Теперь ты только мой

Источник материала:

ШАДРИНА Анна

Улыбка Матильды де ля Моль, исполненная гордости и умиротворения в финальной сцене фильма Сергея Герасимова «Красное и черное», — одно из самых ярких кинематографических впечатлений моего взросления. «Чему улыбается она, прижимая к груди отрубленную голову Жюльена Сореля?» — терзалась в догадках я десятилетняя. В 20, правда, этот вопрос уже меня не волновал: я сама «отрубала» головы налево и направо. Теперь, в 30, обращенный в вечность взгляд неподражаемой Наталии Белохвостиковой, сыгравшей Матильду в картине своего учителя, снова заставляет терять покой.

На прошлой неделе все каналы наперегонки включали в свои программы фильмы с участием Белохвостиковой. У актрисы — юбилей. А у нас, ее поклонников, сущий праздник. Столько хороших фильмов, и в одну неделю: «Принцесса цирка», «Тегеран–43», «Берег», «Маленькие трагедии», «Законный брак». Каждая из этих лент — настоящее сокровище советского кинематографа. (Могла ли дочь дипломатов, родившаяся в Лондоне, быть неразборчивой в выборе ролей?) И все же самым моим любимым фильмом с участием Белохвостиковой остается «Красное и черное». В наше время многосерийные картины называют сериалами. Но в отношении данного произведения искусства, которое снималось не сезон, как большинство нынешнего «мыла», а целых 7 лет, такого себе не позволишь.

Помнится, советские критики обращали наше внимание прежде всего на то, что образ Жюльена Сореля, сына плотника, мечтающего о славе Наполеона, — предвестник французской буржуазной революции. Молодые, образованные провинциалы, подобные Жюльену, готовились стать силой, которая впоследствии свергнет аристократию. Но Сорелю не повезло погибнуть на баррикадах. Он, как сейчас говорят, не смог встроиться в систему и погиб, как неразборчивый в связях любовник. Впрочем, и сам Стендаль, и толкователи его произведения симпатизировали Сорелю гораздо больше, чем скомпрометированным им женщинам. Да, он был честолюбив, отдавал предпочтение только дамам из высшего общества. Но ведь он был изыскан, умен. Не среди крестьянок же ему пару было искать. А его гибель, как считалось критикой, оборачивается нравственной победой Сореля над теми, кто его судит, и — главное — над собственными слабостями и недостатками.

Что до маркизы де ля Моль, то она, будучи беременной, сгорая от ревности к госпоже де Реналь, хоть и пытается всеми силами спасти возлюбленного от эшафота, подвергается осуждению автора гораздо строже. Главной виной Матильды становится ее «классовое высокомерие». Помните, когда ее «интересное положение» раскрылось, Жюльен, чтобы сделаться фиктивным, но все же аристократом, покупает титул? А Матильда его за это горячо благодарит, ибо «быть госпожой Сорель для нее невыносимо».

Надо сказать, что до сего дня у меня не было причин переосмысливать такую трактовку истории. Но вновь посмотрев фильм и перечитав роман, я готова иначе взглянуть на судьбу Матильды. Разве виновата она, что позволила обладателю незаурядных внешности и интеллекта, уже поднаторевшему в любовных делах, вскружить себе голову? К маркизе, как мы помним, сватались многие женихи из ее круга. Но они не были так эрудированны и остроумны, как Сорель. А она была умна, и ей хотелось чего–то большего, чем просто быть чьей–то женой. Тем более что ее никто никогда не учил «презирать классовые предрассудки».

В финале романа Жюльен нечеловечески испытывает волю Матильды. То умоляет ее выйти замуж за другого, то просит отдать еще не рожденного сына своей бывшей любовнице и откровенно тяготится ее заботой. Но Матильда любит и все прощает. Но насколько безгранично терпение живого человека?

Я, разумеется, понимаю, что Стендаль описывал эпоху, в которой главными героями были мужчины с их духовными исканиями. Но сейчас я бы не стала столь категорично осуждать «классовых врагов» Сореля в лице маркизы, например. Быть может, подспудно актриса Белохвостикова это и имела в виду, изображая финальную улыбку Матильды. Мне отчего–то показалось в этот раз, что улыбка ее говорит нечто большее, чем просто: «Теперь только ты мой»...

Пишите на Anna@sb.by. И до следующей субботы.