи врагов народа?

Историк Валентин Голубев рассказывает, что Анджей Вайда на вопрос, заданный на одной из встреч, состоявшихся в “Белорусском коллегиуме” в Минске: “Как вы, поляки, смогли сделать так, чтобы нация осознала свои ошибки и стала другой?” ответил: “Пришел момент, когда нам пришлось говорить правду обо всех. И когда стали говорить правду, многим стало стыдно и страшно. Многие знают, что делают плохо, но все-таки делают, оправдывая себя. И никому не хочется, чтобы об этом говорили вслух”.

“А мы, белорусы, — продолжает В. Голубев, — имеем недостаток: мы стесняемся сказать правду. И это действует не на пользу обществу в целом. В Польше говорят, что если средства массовой информации не рассказали о событии, то ничего и не происходило. Другими словами, любое явление может быть оценено только тогда, когда о нем говорят. И о коллаборационизме надо говорить полную правду. Только тогда мы сможем правильно оценить историю и разобраться в событиях сегодняшнего дня”.
Теги: Минск